Дневник. Том II. 1859-1860. Богопознание и самопознание, или внутренее священнонаучение от Святого Духа - Иоанн Кронштадтский

Смотря на мир Божий, я везде вижу необыкновенную щедрость Божию в дарах природы: поверхность земли — это как бы богатейшая трапеза, приготовленная в изобилии и разнообразии самым любящим, благостным и щедрым Хозяином; и мало того, что поверхность земли — недра вод также служат насыщению человека. Что говорить о животных четвероногих и птицах — сколько и здесь щедрости в доставлении пищи и одежды человеку? Щедротам Господним нет числа. Смотрите, чего не доставляет земля летом и осенью? Так, всякий христианин, особенно священник, подражай щедротам Господа, да будет трапеза твоя открыта всякому, как трапеза Господня. Скупой — враг Господа.

Слава Человеколюбцу Господу! Сегодня призвал я Его (22 мая, шедши из гавани) в скорби сердца, и Он услышал меня и от скорби моей избавил меня (Ср.: Пс. 33, 7). Дивное дело! Творец небеси и земли приклоняется к сердечным воплям моим, как мать к воплям младенца каждый раз, когда я призову Его. Между тем кто я? — Червяк, ползающий на древесном листочке? Сопхни меня — и меня не стало. Иисусе Сладчайший! Что есть яко помншии меня (Ср.: Пс. 8, 5), яко приклоняешься к моим сердечным воплям? Блаже! Лобызаю Твою избавляющую десницу и пою Твое неизреченное милосердие!

Если душа не светла добродетелью, если лицо не светло от внутреннего света, что — в светлой и богатой одежде? Тогда к нам относится слово Спасителя: внеуду убо являетеся красны, внутрь же полни есте хищения и лукавства и всякия неправды (Ср.: Мф. 23, 25, 27).

Это слово сказано, говорят, в таком–то духе. Видите, в слове узнается дух человека, и с словом является дух его и сообщается часто другим, с кем он говорит. Так, с Словом Божиим, рожденным от вечности Отцом, исходит Дух Отеческий и подается или сообщается повинующимся Слову Божию.

Знай ежеминутно, коего ты духа, и твердо держись Духа Христова. Всячески остерегайся, как бы не закрался в тебя дух диавольский. От плод их всегда легко тебе познавать их (Ср.: Мф. 7, 16). Один сказывается миром, любовию, широтою и легкостию сердечною; другой — смущением, злобою, теснотою и скорбию сердца; Один оживотворяет, другой убивает; Один всегда в истине стоит, другой в истине не стоит и всегда обманывает (Ср.: Ин. 8, 44).

Во время молений и пред причащением приливает часто к сердцу смущение и боязнь, необыкновенно сильно стесняющие, подавляющие и убивающие дух. Это происходит от диавол а. Доказательство этому — то, что смущение и боязнь тотчас проходят, когда чрез них случилось то, чего ты боялся, как греха, и вдруг становится на сердце легко. Очевидно, тут действует разумная злая сила, которая, достигши своей цели, удаляется.

Нет ничего изменчивее вещества, и оно изменяется в миллионы видов естественным образом, по законам Творца; не говоря о чудесных изменениях, например: огня в росу (См.: Дан. 3, 50), воды в кровь (См.: Исх. 4, 9), воды в вино (См.: Ин. 2, 9), посоха в змия (См.: Исх. 4, 3); даже человек в тысячи видов изменяет иногда вещество. Что же сказать о Боге, создавшем всяческая? Свойство вещества — изменяемость. С духом разумным Господь этого не делает и не хочет делать: свойство духа есть неизменяемость в добре; худо, если он изменяется ко злу. Но совершенствование в добре — долг и цель разумного, сотворенного духа. То — торжество духа над веществом, что дух изменяет его в тысячи видов. Заметьте, например, как этот дух изменяет вещество в растительном царстве, как до бесконечности разнообразны формы растений; и все из одной земли: один свет солнца, один воздух, одна вода, одна земля. А тела животных — как они разнообразны! Итак, свойство вещества — изменяемость; при этом условии и мир сотворен, со всем разнообразием. Слава единому вечно неизменяемому Богу — всесильному Творцу! Если бы вещество было неизменяемо, тогда не был бы Бог всесилен. — Слава духовной природе! Да покоряет она всегда вещественную природу. Проси Бога, чтобы дал тебе неизменяемость в добре.

По призывании Святого Духа и по благословению от священника хлеб и вино совершенно прелагаются Духом Святым, Который есть и Дух Сына, в Тело и Кровь Спасителя, так что сущность хлеба и вина состоит вся из духа и жизни, по словам Спасителя: глаголы, яже глаголах вам (о плоти и крови), дух суть и живот суть (Ин. 6, 63).

Священнику. Служить, как можно покойнее, то есть чтобы все помыслы были в глубоком мире и спокойствии, без торопливости, без рвения.

Человек может не хлебом одним <быть> жив, а и всяким словом, исходящим из уст Божиих! (Ср.: Мф. 4, 4.) А я еще пристрастие имею к земным стяжаниям. И еще за меня пострадал и умер Сын Божий и Плоть и Кровь Свою дарует мне в пищу и питие. О неразумие! О бессмысленность! (Господь пример показал мне в словах и делах: что же я пе следую Его примеру? И ты имей такие же мысли и расположения — какие Он.) [151]

Диавол часто водит за нос того, кто сердцем привязан к земным стяжаниям, то есть часто жестоко посмевается над его глуностию.

Помни, что сердце твое должно быть занято Одним Христом — истинным твоим покоем.

+ Помни также, что связи сердца с миром и его похотию время от времени крепнут все больше и больше. Не пропускай времени к разорванию их. Пропустишь: наготовишь себе бездну труда и изнуришь себя бесполезно.

Ужели ты до сих пор не оценил надлежащим образом вещества, каково оно ни было: пища ли, одежда ли, деньги ли, или другое что, служащее тленному телу нашему? — Все это для бессмертного духа нашего — то же, что в числах 0 (нуль), ничего. Впрочем, что я говорю: нуль? Хуже!! Нуль ничего не значит, а это, ничего не знача само по себе для бессмертной души нашей, саму ее убивает, уничтожает! Прельщение! Видимое прельщает потому, что оно видимо, льстит внешним чувствам; а невидимое, несмотря на то, что оно — сущая истина и доставляет истинную жизнь сердцу, не пленяет нас с таким постоянством именно потому, что оно невидимо и приемлется верою или чувствуется сердцем тогда, когда оно бывает способно чувствовать невидимые блага, значит, когда бывает и сравнительно чище. А оно у нас так нечисто! Оттого оно так недостойно и живет! Так, невидимое не обладает так нашим сердцем, как видимое. Но разве дута наша сама не есть также невидима? Разве не она есть движитель и оценщик вещества? Как же ее не привлекают невиди–глые блага, сродные ей? — Испорченность, растление внутреннего нашего человека в начале. Вот где истинная причина, по которой так мало дается людьми цены невидимым благам. Невидимая душа чрез вкушение запрещенной снеди подпала владычеству своей плоти, прельстившейся снедию. И кто не замечает, что и теперь душа наша больше всего терпит из–за яди, которою пал человек люте в тление в начале? (9–я песнь канона Иисусу Сладчайшему.)