СОКРУШАЮЩИЕ БРОНЮ - ПРОТИВОТАНКОВОЕ ОРУЖИЕ НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ XX ВЕКА - Йэн Хогг

Главная сложность в вопросе поражения «брюха» состоит в правильном выборе момента. Если цель атаки - гусеница, то тут все ясно: взрыватель срабатывает тогда, когда давление достигает критической точки, то есть в нужное время. Но как произвести взрыв мины, если она находится в 0,5 м от поверхности днища и в добром метре от любой из гусениц? На помощь пришли взрыватели разного типа, скажем, «антенный», который торчал из земли и срабатывал тогда, когда его пригибал корпус танка, или «гидравлический», представлявший собой два резиновых шланга с жидкостью по обеим сторонам мины. В данном случае взрыватель срабатывал тогда, когда танк раздавливал шланги, наехав на них гусеницами с двух сторон так, что сама мина оказывалась между ними (если же танк наезжал на шланг только одной гусеницей, мина не взрывалась, поскольку отсутствовала гарантия попадания заряда в днище). Другие системы менее широко известны. Существовали акустические детонаторы, срабатывавшие от создаваемого танком шума, от вибрации почвы или же реагировавшие на магнитное поле танка или на тепловую волну от моторного отделения.

Коль скоро вспомнили об идеях «пластинчатого заряда» Шардина, нет ничего удивительного, что в фокусе внимания оказалась и его «мина на обочине», пылившаяся на полках вплоть до семидесятых годов XX века. В 1980 г. французы получили изделие под названием MICAH {Mine, Anti-Char, Action Horizontal, или противотанковая мина горизонтального действия), представлявшее собой цилиндрическую мину на станке в виде треноги и с пластиной Шардина на «рабочем конце». Как утверждалось в то время, мина позволяла поразить 70-мм бронирование с расстояния 40 м, хотя многие думали, что тут налицо некое галльское лукавство и в действительности MICAH, вероятно, обладала способностью пробить вдвое более толстый лист брони. Выстрел осуществлялся дистанционно с помощью электрического сигнала, или же взрыватель подсоединялся к электронному датчику обнаружения объекта, опознававшему танк и автоматически производившему детонацию в нужное время.

Идея «мины на обочине» вызывала интерес у военных нескольких стран, однако подобные изделия оказывались по большей части в тени «авторитета» ручных гранатометов и ПУ реактивных снарядов. Как уже говорилось, целый ряд подобных изделий (британский LAW 80, французский «Апила», немецкий «панцерфауст» 3) позволял устанавливать их на станок с тремя сошками и подсоединять к ним самые разнообразные сенсорные устройства. Затем их размещали на пути возможного продвижения танков и оставляли там. Когда датчики находили танк, они измеряли скорость и маршрут следования объекта, дожидались самого подходящего момента и запускали реактивный снаряд. Существовала опция, позволявшая запрограммировать сенсор так, чтобы он пропустил одну-две машины и сработал только при появлении третьей, дав возможность спокойно проследовать легкой бронетехнике разведки и поразив боевой танк. Последняя французская версия делалась многозарядной и гарантировала применение одной и той же установки до пяти раз подряд, если же она находилась там, где возможность перезарядки отсутствовала, с помощью «бортового компьютера» можно было задать программу на самоуничтожение после выпуска снаряда.

Обратной стороной медали служит, конечно же, проблема дезактивации таких мин и расчистки пути для танков. «Танковые молотилки», или противоминные заградители, отошли от дел, несмотря на свою эффективность, поскольку поднимали огромные клубы пыли, так что нередко и водитель, и командир лишались способности разглядеть происходящее впереди. В пустыне на помощь приходил компас, однако в условиях отсутствия больших ровных пространств в Европе от такого подспорья бывало мало толка. Изобретатели продолжали экспериментировать с плугами и катками: их испытывали, принимали на вооружение, снимали с вооружения, брали взамен новые образцы - и так бесконечно. Не находилось ни одного по-настоящему удовлетворительного.

Миноискатели и теперь еще применяются, хотя производители мин практически полностью отказались от металла в своих изделиях. Так, у новой французской противотанковой мины вообще отсутствует контейнер - она представляет собой комбинацию взрывчатого вещества и стекловолокна, что позволяет заряду сохранять форму и выдерживать воздействия сил природы без риска снижения его качества. Исследованы сверхзвуковые и микроволновые радары, которые тоже готовы найти применение в минах.

