Принцесса из одного места - Мария Александровна Ермакова

сейчас просто не хотелось двигаться. А кроме того, меня занимал вопрос: обнаружил Стич новый «Поцелуй правды» или нет? Если не обнаружил, есть шанс вернуть артефакт на место и не допустить международного скандала.

Когда Онтарио вынес меня из леса к замку, я увидела лежащих на земле связанных висельников, с одной стороны от которых сидел здоровенный угрюмый мужик, показавшийся знакомым, а с другой… лежала Кошка, время от времени зевая и показывая острейшие клыки.

Увидев нас, смисса навострила уши, вскочила и, в несколько прыжков оказавшись рядом, подсунула точеную голову под одну из моих безвольно свисающих рук.

– Хорошая Кошка! – восхитилась я и в последний раз пнула Онтарио мыском сапога в спину. – Отпустите меня, я пойду сама!

– Только в ту сторону, в которую нужно мне, Ваше Высочество, – усмехнулся он и скинул меня с плеча, словно мусор.

Одарив его ненавидящим взглядом, я пошла вперед.

Когда я приблизилась к разбойникам, узнала их могучего охранника. Им был никто иной, как Борок Симмонс, тот самый егерь Дальнего леса, который вырастил и воспитал жеребца по имени Зверь. Увидев меня так близко, мужчина вскочил и низко поклонился. Его грубо слепленное, почти уродливое лицо выражало глубочайшее почтение.

– Ваше Высочество! – пробормотал он.

Подойдя, я похлопала его плечу, повторяя жест папеньки, которым он хвалил отличившихся солдат, и сказала:

– Кармодон не забудет спасения вами Его Высочества Стича, я об это позабочусь! А, кстати, где он?

– Принц гуляет, – усмехнулся Онтарио, – разминает ноги перед дорогой назад.

– И вы отпустили его одного? – ужаснулась я. – Здесь, в этой глуши?

– Я отпустил его со смиссой, – пожал плечами он. – Если ваша Кошка с вами, значит, Его Высочество где-то неподалеку.

– Альви! – услышала я радостный возглас. К нам шел Стич, его волосы и рубашка были мокрыми, видимо, он решил освежиться в реке. Подойдя, принц взял меня за руки: – Альви, я так рад, что мы спасены! Я восхищен вашим мужеством, тем, как вы сбежали, не боясь последствий, чтобы привести помощь!

– Я?! – изумилась я, вытаскивая пальцы из его холодных мокрых ладоней. – Да что вы?

– Его Высочество очень переживал из-за вашей пропажи, и я был вынужден сказать ему правду, – пояснил Онтарио, спокойно ответив на мой разъяренный взгляд. – Думаю, король и королева Неверии обрадуются, когда узнают, какой подвиг вы совершили ради их сына.

– Ах… – от такой наглости все слова из моей головы куда-то исчезли и не вернулись бы еще долго, если бы Гари не пробормотал:

– Мы просим сострадания, Ваше Высочество! Разве мы плохо с вами обращались? На вас нет ни единой царапины, вы сыты и полны сил. Будьте милосердны к нам, спасите от смертной казни!

В синих глазах Онтарио зажглось яростное пламя, а его ладонь так сжалась на рукояти кинжала, торчащего из-за пояса, что я невольно встала между ним и висельниками, к которым виселица придвинулась вплотную.

– Вашу судьбу будет решать мой отец, – проговорила я, – но могу обещать, что все совершенное вами будет передано ему без искажений. Возможно, вы войдете в историю, как и желали.

– Принцесса слишком милосердна по отношению к вам! – рявкнул Онтарио, и ярость вновь взвилась в его глазах. – Я бросил бы вас здесь, на растерзание диким зверям, но вы должны предстать перед судом, чтобы неверийская сторона была полностью удовлетворена.

Гари отвернулся.

– Мы отправляемся обратно сейчас же, – тоном, не терпящим возражений, заявил младший Ананакс.

Егерь, не говоря ни слова, ушел, но вскоре вернулся, ведя в поводу пятерых коней, одним из которых был Зверь, а двое ранее принадлежали разбойникам.

– Лошадки! – по-детски обрадовался Стич. – Мне не терпится оказаться в Самыйсоксе.

Я покосилась на него и едва не поинтересовалась, что же такого интересного там ждет? Но промолчала, поскольку знала ответ.

– А где ваш камзол, Ваше Высочество? – вдруг поинтересовался Онтарио, а меня как громом поразило: ведь в кармане камзола я спрятала волшебный камень!

– Он остался в камере, да? – вмешалась я, и когда Стич кивнул, бросилась в башню, крича на ходу: – Я сейчас принесу!

Смисса заинтересованно проводила меня взглядом.

– Не вздумайте бежать, – донеслось сзади, – я все равно найду вас.

– Вот ведь репей… – пробормотала я, влетая в дверной проем.

Камзол нашелся в углу нашей тюремной камеры. Он лежал свернутый, видимо, Стич подкладывал его под голову, когда спал.

Переложив артефакт из кармана обратно в голенище сапога, я обыскала вещи разбойников и вернула драгоценности, которые у меня отобрали, в том числе золотой ключик от шкатулки. И только после этого кинула прощальный взгляд на помещение, в котором мы с принцем провели несколько самых захватывающих дней в жизни. Нас так и не связало чувство, но вины неверийца в этом не было.

– Вы не хотите уезжать? – послышался голос Онтарио. Он стоял в коридоре, наблюдая за мной. – Но здесь вы были пленницей!

Я бросила тоскливый взгляд на окно камеры, послужившее мне пропуском в мир, полный чудес, и нехотя призналась:

– Здесь я была куда более свободна, чем в Самыйсоксе, и уже тем более в Тессе… Вам никогда этого не понять!

– Похоже, вы влюбились в Норрофинд так же, как и я, – улыбнулся Онтарио, и мне захотелось улыбнуться в ответ.

– Вы знаете о Норрофинде? – изумилась я.

– Конечно, ведь я усердно учился в Неверии и много читал, – пожал плечами он. – С тех пор, как норры покинули свою страну, никому нет дела до несметных богатств, сокрытых в ее недрах.

– Вы думаете только о богатствах! – неожиданно разозлилась я. – А надо думать о красоте и величии этих земель!

– Их красотой я восхищен, покорен и пронзен в самое сердце, – без тени усмешки ответил Онтарио. – Если бы мне не нужно было возвращать домой одну взбалмошную принцессу, я бы непременно задержался.

– Можете не возвращать ее домой, – промурлыкала я, проглотив упоминание о взбалмошности. – Пусть она идет на все четыре стороны, зачем вам такая головная боль?

Младший Ананакс засмеялся и погрозил мне пальцем.

– Нет-нет, Ваше Высочество, мы это уже обсуждали. А теперь нам пора… Мне снова взять вас на руки?

– Я сама! – возмутилась я, и пошла мимо него с высоко поднятой головой.

* * *

Пока наш маленький кортеж двигался прочь от развалин замка, я оглядывалась так часто, что Онтарио не выдержал и предложил мне сесть в седле задом наперед. Я не удостоила его ответом, хотя идея мне понравилась. Не знаю, увижу ли я еще каменного исполина в глуши лесов, но то, что здесь произошло – запомню навсегда. Отныне и навеки это место связано для меня с существом с оранжевыми