История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя - Олег Трубачев

Следует вывод: если и.-е. *genə-, *g(е)no- ‘знать’ исконно употреблялось в индоевропейском только в словосочетаниях типа ‘знаю человека’ (в отличие от *uoid-), то в этом нужно видеть еще один весьма веский довод в пользу этимологического происхождения *gen- ‘знать’ от *gen- ‘рождать, рождаться, быть родственным’. Примерное развитие значений: быть родственным, единокровным [человеку]’ > ‘знать [человека]’. Таким образом, *gen-II ‘знать’ обозначало, по-видимому, знакомство между людьми, первоначально как родовую, кровнородственную близость. Для большей ясности приведем один интересный санскритский пример, использованный в свое время В. Шульце[1168] для подкрепления мысли об этимологической связи санскр. jnāti ‘родственник’ и jnā ‘знать’ (к сожалению, без каких-либо дальнейших комментариев): purusam upatapinam jnātayah paryupāsate jānasi mām jānāsi māmiti ‘Вокруг смертельно больного человека сидят его родственники (jnātayah) и спрашивают его: «Узнаешь ты меня? Узнаешь ты меня?» (jnā)’. Таким образом, термин ‘знать’ оказывается связанным с древнейшим термином родства, родового строя. История наиболее важных индоевропейских терминов ‘знать’ сводится к следующей схеме:

*gen-I ‘рождаться, быть в родстве’ → *gen-II ‘знать [человека]’;

*ueid- ‘видеть’ → *uoid- ‘знать [вещь]’[1169].

Следовательно, кроме удивительного единства форм *genə-I и *genə-II, о реальности единого древнего и.-е. *genə- ‘рождаться’ свидетельствует также четкое семантическое развитие, вызвавшее позднейшую дифференциацию двух *genə-, которая принципиально не отличается от общепризнанной дифференциации *ueid- и *uoid-.

Попутно отметим тот интересный факт, что индоевропейский язык, как видно, не знал единого абстрактного термина ‘знать’. Об этом говорит явно вторичное происхождение обоих терминов ‘знать’, которые восходят к специальным конкретным обозначениям. Такое положение вполне соответствует материалистическому закону познания в простейшей форме: от состояния (*gen- ‘быть в родстве’) или ощущения (*ueid-видеть’) — к знанию, представлению (*gen- ‘знать’, *uoid- ‘знать’). Другие примеры подобного развития: и.-е. *seku-, лат. sequor, греч. έπομαι ‘следовать’, литовск. sekti ‘следить’, слав. sociti ‘указывать’, ‘искать’, нем. sehen ‘видеть’[1170] — ср. хеттск. sak- ‘знать’; хеттск. u-, аи-, aus- ‘видеть’: слав. итъ, русск. ум < *ou-mo-s, ср. также слав. umeti ‘уметь, знать’.

След старого значения и.-е. *gen-I сохраняется в старом собирательном с суффиксом −ti-: слав. znatь, русск. знать ‘известные, знатные, родовитые люди’[1171], которое А. Матль[1172] правильно сближает с др.-в.-нем. knuot ‘род’, санскр. jnātih ‘родственник’.

2. К проблеме образования названий частей тела

Эта проблема затрагивается здесь постольку, поскольку она связана с историей терминов ‘рождать’, в первую очередь *genə-. Этот вопрос в высшей степени интересен, кроме того, он нуждается в критическом освещении, потому что суждения в литературе по этому поводу довольно противоречивы. Сюда относится не только определенный момент истории и.-е. *genə- ‘рождать’, но и совершенно аналогичный момент истории и.-е. *kuel- ‘происходить’ и некоторые близкие явления в истории значений других основ. Здесь для удобства изложения, а также ввиду важности и.-е. *genə- проблема образования ряда названий частей тела рассматривается как второй из разбираемых моментов истории и.-е. *genə- ‘рождать’.

