Возмездие Мары Дайер - Мишель Ходкин

— Я не только не стану тебя заставлять, — начала я, потянувшись к дверце между вагонами. — Я даже не позволю тебе это сделать.

— Ты меня не остановишь.

Джейми наклонился. Будь у него волосы, он бы начал рвать их на голове.

— Мара, черт бы тебя побрал! Мы уже это проходили!

Я повернула ручку и вышла во мрак.

— Правда. И со мной все было хорошо в итоге.

— Это зависит от твоего определения «хорошо».

Я повернулась к ним.

— Послушайте, ну что может быть ужасного в этих туннелях? Крысы? Диггеры?

— Злой гений, который целенаправленно хочет тебя убить? — подсказал Джейми.

— Неправильно. Самое ужасное в этих туннелях — это я. — Я закрыла дверь и спрыгнула на рельсы.

Телефон девочки завибрировал в моей руке.

ИДИ К КОНЦУ ВАГОНОВ, ПОКА НЕ ПРОЙДЕШЬ ВЕСЬ ПОЕЗД. ЗАТЕМ НАЙДИ ТРЕТЬЮ НИШУ С ДВЕРЬЮ.

Казалось, изогнутые стены тянутся до бесконечности, но я все равно пошла вдоль миниатюрных разъемов в путях, набитых мусором. Ветер шуршал газетами, приклеенными к слизким стенам, разрисованным граффити. Когда я подошла к концу поезда, мое сердцебиение участилось, но не от страха. Я верила в то, что сказала ребятам. Я верила в себя. Я найду Ноя и накажу того, кто забрал его у меня.

Я прошла мимо первой и второй ниши, но не успела дойти до третьей, как услышала свое имя позади.

— Мара? — голос Даниэля эхом раздался по туннелю. Меня охватила паника.

— Почему ты, Мара Дайер? — откликнулся Джейми.

— Это значит «поэтому», а не «где», — услышала я брата. — Просто уточняю.

— Возвращайтесь! — автоматически крикнула я и выругалась. Не за то, что выдала свое нахождение загадочному отправителю сообщений, а за то, что выдала его брату. Когда-то «Марко Поло» была его любимой игрой.

— Ни за что! Я твой старший брат. Это моя работа — защищать тебя.

А затем от стены отделилась тень, формируя контуры знакомого мне человека. Его я и ожидала увидеть с момента, как получила первое послание. Если честно, даже с момента, как та девушка назвала мое имя.

— Не трогай их, — сказала я Джуду. — Пожалуйста.

— Я не хотел, — ответил он и врезал мне по лицу.

49

ПРЕЖДЕ

Кембридж, Англия

В дверь профессора тихо постучали и открыли, впуская лучи тусклого, серого света в комнату.

В проходе стояла девушка, но внутрь не заходила. Часть ее была в тени, но я все равно поняла, кто это.

Профессор поднял к губам бокал с янтарной жидкостью и сделал глоток, что-то выписывая в блокнот.

— Заходи, Наоми.

Наоми Тейт спешно прошла в комнату, принося с собой аромат дождя и беспокойства. Она с силой закрыла дверь, от чего загремели петли. Пару листьев, висевших на ее пальто, упали на поцарапанный деревянный пол.

— Не рановато ли для таких напитков, профессор? — спокойно спросила она, снимая верхнюю одежду.

— Вероятно поздно. — Он продолжал писать, не отрывая взгляда от бумаги.

Волосы девушки были спутанными и мокрыми — она убрала их в беспорядочный пучок у шеи и стала перед столом. Ее лицо обрамляли вьющиеся светлые локоны, прикрывающие лоб и виски.

Ох и красавица же она была! С точеными скулами и длинным элегантным носом, Наоми обладала редкой, утонченной красотой, привлекающей к себе внимание. Мы знакомы уже год, но я так и не привыкла к ее очарованию.