Вместо выискивания каждой отдельной мины можно попробовать призвать на помощь некую «третью силу» и детонировать сразу несколько. Подобный принцип действия лежал в основе «банголорских торпед». Банголорская торпеда есть не что иное, как набитая взрывчаткой труба с зашитыми и запечатанными концами. Можно скрепить между собой несколько таких торпед и получить длинную кишку, в первоначальном варианте рассматриваемую как средство, которое можно подсунуть под заграждения из колючей проволоки, затем взорвать и таким образом проделать в них проход. Какой-то невоспетый гений сообразил, что если торпеда может разорвать проволоку над ней, то точно так же она способна действовать и в противоположном направлении и вызывать детонацию мин на участке своего пролегания. Идею опробовали, и не без известного успеха.

Вслед за банголорской торпедой в британской армии появилась «Змея» - брезентовый шланг, дальний конец которого перебрасывался через минное поле маленьким реактивным снарядом. После того как шланг опускался на землю, в него закачивали нитроглицерин, по наполнении насос отключали, отсоединяли и устанавливали дистанционный взрыватель, с помощью которого производился взрыв. Взрывная волна вызывала детонацию мин на ширину 3 м по всей длине шланга, кроме того, после применения оставался заметный след, четко обозначавший безопасную зону. Единственное неудобство состояло в том, что было -по меньшей мере - не очень-то безопасно сидеть и закачивать в шланг нитроглицерин посреди поля боя.

В итоге появилась модернизированная версия - «Гадюка». Она состояла из набитого пластиковой взрывчаткой шланга длиной несколько сотен метров с мощным реактивным снарядом с одного конца. Все устройство хранилось в бронированном прицепе, который мог тянуть на буксире головной танк в колонне. Если показывался неприятель, трейлер отцеплялся и танк получал свободу действий. Если же на пути попадалось минное поле, командир танка разворачивал прицеп в нужном направлении и производил развертывание с помощью реактивного снаряда, который летел, в общем-то, по прямой и ложился в нескольких сотнях метров от танка. Когда снаряд долетал до цели, срабатывал взрыватель замедленного действия, в результате заряд в кишке детонировал, очищая от мин определенную полосу. Если длины ее хватало до конца поля, головной танк устремлялся по дорожке вперед, а остальные следовали за ним, если же нет, тогда подключался второй танк с прицепом с «Гадюкой», доезжал до конца «просеки» и вторым реактивным снарядом укладывал новую кишку, прочищая дальнейший путь. Недостаток системы заключался в том, что с помощью нее удавалось проложить только одноколейный путь, так что танкам приходилось следовать гуськом друг за другом по единственной дорожке. Предпочтительнее было прокладывать две или даже три «просеки», хотя и в этом случае бронетехника шла по ним строгими колоннами - просто подарок для прислуги противотанковых пушек или расчетов ПУ ракет и реактивных снарядов, которые часто прикрывали минное поле. Оптимальным решением стала бы полная очистка местности - полное устранение заграждения, наиболее верным способом осуществить это стало бы применение «воздушно-горючего взрывчатого вещества» (FAE - fuel/air explosive). FAE представляет собой некую воспламеняющуюся субстанцию, которая распыляется в атмосфере и под действием кислорода превращается во взрывчатку. При детонации образуется действующий во всех направлениях импульс давления, который слабее обычной взрывной волны, однако способен вызвать концентрированный толчок и активировать взрыватели мин нажимного действия. Бомба FAE из угольной пыли прошла испытание еще во Вторую мировую войну. Мелкая угольная пыль, распыленная в верной пропорции внутри дома, в результате взрыва разносила здание на части. Весь фокус в том, конечно, чтобы распылить вещество равномерно и в должном соотношении. В теории бомба FAE, сброшенная на минное поле и воспламененная там, должна создать достаточное для детонации мин давление на значительном радиусе. Однако, насколько известно автору, никто пока еще не сумел решить проблему распыления, выдерживания определенной пропорции и воспламенения так, чтобы в результате поднять в воздух минное поле.

Применение ловушек, можно сказать, почти вышло из обихода. Единственный случай широкомасштабной постановки ловушек после 1945 г. отмечался на границе между существовавшими тогда двумя немецкими государствами - между Восточной и Западной Германией, - где они служили частью печально известной «стены». Пояс глубоких и широких противотанковых рвов входил в систему обороны - хитроумные минные поля должны были защитить мирный быт граждан стран Варшавского договора перед лицом коварных происков капиталистов.