В литературе, как правило, и.-е. *gen- ‘рождаться’ отделяется от *genu-, *gōnu-, *gonu-, *gneu-y *gnu- ‘колено’, а также от названий других частей тела, содержащих *gen-, ср. лат. gena ‘щека’, др.-инд. hanu-h ‘подбородок’, нем. Kinn то же, готск. kinnus ‘щека’[1173]. Но это не единственная точка зрения. Так, еще Я. Гримм объединял греч. γόνυ ‘колено’, γένυς ‘подбородок’ не только с *gen- ‘рождать’, но и с *gen- ‘знать’. Р. Бак[1174] пытается обосновать это сравнение очень остроумной аналогией. Он указывает на существование египетского иероглифа ‘рождать, рождение, беременность’, который представляет собой изображение стоящей на коленях рожающей женщины, что должно отражать обычное положение египетской роженицы. Р. Бак ссылается на мнение гинекологов, что такое положение при родах — самое естественное, указывая при этом на широкую его распространенность в античной древности и позднее в народных массах разных стран. На основании этого Р. Бак заключает, что в сознании и языке древних индоевропейцев ‘роды, рождение’ было запечатлено как ‘коленопреклоненное положение’ (‘Knien’) по характерному внешнему признаку. Отсюда и глагол ‘рождать’, ср. франц. accoucher ‘рождать, родить’, собств. ‘лечь в постель’. Р. Бак обращает внимание на любопытный факт отсутствия индоевропейского глагола ‘стоять на коленях’, который, например, есть в немецком: knien.

Сообщение Р. Бака подкупает своим остроумием, обилием фактов. Оно безукоризненно в семантическом отношении, чего никак нельзя сказать о попытках других авторов исходить в этимологическом объяснении названий частей тела и терминов ‘рождать’ с основой *gen- из маловероятного значения ‘угол, изгиб’. Однако согласиться с объяснением Р. Бака не позволяют другие, не учтенные им факты. Если признать развитие значений *gen-: ‘колено’ > ‘стоять на коленях’ > ‘рождать’ то названия других частей тела (ср. лат. gena ‘щека’, нем. Kinn ‘подбородок’), связь которых с упомянутым *gen- нельзя отрицать, останутся без объяснения или придется прибегать к разного рода натяжкам. Ведь о переходе значений ‘колено’ > ‘подбородок’, ‘щека’ вряд ли можно говорить всерьез. Близкие к Р. Баку наблюдения опубликовал З. Шимоньи[1175], не сообщающий никаких новых фактов. Согласно Шимоньи, ‘колено’ > ‘род’. В одном только с ним следует безусловно согласиться: «для родства genus ‘род’ и genu ‘колено’ нет, как видно, ни фонетических, ни семантических препятствий».[1176] Р. Мерингер[1177] тоже склонен придавать слишком большое значение названию колен в развитии всех прочих значений и.-е. *gen-.

Мнения авторов в деталях весьма различны. У. Бенвенист[1178] увязывает согдийское z’tk ‘сын’ и z’nwk ‘колено’, понимая первое как fils du genou’, ср. аналогичные др.-ирл. glun-daltae ‘nourrisson du genou’ и др.-сакс. cneo-mœg ‘parent direct’, отражающие обычай, по которому отец, признавая ребенка законным, сажает его себе на колени. Э. Бенвенист, в частности, высказывается против связи с рождением и сомневается в приемлемости объяснения Р. Бака. Об описанном обычае признавать ребенка законным, сажая его на колени, говорит А. Мейе[1179], производя лат. genuinus законнорожденный’ не от genus ‘род’, а от −u-основы genu ‘колено’, отрывая последнее от названий ‘род, рождать’. При этом А. Мейе не замечает, что отмеченное И. Фридрихом[1180] и приводимое им самим хеттск. genu ед. ч. ‘половой орган’ (мн. ч. ‘колени’) скорее свидетельствует о неисконности значения ‘колено’ и о связи с *gen- ‘рождать’.

О значительном интересе лингвистов к словообразовательным отношениям этих форм свидетельствует тот факт, что в одном только 27-м томе «Бюллетеня Парижского лингвистического общества», были подряд помещены три статьи, анализировавшие соответствующие формы: Э. Бенвениста, А. Мейе и М. Каэна. М. Каэн[1181], имея в виду все тот же обычай признания ребенка своим, приводит материал из германских языков: др.-исл. setja i kne ‘сажать на колени’ > ‘усыновлять’, knesetja усыновлять’, knesetningr ‘приемный сын’ — примеры счета кровного родства коленами в германском, в чем М. Каэн видит, однако, лишь использование названия колена. Он считает также, что герм. *knewa- ‘колено’ лишь позднее было вовлечено в семантический круг *kunja ‘род’. Далее М. Каэн предлагает на выбор две гипотезы, которые должны объяснить роль колена в терминологии родства: 1) от употребления в значении ‘узел’ в народной речи, ср. др.-исл. kne ‘узел, сплетение’ или 2) от сравнения родственных связей со связями, которые существуют между частями тела; причем сам Каэн присоединяется ко второй точке зрения.