Сегодня она была другой. Я заерзала в своем повидавшем жизни кожаном кресле — мой островок среди хаоса кембриджского офиса профессора — и принюхалась. Все запахи в комнате были мне знакомы: старая бумага, кожа и плесень; профессорский кориандр и мускус; нарциссы и цедра Наоми. И что-то еще, что-то…

— Чем я могу вам помочь, миссис Шоу? — спросил он, делая еще один глоток виски.

Миссис Шоу. Теперь она миссис Шоу. Я постоянно забывала. Она вышла замуж за внука Эллиота, которого я видела последний раз, когда ему было восемь. Он разбрасывал книги и игрушки по комнате, потому что не мог найти ту, что хотел. Я плохо знала ее мужа, но у меня сложилось впечатление, что Дэвид Шоу не сильно отличался от деда.

Наоми решила не отвечать профессору; она не станет бороться за его внимание. Пусть сам борется. Мне это нравилось.

Через несколько секунд он наконец забросил свою писанину и поднял взгляд. Его губы сложились в улыбке.

— Ты беременна.

Я резко вдохнула.

— Как давно?

Я не слышала, как профессор встал из-за стола.

— Пока все на ранней стадии, — он плавно и грациозно подошел к девушке. — Около двух недель?

Наоми молча кивнула. Она потерла шишку на древнем столе — несмотря на нервы, на ее лице играла широкая улыбка.

Я тяжко выдохнула.

— Еще слишком рано. Она может не быть…

— Он прав, — сказала девушка тоном, не терпящим возражений. — Я беременна.

Профессор провел рукой по подбородку и рту.

— Можно мне…? — он указал на ее плоский живот, и Наоми согласилась.

Профессор приблизился, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Я заметила, как ее мышцы напряглись в опасении, а лазурные глаза уставились в пол, когда он потянулся к ней. Мужчина положил руку ей на живот, и Наоми передернулась. Крошечное движение, которое она отчаянно пыталась скрыть. Если его это и задело, он не подал виду.

— Три пятнадцать, — сказал он, отводя руку. Наоми расслабилась. — Что это для тебя значит?

Ее щеки покраснели, и она снова начала потирать шишку на столе.

— Думаю, день, когда я его зачала. Пятнадцатое марта.

— Дэвид знает? — быстро спросила я.

Она покачала головой.

— Еще нет, — сглотнула и посмотрела на профессора. — Я хотела рассказать вам первым.

— Спасибо. — Профессор склонил голову, сел за стол и начал писать. — Я бы предпочел, чтобы ты пока не упоминала ему об этом. Можешь это сделать?

— Конечно, — Наоми закатила глаза.

— Знаешь, у тебя будет мальчик.

Все следы раздражения исчезли с ее лица. Уголки губ приподнялись в улыбке.

— Мальчик, — повторила девушка, будто впервые услышав слово. — Вы его видели?

Профессор на секунду замешкался, но затем ответил:

— Да.

— Расскажите мне все! — она засветилась от радости.

— Всего я не знаю, но у него твоя улыбка.

Она положила руки на живот.

— Не могу поверить, что это действительно происходит.

— Происходит. — Мы с профессором рассчитывали на это — на нее. — Мальчику предназначено великое будущее. Благодаря тебе он изменит мир.

И благодаря нему Наоми умрет. Она готова пойти на жертву. Профессору это ничего не стоило; именно я убедила ее согласиться. Я тоже нуждалась в этом ребенке. С ее смертью было гораздо легче смириться, когда Наоми была всего лишь абстракцией, незнакомкой. Но мы подружились, и меня преследовало чувство вины. Я познакомилась с ней, убедила ее, все это время прекрасно зная, что у нее нет шанса родить и выжить. По прохождению месяцев, меня начали одолевать мысли о ее неминуемой смерти. Она снилась мне в конюшне, висящая на веревке со сломанным позвоночником, ее тело качалось из стороны в сторону, ноги были босыми. Мне снилось, что она попала в автокатастрофу, и осколок ранил ее в грудь — девушка умерла, подавившись собственной кровью. Мне снилось, что ее убили, она утонула, была погребена заживо под рухнувшим зданием. Я не знала когда, но это точно произойдет.