Распад - Брюс Стерлинг

— А что я должен был делать?

— Ты должен был проинформировать полицию, что ты видел доктора Скопелитиса, совершающего преступление. С НИМ ВСЕ КОНЧЕНО! ХОРОШАЯ РАБОТА! ПЛОХО, ЧТО Я ДОЛЖЕН ТЕБЯ ТЕПЕРЬ УВОЛИТЬ.

— Ты действительно уволишь меня, Оскар?

— Да, Норман, ты уволен. Я схожу в клинику и принесу извинения доктору Скопелитису лично. Надеюсь, что смогу убедить его взять назад обвинения против тебя. Тогда я отошлю тебя домой в Кембридж.

Оскар посетил Скопелитиса в клинике Коллаборатория. Он принес цветы: символический букет из желтых гвоздик и салата. У Скопелитиса была отдельная палата, и в тот момент, когда внезапно прибыл Оскар, он торопливо ложился в кровать. Вокруг глаза у него расплылся черный синяк, а нос был плотно перевязан.

— Я надеюсь, вы не слишком сильно пострадали, доктор Скопелитис. Позвольте мне позвонить медсестре, чтобы она принесла вазу.

— Не думаю, что это необходимо, — прогундосил Скопелитис.

— О, но я настаиваю, — сказал Оскар.

Он утомительно долго вызывал медсестру, принимал ее поздравления по поводу цветов, обменивался ничего не значащими замечаниями о воде и необходимом солнечном свете, тщательно следя за растущим дискомфортом, который испытывал пациент. Тревога перешла у Скопелитиса в открытую панику, когда он заметил Кевина в его инвалидном кресле, дежурившего снаружи у дверей палаты.

— Мы можем что-нибудь сделать, чтобы помочь вашему выздоровлению? Вам не нужна лампа посветлее, чтобы легче было читать?

— Прекратите, — сказал Скопелитис. — Я этого не выношу!

— Прошу прощения.

— Послушайте, я знаю точно, зачем вы пришли. Так что давайте покороче. Вы хотите, чтобы я забрал обвинения против мальчишки. Он напал на меня. Хорошо, я заберу иск, но при одном условии: он должен прекратить распространять лживые наветы против меня.

— Какие наветы?

— Послушайте, кончайте играть со мной в ваши игры. Вы все это организовали с самого начала и послали туда ребятишек из вашей команды. Вы состряпали для нее эти речи, включив туда клевету на сенатора, вы спланировали это все. Вы решили со своей командой ворваться в нашу Лабораторию, чтобы разрушить нашу работу, чтобы уничтожить нас… Вы мне смертельно надоели! Так что я даю вам шанс: вы заткнете его, а я заберу свои обвинения.

— О, дорогой, — сказал Оскар. — Я боюсь, что вы были дезинформированы. Мы не будем снимать обвинения. Мы намереваемся оспорить их в суде.

— Как?

— Вы будете в подвешенном состоянии в течение недель. Мы начнем расследование. Мы выжмем правду из вас под присягой, капля за каплей. Вам не о чем торговаться со мной. Вы конченый человек! Вы оставили ДНК-след на выключателе. Вы оставили там отпечатки пальцев. Там ведь везде жучки! Разве Хью не предупредил вас об этом?

— Хью не имеет никакого отношения к этому.

— Вероятно. Он хотел, чтобы вы прервали речь, а не устраивали столпотворение на улицах. Это научная лаборатория, а не школа для ниндзя. Вы оказались без штанов, как цирковой клоун!

Скопелитис слегка позеленел.

— Мне нужен адвокат.

— Так добудьте его. Но вы сейчас беседуете не с копом. Вы ведете дружественную беседу с сидящим у вашей кровати штатным сотрудником Сената. Конечно, когда вас начнут расспрашивать в Сенате, у вас возникнет большая нужда в адвокате. Очень дорогом адвокате. Заговор, помехи в осуществлении правосудия… Это будет громкое дело.

— Это была только ложная тревога! Ложная тревога. Они бывают постоянно.

— Вы читали слишком много руководств по саботажу, написанных пролами. Пролам все это нипочем, они не прочь провести иногда какое-то время в тюрьме. У пролов нет ничего, что они страшились бы потерять, а у вас — есть. Вы вышли из себя и разрушили собственную карьеру. Вы потеряли двадцать лет работы в мгновение ока! И вы имеете наглость после этого диктовать мне условия? Вы нелепый ублюдок! Я собираюсь распять вас.

— Слушайте, не делайте этого!

— Чего именно?

— Всего этого. Мне важна моя карьера, это моя жизнь. Пожалуйста. Он сломал мне нос, ну понимаете? Он сломал мне нос! Послушайте, я потерял голову. — Скопелитис вытер слезы вокруг заплывшего глаза. — Она никогда раньше так себя не вела, она никогда не выступала против нас, она будто сошла с ума! Я был должен сделать что-то, это было только… это только… — Он сорвался в рыдания. — Боже…

— Хорошо, я вижу, что утомил вас, — сказал Оскар, вставая. — Я получил истинное удовольствие от нашей беседы, но время поджимает. Мне все же придется это сделать.

