К черту любовь! (СИ) - "Nogaulitki"

— Я… Мне уже лучше. Ты не могла бы… перестать это делать? – сдавленным голосом проговорила она и, когда я убрала свою руку, выдохнула. – Спасибо.

— Что это было? – тихо спросила я, не отходя от кровати.

— Судорога. Нога затекла. Ничего страшного, — к ней вернулась ее привычная сдержанность.

— Что с ногой? Перелом сложный? – попробовала я еще раз.

— Нет, все в порядке.

— Долго тебе тут лежать?

— Неделю.

— А гипс?

— Если тебя интересует, на сколько у меня гипс, то тоже на неделю. Я же сказала – ничего серьезного.

Я помолчала несколько секунд, потом все же сказала:

— Извини, что накричала на тебя сегодня. Я думала, ты меня… продинамила, — сказав это вслух, я почувствовала, как мои щеки заалели. Волжак вздохнула и, помолчав пару мгновений, тоже проговорила:

— Извини, что не сказала еще вчера. Пока доехала, пока была на рентгене, потом оформлялась… Потом телефон сдох… — снова вздохнула она, а я поняла, как сложно ей было это сказать. – Утром Маше позвонила, чтобы она привезла мне вещи, зарядку, ноутбук. Благо, она еще в городе.

— Я понимаю. Как ты… Как ты умудрилась? – спросила я, усаживаясь на складной стул, что стоял у стены напротив.

— Да под ноги не смотрела. Выходила из подъезда, запнулась, а следом поскользнулась и… вот результат. Я… Я хотела вчера приехать. В смысле, я не собиралась тебя… динамить, — пробормотала Волжак и начала крутить завязку на штанах.

— И куда мы должны были пойти? – спросила я, сгорая от любопытства.

— Ты серьезно? – подняла бровь Екатерина Александровна, а я узнала в этом жесте привычную мне Волжак.

— Что?

— Ты серьезно думаешь, что я стану рассказывать, куда бы мы пошли и как бы проводили время? – усмехнулась она.

— Да, это не про тебя. Это было бы слишком мило, — согласилась я без доли иронии.

— Вот именно.

В этот момент в дверь постучали, и в проеме показалась баклажановая голова Светланы Ивановны:

— Девочки, закругляемся. Посетителям на выход.

Я кивнула:

— Две минуты, и я иду.

Светлана Ивановна тоже кивнула и закрыла дверь.

— Я, между прочим, включила все свое обаяние, чтобы оказаться здесь, — усмехнулась я, вставая и убирая стул на место.

— Да неужели? Странно, что тебя пустили, если ты пользовалась только им, — усмехнулась в ответ Волжак и слегка наклонила голову. Обожаю ее сарказм.

— Ха-ха. Будешь умничать, не принесу тебе апельсинов и орехов.

— Я надеюсь, что не принесешь. На орехи у меня аллергия, — снова движение бровью.

— О, ну тогда, наоборот, принесу, — кивнула я и замерла. Хотелось ее поцеловать. Жуть, как хотелось. Но торопить события не входило в мои планы. Кажется, в ее тоже. Потому что она поправила одеяло и сказала:

— Спокойной ночи.

Я кивнула в ответ и тоже пожелала ей спокойной ночи.

Глава 45

Моя первая неделя на работе проходила прекрасно. Я все успевала, все понимала, а Градовский, кажется, совсем не думал меня совращать, что, безусловно, не могло не радовать. К Волжак я моталась почти каждый день. У нее был даже не перелом, а что-то типа трещины, гипс должны были снять уже совсем скоро, а вместо него она должна была носить лангету. Для безопасности ей рекомендовали оставаться в больнице. Кстати, как выяснилось, на этой резиновой штуке она держала ногу не по рекомендации и наставлению, а потому что ей так было удобно. Хотя врач сказал, что для ее случая это вообще не нужно. Волжак говорила, что это и переломом-то нельзя назвать по факту, но, чтобы потом не возникло осложнений, терпеливо скакала на костылях.

Я же проводила с ней почти каждый вечер. Приходила ненадолго, но этот час, что я находилась у нее, был для меня, как глоток свежего воздуха. Я узнавала ее новую. Она была любительницей книг, особенно всяких детективов и энциклопедий. Я приперла ей почитать детектив, который сама когда-то буквально «проглотила» — он назывался «Фламандская доска», и я еле держала себя в руках, чтобы не спойлерить.

