Это злая разумная опухоль - Питер Уоттс

отбирает у тебя управление в середине боя, чтобы тот закончился именно так, как должен. Иногда весь чертов бой – чисто зрительский спорт, от начала и до конца. (Мне кажется, местами создатели с этим перестарались. В какой-то момент ты проигрываешь, если убивают второстепенного персонажа – хотя он все равно погибает в следующей же сцене.)

Видите ли, это настоящие люди, а не Гордоны Фриманы, безразмерные шаблоны, в которые может втиснуться любой игрок. Это травмированные создания с собственными характерами и собственными демонами. И из-за того, что это полноценно реализованные персонажи, нам нельзя доверить исполнение их ролей. О, иногда мы получаем символический сигнал к участию в жизненно важные моменты – призыв запустить кусочек запрограммированного диалога или выбор, идти или бежать во время разговора – но это лишь тычет нас носом в то, насколько наше участие неважно для истории, которую нам рассказывают. Мы не можем коснуться их душ; мы способны только двигать их руками и ногами во время кусков с перестрелками и прятками, которые сводятся к примитивному, животному, инстинктивному выживанию.

Да и как может быть иначе? Как может кто-то доверить настолько сложные создания всякому болвану, который отслюнит сорок баксов в игровом магазине? Как много игроков сумеет на лету сочинить реплики, достойные этих протагонистов – даже когда закон Мура сделает такую возможность осуществимой? Как много людей сумеет согласовать свои действия с мотивами и воспоминаниями, за которыми стоят двадцать лет мучительной истории?

Дело не в технологии, дело в игроке. Это мы – слабое звено. И всегда им будем.

Видеоигры могут быть искусством. The Last of Us подтверждает это лучше любой другой игры, вышедшей за последнее время; однако она смогла добиться этого единственным способом – перестав быть игрой. Ей пришлось вновь превратиться в обычную историю.

Вот поэтому я переменил свое мнение. Интерактивность может быть будущим поп-культуры, но это не будущее повествования. В Dungeons & Dragons весело играть, но кучка ролевиков, выдумывающая фигню по ходу дела, никогда не создаст настолько тщательно сплетенных сюжетов, настолько сложных персонажей, настолько тонких намеков и смысловых слоев, какие способны создать лучшие произведения искусства. Я чувствую себя дураком, потому что так долго не понимал этого. Техника может выйти на уровень волшебства. Техника может даже обрести самосознание. Но пока кто-то не улучшит игроков, у нас, старомодных романистов, всегда будет работа.

Пусть и не очень высокооплачиваемая.

Мартин Лютер Кинг и Лига Защитников Прав Вампиров

(Блог, 31 января 2012 года)

Кто-то из вас, возможно, помнит мои размышления об эволюционном значении социопатии, мои робкие предположения, что она может быть не столько патологией, сколько адаптацией[112], и мое почти позорное облегчение, наступившее, когда по-настоящему квалифицированные люди начали рассуждать о том же,[113] благодаря чему я стал выглядеть не таким экстремистом. В попытке вернуть себе этот статус я закопался глубже, описав аутистов и социопатов как совершенно иные «когнитивные подвиды», – только чтобы Марни Райс из Пенетангуишина обставила меня, назвав социопатию процессом «видообразования». (Никто не удивится, узнав, что «Эхопраксия» продолжает играть с этой темой – и даже крадет фразу у когнитивного нейробиолога Лорана Моттрона, утверждающего, что называть аутистов людьми, «которые плохо умеют общаться и хорошо умеют считать», настолько же логично, как называть собак кошками, «которые плохо умеют лазать по деревьям, но хорошо умеют приносить тапочки».)

Все согласны, что избавление от целого подвида нельзя назвать «лечением». Я не знаю, какое слово тут лучше подойдет, но оно, наверное, лежит где-то между «истреблением» и «геноцидом». (Назовем это «культурным геноцидом», принимая во внимание тот факт, что биологический организм продолжает существовать, даже когда его своеобразие вытравлено.) Мы видим даже расцвет чего-то вроде защиты гражданских прав в форме движения за нейроразнообразие, набирающего ход в последние лет десять-двадцать.

Однако, насколько я вижу, оно является исключительно клубом для аутистов: чего нам не хватает, так это какого-нибудь лобби социопатов в духе, скажем, Американской лиги вампиров из «Настоящей крови». Казалось бы, обе группы заслуживают одинаковой защиты; аргументы о когнитивных подвидах, в конце концов, применимы к обеим. Вы ступаете на скользкую дорожку, утверждая, будто одна группа, занимающая определенную нейрологическую нишу, заслуживает принятия, а вот эта, другая – точно так же невиновная в том, как устроена, – все равно должна быть истребле… э, вылечена. В конце концов, лишь малый процент социопатов – настоящие преступники; большинство из них действует, не выходя за рамки существующих юридических, религиозных и политических систем. Черт возьми, да посмотрев на Citizen United и Рупертов Мердоков этого мира, трудно не сделать вывод, что социопаты с самого начала играли важную роль в построении этих систем. И, в конце концов, как и у социопатов, у аутистов есть проблемы с эмпатией. [Позднейшее добавление: до моего сведения довели, что слово «эмпатия» – штука расплывчатая, означающая как минимум два различных режима обработки информации, и что аутисты на самом деле могут набрать больше баллов по шкале эмоциональности, чем стандартные люди.[114] Спасибо Эндрю Хикли за то, что указал на проблему.] Так где же сообщество выступающих за нейроразнообразие, когда оно нужно, а? Где адвокаты, защищающие интересы социопатов (за исключением «Голдман Сакс» и прочих из десятой доли процента, я имею в виду)?

Вот, например: SociopathWorld.com

Я не знаю имени создательницы «Мира Социопатов»; без сомнения, так и задумано. Она (я полагаю, что это женщина) называет себя попросту «Социопат» на странице с контактами, M. E. в твиттере и [email protected], когда дает адрес почты (это заставляет меня сомневаться, что М. Е. из твиттера – настоящие ее инициалы[115]). Впрочем, какая разница. Это либо очень трудоемкий розыгрыш, либо универсальный источник информации для заинтересованного эмпата (они вроде как называют нас «эмпатами», и я нахожу это более точным и менее снисходительным словом, чем ярлык «нейротипики», который предпочитают люди аутистического спектра). Самые популярные посты оказываются в списке часто задаваемых вопросов: «Могут ли социопаты любить?», «Обладают ли социопаты самосознанием?», «Социопат ли я?», «Могут ли социопаты быть „хорошими“?». Есть и полезные советы: как порвать с социопатом, например.

Там есть размышления о поп-культуре: о том, является ли новый «Шерлок» образца двадцать первого века социопатом в вымышленном мире, а Леди Гага – в реальном, и о потенциальном проникновении социопатов в барабанные круги движения «Захвати Уолл-стрит». Там есть форум, полный троллей, говнюков и удаленных постов; но на нем идут и настоящие обсуждения. И, что удивительно, он, похоже, действует еще и как своего рода группа поддержки для людей с эмоциональным расстройством.