Концерт в криминальной оправе - Марк Фурман

Когда я был в командировке в Эрлангене (ФРГ), из уст сопровождавшего меня известного лингвиста Петера Беера, я услышал две запомнившееся фразы.

— Судебно-медицинский эксперт — это квалифицированный портной по дамам и господам.

И еще: — В мире немало узких врачебных профессий. Я бы назвал судебную медицину — арктически холодной медициной.

Забавные запоминающиеся ситуации встречаются и в зале суда. Вот обвиняемого Т. после довольно сурового приговора (он осужден на семь лет лишения свободы за нанесение ножевого ранения) выводит конвой. Т., обращаясь к своим родным и друзьям, присутствующим на процессе, возбужденно и радостно кричит:

— Отметьте сегодня же это событие! И до встречи в 2010 году!

Кстати, у этого же Т. на шее сзади, чуть пониже роста волос, я увидел совершенно уникальную надпись-татуировку: «Привет парикмахеру!» Исполнена она была вне всяких сомнений в одном из тех исправительных заведений, куда вновь определили штатного юмориста.

А вот психологическая атака адвоката, бывшего ранее следователем прокуратуры, на судмедэксперта: — Вот вы, доктор, исследовали череп покойного с переломами от ударов обухом топора. Но в вашем заключении есть досадное упущение: не указано долихоцефалом или брахицефалом был потерпевший?

Судмедэксперт, беря в руки череп, отвечает: — Это мы сейчас определим. Но ваш подзащитный, — он кивает на обвиняемого, — почему-то сразу схватил топор, тут же обрушив его на голову покойного. Или по-вашему надо было раньше поинтересоваться формой его черепа?

Бывает и так, что читаешь акт судебно-медицинского вскрытия по сложному уголовному делу, казалось бы, не до шуток, как вдруг одна, другая фраза заставляет на мгновение забыть о работе. Вот, такие, к примеру: «На покойном одеты хлопчатобумажные трусы светло-зеленого цвета, с цветным рисунком и множественными черными надписями: «Ребята, давайте жить дружно!». В том же акте, несколько ниже: «Особая примета: во всю спину располагается татуировка с изображением двух сражающихся на копьях всадников. Ниже ее — два могильных креста и надпись: «Здесь спят два богатыря». Справедливости ради следует заметить, что на мощном плече того же пациента располагалась, куда более оптимистичная татуировка. На ней в лучах восходящего солнца, на морских волнах резвилась пара дельфинов, выпрыгивающих из воды, ниже рисунка выделялась большая буква «Н.» и надпись готическим шрифтом: «Богиня!».

А в другом акте, вскрывая тело неизвестного бомжа, районный судмедэксперт поднял свою фразу до уровня высокого искусства: «Босые стопы ног на трупе изящно вытянуты вперед, по типу «стоп балерины».

Или такой диалог, после того, как судмедэксперт Н. изъял для опознания и возможной идентификации голову неизвестного мужчины, с плохо различимыми чертами лица.

Коллега, вошедший в лабораторию, спрашивает: — Это чья голова?

Н., не отрываясь от микроскопа, отвечает: — Не беспокойся, это я себе отрезал.

Еще один диалог. Эксперт спрашивает следователя: — Есть ли какие-нибудь приметы у этого трупа?

— Утверждают, что он сильно картавил, — следует ответ.

Долгое время к нашим экспертам поступали постановления, неповторимые по стилю и содержанию, написанные довольно опытным следователем. Однажды в биологическое отделение пришла такая бумага: «В ночь на 2 января неизвестные преступники, путем взлома двери, проникли в сарай и похитили козу, принадлежавшую гр-ке Митрофановой. Коза в возрасте одного года, шерсть имеет желтоватый цвет, а на голове черная метка. 3 января по подозрению в краже были задержаны Мошков Владимир Демьянович и Галочкин Николай Андреевич. В ведре под лестничной клеткой дома Машкова были найдены тщательно спрятанные жировая ткань и мышцы какого-то животного, на которых обнаружены прилипшие волосы. Принимая во внимание, что для установки принадлежности мяса, жира и волос необходимы специальные познания, постановил назначить по настоящему делу судебно-биологическую экспертизу. На разрешение экспертов поставить следующие вопросы: 1.К какому виду животного относится внутренняя жировая ткань и мышцы? 2. К какому виду животного относятся данные волосы? 3. Какого цвета была шерсть на животном? 4. Каков примерный возраст и пол животного? 5. Соответствует ли внешний вид бывшей козы ее приметам, указанным в постановлении (?!!)».

Наконец, в одном из протоколов осмотра места происшествия я вычитал фразу, написанную скорее для хорошего рассказа, чем для столь официального документа: «Труп лежит на заснеженной опушке леса перед зарослью березок, слегка наклонившись набок». Музыкальность слов и точность передачи этой печальной картины настолько потрясли меня, что я немедленно записал ее в блокнот. Мне кажется, с незначительной правкой это предложение могло быть написано и профессиональным литератором. Когда я читал в одном из журналов начало рассказа замечательного прозаика Юрия Казакова: «Он застрелился поздней осенью, когда выпал первый снег», — мне вспомнилась заснеженная опушка леса и березки…

Примечания

1

Некипелов Виктор Александрович (1928–1989) родился в китайском городе Харбин. Его мать была арестована и погибла в лагерях ГУЛАГа. Окончил фармацевтический факультет Харьковского мединститута, заочно Литературный институт им. А. М. Горького. Работал на Украине, в Солнечногорске, г. Камешково Владимирской области. С начала 70-х занимался правозащитной деятельностью, был членом Московского отделения Хельсинкской группы. Дважды в 1973 и 1979 гг. был арестован, в 1987 году уехал из СССР. Жил в Вене и Париже, автор нескольких поэтических книг, документальной повести «Институт дураков». Умер в 1989 году во Франции от сердечной недостаточности.