Волжак даже рассказала немного о своих родителях. Совсем немного, но я знала, что для нее это огромный шаг. Вообще, Екатерина Александровна больше предпочитала слушать, чем говорить, поэтому обо мне она узнавала куда больше.

Но несмотря на все это, меня очень беспокоила одна мысль – мы еще ни разу не целовались. В смысле, с того момента, как решили перейти на новый уровень. То есть, прошла уже неделя, Волжак через несколько дней уже выписывается и снимает гипс (выписку пришлось немного отложить по решению врача, хотя мы подозревали, что это из-за того, что один день в этой палате стоит десять тысяч), а мы, как говорится, даже за ручки не держались.

Может, она решила со мной ДРУЖИТЬ? Просто, зная Волжак и ее темперамент, вряд ли она стала бы долго тянуть. А тут вообще никакого физического контакта. Или она ждет, когда поправится, чтобы сразу и в постель меня уложить, минуя конфетно-букетный период? Черт бы побрал эту Волжак, ничего с ней непонятно!

Но если не думать об этом моменте, все было очень даже неплохо. Да, иногда были какие-то мелкие стычки, но мы обходили их стороной с помощью юмора и сарказма. Я неслабо поднатаскалась в этом, общаясь с Волжак, и вполне могла дать ей достойный отпор. Иногда мы были как два словесных фехтовальщика, парируя на каждую фразу и хихикая после.

Но, конечно, никакая идиллия не могла длиться вечно. За день до выписки Волжак, в среду, мне сообщили, что я еду в Москву. Причем, что самое ужасное, почти на две недели. То есть я пропускаю и ее выписку, и окончательное выздоровление. Я рассказала ей об этом, пока чистила мандарин. Она спокойно выслушала меня, но стала более молчаливой. Мне даже показалось, что она как-то посмурнела.

— Что? – я не могла понять ее эмоций.

— Ничего. Подай мне банан, пожалуйста, — Волжак отвела взгляд, протягивая руку.

— Нет, правда, что? – не унималась я, но банан подала. – Ты не хочешь, чтобы я ехала?

— Не хочу, чтобы ты ехала? – усмехнулась она. – С чего бы. Это же работа.

— А что тогда?

— Да ничего, просто… — она замялась, потом вздохнула и убрала банан на тумбочку. – Помнишь, я тебе рассказывала о некоторых… ситуациях с Градовским?

— Ну, — кивнула я.

— Так вот, большинство из них случались именно в командировках. Не на глазах у всех коллег, ты понимаешь, — помахала она рукой.

— И? – все еще не улавливала я.

— Что «и»?

— Ты думаешь, что он будет ко мне приставать? – усмехнулась я. – Лично я так не думаю. Он довольно приятный и еще ни разу не намекал мне ни на что. Никаких непристойностей или чего-то такого. Он довольно милый. Хоть и поначалу пялился на меня. А сейчас краснеет иногда, смущается.

— А я смотрю, тебе это нравится? – как-то странно усмехнулась Волжак.

— Нет, просто я не думаю, что он что-то будет предпринимать.

— Ну, да. Он же милый, — передразнила меня Волжак, а я решила пошутить в ответ.

— Ну, да. Совсем не бесчувственная сука, как мой бывший босс.

Когда в палате повисла тишина, я поняла, что шутка была не очень удачной.

Волжак смотрела в одну точку, а я закусила губу.

— Извини, — наконец, произнесла я. – Я не это имела в виду.

— Ага, — слегка улыбнулась Волжак. – Так всегда говорят, когда имели в виду именно это.

— Нет, правда. Я же просто пошутила. Я не считаю тебя бесчувственной сукой, просто…

— Уверена? – прервала меня Волжак.

— Что?

— Ты постоянно мне это твердила, может, я недостаточно быстро становлюсь хорошей, — фыркнула она.

— Ты… Ты стараешься быть хорошей? – нахмурилась я, не понимая, что она имеет в виду.

— А ты не этого хотела?

— Я хотела, чтобы ты была собой. Не закрывалась от меня.

— И не была бесчувственной сукой. Может, просто я недостаточно чувствительна, — пожала она плечами, продолжая смотреть в сторону.

— Что… Что ты делаешь? Ты хочешь поругаться из-за… Я даже не понимаю, из-за чего. То, как мы общаемся эти дни, меня вполне устраивает. Я не прошу тебя играть роль хорошей девочки и выкладывать мне все, как на духу. Я просто хочу, чтобы ты была настоящей.