— Послушайте, вы не можете так поступить! То, что я сделал, — сущая ерунда!

— Ладно. — Оскар опять присел на кровать и указал на лежавший на тумбочке лэптоп. — У вас есть лэптоп. Если вы хотите сорваться с крючка, то отправьте мне по электронной почте сообщение и все чистосердечно расскажите. В приватном письме. И если вы будете откровенны… ну-у… тогда черт со всем этим! Он сломал вам нос. Я извиняюсь за него. Это было неправильно с его стороны.

Оскар изучал документы последней встречи Сенатского комитета по науке, когда в комнату вошел Кевин.

— Ты когда-нибудь спишь? — спросил он, зевая.

— Нет почти что.

— Вот мне бы так. — Кевин поставил трость и сел на стул. Гостиничный номер Оскара имел спартанский вид. Он вынужден был много передвигаться из соображений безопасности, и, кроме того, лучшие номера их отеля были заняты состоятельными клиентами.

Оскар закрыл лэптоп. Он просматривал весьма интригующее сообщение — Федеральная лаборатория в Дэвисе, Калифорния, оказалась переполнена гиперинтеллектуальными мышами, что вызвало судебные иски и панику среди местных жителей, — но Оскар счел, что визит Кевина заслуживает внимания.

— Итак, — сказал Кевин, — и что дальше?

— А ты как думаешь, Кевин?

— Ну, — сказал Кевин, — думаю, сейчас начнутся всякие сложности. Поскольку я видел как это бывает.

— В самом деле?

— Да. Рассмотрим ситуацию. Здесь есть группа людей, которые вот-вот потеряют работу. Ты фактически подталкиваешь их к тому, чтобы они сплотились. Все страшно возбуждены, пытаются оказать организованное сопротивление, но этого хватит только на шесть недель, потом выяснится, что они уволены. Тогда они захлопнут, уходя, дверь у тебя перед носом и превратятся в пролов.

— Ты действительно так думаешь?

— Хорошо, возможно, и нет. Возможно, ученые-исследователи более умный народ, чем программисты, или торговцы, или рабочие сборочного конвейера… Ты знаешь, все те люди, что потеряли работу и отвалили на край света. Но вот почему каждый думает в такой ситуации: «Да их-то работа никому не нужна, но люди нуждаются в нас»?

Оскар забарабанил пальцами по крышке лэптопа.

— Это хорошо, что ты проявляешь такой живой интерес, Кевин. Я ценю это. Можешь мне не верить, но, в принципе, то, что ты сказал, для меня не новость. Я слишком хорошо знаю, что огромное число людей, что были выброшены из экономики, превращаются в организованные толпы. Я хочу сказать, они не голосуют, так что редко привлекают мое профессиональное внимание, но за последние годы им все чаще удается разрушить жизнь нам, оставшейся части населения.

— Оскар, пролы и есть «оставшаяся часть». Вот люди вроде тебя не являются «оставшейся частью».

— Я никогда не был оставшейся частью, — подтвердил Оскар. — Хочешь кофе?

— Давай.

Оскар налил две чашки. Кевин сунул руку в карман и вытащил белую палку прессованного растительного белка.

— Хочешь кусочек?

— Конечно.

Оскар глубокомысленно жевал отломленный кусок. По вкусу он напоминал морковь с мыльной пеной.

— Знаешь, — продолжал размышлять Оскар, — у меня есть свои предубеждения, — кто не имеет их, по правде говоря, — но я никогда не был против пролов. Просто мне надоело жить в обществе, раздробленном на мелкие кусочки. Я всегда жил надеждами на осуществление федеральной, демократической, национальной реформы. Такой, которая позволила бы создать государственную систему, где каждый мог бы играть достойную роль.

— Но экономика вышла из-под из контроля. Люди больше не нуждаются в деньгах.

— Ну, деньги это не все, но только попробуй прожить без них.

Кевин пожал плечами.

— Люди жили и до того, как были изобретены деньги. Деньги — это не закон природы. Деньги — всего лишь платежное средство. Ты можешь жить без денег, если заменяешь их чем-то другим. Пролы так делают. Они перепробовали миллион сверхъестественных трюков, чтобы получить то, что нужно, — блокирование дорог, грабеж, контрабанду, сбор металлолома, дорожные шоу… Кстати, учти, здесь вокруг очень много пролов. Ты ведь знаешь, как зарабатывается репутация, верно?

— Конечно знаю, но это в действительности редко помогает.

— Ну, не скажи! Я много лет жил за счет репутации. Скажем, ты приходишь к Регуляторам — их тут целые толпы. Ты появляешься в их лагере и демонстрируешь им настоящий рэп в стиле девяностых, после чего они сами стремятся наладить дела с тобой. Поскольку они видят, что ты хороший парень, и им хорошо, что ты живешь неподалеку. Ты вежливый, ты не грабитель, они могут доверить тебе своих детей, свои автомобили, свое имущество. Ты сертифицирован, как хороший сосед. Ты всегда играешь за них. Ты оказываешь им услуги. Ты не бандит. Это экономика, основанная на сетевых подарках.