Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка - Майкл Сэндел

Иногда мы смиряемся с аморальным характером рыночных явлений ради порождаемого ими общественного блага. Страхование жизни изначально являлось примером такого компромисса. Необходимость защиты от финансовых рисков семей, преждевременно потерявших кормильца, и предприятий, лишившихся своего топ-менеджера, за прошедшие два века привела общество к вынужденному согласию с тем, что людям, заинтересованным в продолжении жизни конкретного человека, должно быть разрешено сделать ставку и на его смерть. Но преодоление спекулятивного искушения оказалось трудной задачей.

Сегодняшний массовый рынок финансовых инструментов, основанных на человеческой жизни и смерти, указывает на то, что все недюжинные усилия, направленные на отделение страхования от азартных игр, пошли прахом. Подготовка банкиров с Уолл-стрит к торговле смертельными облигациями возвращает нас в морально разнузданную атмосферу кофейни Ллойда в Лондоне, только теперь ставки на смерть и несчастья людей приобретают несопоставимо больший масштаб.

Глава 5

Права на наименование

В детстве я жил в Миннеаполисе и был страстным бейсбольным фанатом. Моя любимая команда «Миннесота Твинс» проводила домашние матчи на стадионе «Метрополитэн». В 1965 году, когда мне было двенадцать, лучшие места в «парке» стоили три доллара, а места на открытой трибуне – полтора. В тот год «Твинс» участвовали в регулярном чемпионате, и у меня до сих пор хранится корешок билета на одну из игр, на которую мы ходили вместе с отцом. Мы сидели на третьем ярусе, между основной и третьей базой. Цена билета составляла 8 долларов. Я с разбитым сердцем смотрел, как великий питчер из команды «Лос-Анджелес Доджерс» Сэнди Куфакс буквально вырывал победу для «Доджерс».

Звездой «Твинс» в то время был Хармон Киллбрю, один из величайших подающих по количеству хоум-ранов[275] за всю историю, сейчас он принят в Зал Славы бейсбола. На пике своей карьеры он зарабатывал 120 000 долларов в год. Это было еще до появления практики свободных агентов, т. е. в те времена, когда права на игроков сохранялись за командами на протяжении всей их карьеры. Это означало, что игроки практически не имели возможности требовать увеличения своей зарплаты. Они обязаны были либо играть за ту команду, которой принадлежали, либо не играть вовсе (эта система была отменена в 1975 году)[276].

С тех пор бейсбольный бизнес сильно изменился. Нынешняя звезда «Миннесота Твинс» Джо Мойер недавно подписал восьмилетний контракт стоимостью 184 млн долларов. Таким образом, при зарплате в 23 млн долларов в год Мойер зарабатывает за одну игру больше, чем Киллбрю получал за целый сезон[277].

За прошедшее время цены на билеты сильно выросли, что неудивительно. Места в ложе на матч «Твинс» теперь стоят 72 доллара, а самое дешевое место в «парке» – 11 долл. И это еще относительно дешево. На стадионе, где выступает «Нью-Йорк Янкиз», требуют 260 долларов за место в ложе и 12 долларов за место на трибуне, с которого ничего не видно. Места в корпоративных и VIP-ложах, которых на бейсбольных стадионах моего детства не было, обходятся еще дороже и приносят командам большой доход[278].

Изменились и другие аспекты игры. Я имею в виду не введение десятого игрока – горячо обсуждаемое изменение в правилах Американской лиги, освобождающее питчеров от необходимости бить по мячу. Речь идет о тех изменениях в бейсболе, которые отражают увеличивающуюся роль рынка, меркантилизма и экономического мышления в современной социальной жизни. Со времени своего возникновения в конце XIX века профессиональный бейсбол всегда являлся бизнесом, хотя бы частично. Но за последние три десятилетия рыночные страсти наложили отпечаток и на наш национальный вид спорта.

Автографы на продажу

Возьмем, к примеру, коллекционирование спортивной атрибутики. Бейсболисты с давних пор являются объектами назойливого преследования со стороны молодых фанатов, настойчиво требующих автографов. Раньше наиболее любезные игроки подписывали карточки и бейсбольные мячи перед игрой, неподалеку от скамейки запасных, а иногда и после игры, на выходе со стадиона. Сегодня невинная давка за автографами уступила место коллекционному бизнесу спортивной атрибутики, который оценивается в миллиарды долларов и управляется брокерами, оптовиками и самими командами.

Больше всего мне запомнилась охота за автографами, в которой я поучаствовал в 1968 году, когда мне было пятнадцать лет. К тому времени моя семья переехала из Миннеаполиса в Лос-Анджелес. В ту зиму я постоянно слонялся вдоль кромки поля в Ла Косте, на котором проходил благотворительный турнир по гольфу. В нем участвовало несколько величайших бейсболистов всех времен, и большинство из них охотно раздавали автографы в перерывах. Мне не хватило дальновидности прихватить с собой бейсбольные мячи или авторучку фирмы Sharpie с несмываемой пастой. Все, что у меня было, – это стопка простых карточек размером три на пять сантиметров. Некоторые игроки расписывались ручками, некоторые – небольшими карандашами, которыми они записывали набранные очки в конце партии. Но я уходил оттуда с ощущением найденного сокровища, в возбуждении от встречи, пусть и краткой, с героями моей молодости и легендарными личностями, которые играли еще до моего рождения: Сэнди Коуфаксом, Уилли Мейсом, Микки Мэнтлом, Джо Ди Маджо, Бобом Феллером, Джеки Робинсоном и – да! – Хармоном Киллбрю.

Мне бы никогда не пришло в голову продавать эти автографы, даже задаться вопросом, сколько они стоят на рынке. Они до сих пор хранятся у меня вместе с коллекцией бейсбольных карт. Но в 1980-е годы автографы и личные вещи спортсменов превратились в ходовой товар, их стали покупать и продавать постоянно увеличивающие свою численность легионы коллекционеров, брокеров и дилеров[279].

Бывшие звезды бейсбола начали раздавать автографы за плату, которая варьировалась в зависимости от их статуса. В 1986 году питчер Боб Феллер, чье имя занесено в Зал Славы, продавал свои автографы на выставке коллекционеров по два доллара за штуку. Три года спустя Джо Ди Маджо расписывался за 20 долларов, Уилли Мейс – от десяти до двенадцати, Тед Уильямс – за 15 (плата за автограф Феллера к 1990-м годам возросла уже до десяти долларов). Поскольку эти знаменитости играли до «эры» высоких зарплат, трудно винить их за стремление извлечь из своей подписи маленькую выгоду. Но этим своеобразным бизнесом занялись и действующие игроки. Роджер Клеменс, будучи звездным питчером команды «Бостон Ред Сокс», получал за автограф восемь с половиной долларов. Некоторые игроки, включая питчера «Доджерс» Ореля Хершисера, считали подобную практику отвратительной. Консервативные поклонники бейсбола жаловались на платные автографы, вспоминая, что тот же Бейб Рут всегда расписывался бесплатно[280].