Траурный кортеж - Василий Доконт

— Барон, вы — смелый человек. Вы единственный из скиронарских баронов сразу решились выйти со мной на битву против опасного и очень сильного врага. На поле боя вы не праздновали труса: об этом говорят все, кто видел вас в бою. Вы не побоялись преследовать наших врагов-баронов в их поместьях, где они были всё ещё очень сильны. И всё это вы делали до того, как Скиронар присягнул моей Короне, чтобы восстановить нормальную систему власти. Вы — герой, барон, а так робеете в присутствии короля. Разве я дал вам повод считать меня самодуром? Или я слишком требователен и придирчив, и мои требования выходят за границы человеческих возможностей? Мы должны работать, как единый организм, должны поддерживать друг друга, помогать друг другу. Так уж получилось, что мне уготована в этом организме роль головы. Но ведь и вы, все, тоже не пустоголовые, и должны понимать, что я не требую больше необходимого, но и на меньшее не соглашусь. Мы иначе не выживем. Я доволен вами, Кайкос, вы нужный для дела человек. Прошу вас, перестаньте видеть во мне людоеда. Лейтенант Илорин, подведите итоги по докладу Кайкоса.

— На начало похода у меня было тысяча сто солдат раттанарской дворцовой стражи. Силы барона Кайкоса составляли восемьсот солдат дворцовой стражи Скиронара, около ста добровольцев из отряда Бушира, упорно называвших себя цветными повязками…

— Восемьдесят, — поправил Кайкос. — Цветных повязок было восемьдесят.

— Спасибо, барон. И были ещё дружинники Кайкоса — сто двадцать человек. Таким образом, мы вместе имели две тысячи сто всадников. Командовали мы вдвоём, разделив обязанности. Я, как военный, планировал наши операции, а барон обеспечивал нас припасами и утрясал всякие вопросы с населением: мы решили, что мне, иностранцу, не следует общаться с местными жителями, чтобы они не стали на защиту своих земляков-баронов. Должен сказать, сир, что успех нашего похода во многом — заслуга барона Кайкоса. В провинции, сир, нет такого размежевания, как в столице. Для провинциалов наша война всего лишь очередная склока вокруг трона. Пока к ним лично не заявится Маска, чтобы переделать их в пустоголовых, они не поверят ни единому слову о Человеке без Лица. А не поверят, значит — не покажут короткую дорогу, значит — не подкуют лошадей, значит — не накормят. И, тем более, не назовут места, где прячется мятежник. Вот почему так велика заслуга барона. Его умение договариваться избавило наши отряды от многих проблем. И от больших потерь. С помощью местных жителей нам удалось избежать трёх серьёзных засад и множества мелких ловушек, вроде капканов на дорогах, волчьих ям и насторожённых самострелов. Общие наши потери: тридцать семь убитых и двести пятьдесят раненых. Нами разбито шесть больших отрядов противника, до четырёх сотен всадников каждый, взято приступом три баронских замка. Мятежные бароны в плен не сдавались, поэтому сказать точно, сколько баронов сражалось с нами, я не могу…

— Назовите приблизительно, лейтенант.

— От трёх до восьми, сир. Взятые нами замки сгорели, и сколько баронов погибло вместе с хозяевами, сказать затрудняюсь.

— Как далеко вы продвинулись от Скироны?

— Примерно, на полтора дня пути. Если мне дадут карту, я помечу на ней наш маршрут и места стычек с противником.

— Пленные дружинники, где содержатся?

— Мы не стали обременять себя пленными, сир. Сразу после боя, чтобы не потерять подвижности нашего отряда, мы их отпускали под честное слово, что они больше никогда не обнажат меча на стороне Масок, и что среди них не скрывается мятежный барон. Мы считали, что это наилучший вариант действий, сир…

— Вы поступили благородно, господа. Будем надеяться, что и пленные окажутся не менее благородными, чем вы, и не нарушат данного вам слова. До «Головы лося» вы не добрались, как же вам удалось вывезти тела короля Фирсоффа и его свиты?

— Вчера днём местные жители сообщили нам, что со стороны Аквиннара на Скирону движется большой отряд с обозом, и мы перекрыли дорогу. К счастью, до столкновения не дошло. Увидев, что это, в основном, гномы, барон Кайкос вступил в переговоры: под Скироной гномы сражались на нашей стороне, а всем известно, что гномий народ отличается единством в отношениях с людьми. Мы были уверены, что, выбрав одну сторону в этой войне, гномы не станут поддерживать другую. Тут и я узнал среди защитников обоза капитана Паджеро, барона Инувика и двух из наших солдат: Ахваза и Ставра. Солдат из раттанарской дворцовой стражи, я имею в виду. Были, конечно, и другие, но я не разглядел их среди солдат Агадира.

— Хранитель Агадир, где и когда вы присоединились к обозу?

— Мы догнали обоз четыре дня назад. Лейтенант на границе, к сожалению, не запомнил его имени, посоветовал мне присоединиться к обозу, чтобы вместе отбиваться от лысых. Догнать обоз было довольно легко: гномы мастера Трента шли пешком, а у меня пеших нет — всех беженцев пограничники помогли посадить на сани.

— Мастер Трент, ваша очередь.

— Я получил от Старейших приказ доставить тела погибших раттанарцев в Скирону, если Вы, сир, ещё будете здесь, либо до места погребения, если Вас в Скироне не застану. В моём отряде только добровольцы, готовые служить под флагом сэра Эрина, в основном, из его рода, хотя и других немало.

— Гномы из других родов мне не присягали. Железная Гора вступила в войну с Масками?

— Гномья община в Аквиннаре была самой большой среди городских общин Соргона, после Железной Горы — вторая по численности. Нас не так много, но Маски пожалеют, что связались с гномами. Это наша война, сир. Железная Гора надеется заключить с Вами военный союз против общего врага.

— На каких условиях? Или вы желаете говорить об этом наедине?

— Никаких условий, сир. Старейшие считают, что если мы союзники, то должно быть равенство в отношениях между нами… Этого достаточно для заключения союза.

— Равенство — дело хорошее, и я согласен, что между союзниками других отношений быть не может. Но вот у меня одно условие есть: я настаиваю на едином военном командовании, причём — на моём командовании. Без этого союз, по-моему, не имеет смысла. Так и передайте Старейшим. Но мы отвлеклись, мастер Трент. Итак, вы получили приказ Старейших…

— Я продолжаю, сир, — дальше гном рассказал о том, как собирался обоз, как вассалы Фалька хоронили убитых лысых, среди которых нашли немало своих близких, как гномы ждали, пока здоровье раненых позволит отправиться обозу в путь. Самым неприятным в его рассказе оказалось описание дороги до Скироны: обоз шёл по следам лысых, и следы эти были очень страшны. Идти приходилось по дороге, совершенно загаженной прошедшим табуном пустоголовых: лысые справляли естественные надобности на ходу, как это делает перегоняемый с места на место скот. Ступать по такой дороге было небольшим удовольствием даже несколько дней спустя. Но самое страшное начиналось, когда обоз пересекал места кратких стоянок, на которых армия Человека без Лица принимала пищу. Выворачивало и самых бывалых воинов. Ели лысые всё подряд, и ели всё сырым: мясо, овощи, фрукты, зерно. Места стоянок были усеяны объедками и обглоданными начисто, а то, и разгрызенными, костями, среди которых нередко встречались человеческие.