Огонь в его глазах (СИ) - Лина Люче

- Принято, - сухо ответила она. – Что-нибудь еще?

- Я хотел сказать, что ты необыкновенная женщина, Джара. И то, что у нас возникли проблемы – это из-за меня, не из-за тебя. Я бываю эгоцентричным и невнимательным к другим людям. Я не горжусь этим, но я не знаю, как стать другим и могу ли я. Возможно, мне просто нужно время…

- У тебя есть все время мира, Яльсикар, - насмешливо проговорила она. – Я нахожу эгоцентричность все более привлекательной, и в ближайшие лет сто намерена заниматься только собой. Извини, если разочаровала, но мне больше не интересно обсуждать наши проблемы и как их исправить. Все кончено.

- Я знаю. Извини, если помешал.

Лицо Яльсикара закаменело, но Джара внезапно почувствовала, что и ей действительно на это плевать. У нее был Третий, у нее был Пятый, Седьмой, и еще четыре восхитительных недоисследованных мира. У нее была Дестина, у нее был Айи, Зарайа, Аквинсар, и еще с десятка два приятных людей, с которыми стоило дружить и жить бок о бок. В конце концов, она была у себя сама – сильная, с вагоном неизведанных способностей и неистощимой фантазией. Ей не нужен мужчина, который сам не знает, какую женщину хочет. Она не нуждается в его помощи, она сама его только что спасла. Она сама кому хочешь поможет.

- Прощай, Яльсикар, - с мягкой улыбкой сказала она. – Удачи тебе.

Лей. Служба безопасности.

На работе царила крайне редкая в СБ атмосфера праздника, пересменка. Дело о пожарах окончательно ушло в епархию Ксеара, ничего серьезного больше не было, лишь рутинная работа по оформлению новеньких и тех, кто приходил регистрировать изменения во внешности. Целый ворох однотипных дел со штрафами за оскорбление Ксеара – в отношении тех трусов, которые смылись, едва Айи объявил о предстоящем удалении.

Штрафы были довольно крупными, некоторые даже возмущались, но Лей лишь холодно спрашивал, не желают ли они вместо штрафа быть удаленными на пару недель, и все скандалисты моментально умолкали. Затем и их поток иссяк, и дела кончились. Можно было идти домой, да только Лею не хотелось этого совершенно. Ему хотелось только дождаться, когда Яльсикар закончит работать джинном, выполняющим желания, и они уже смогут попить пива и снова часами говорить о новом мире.

Уорд и другие его знакомые словно почувствовали, что он не хочет с ними общаться – никто даже не звонил и не звал, как обычно, в клуб или на рыбалку.

Лей один позанимался в спортзале, принял душ и заперся в кабинете, включив стрелялку на экране своего монитора. Но всласть поиграть не дали – через десять минут заглянула секретарша:

- Лей, к вам пришли. Посетитель.

Его брови поползли вверх. Посетители в СБ являлись крайне редко – здание ассоциировалось с неприятными процедурами, и даже его хорошие друзья, не работающие в Службе, старались встречаться на нейтральной территории.

- Ее зовут Анжелика, - сказала секретарь, сверившись с блокнотом.

Его брови поднялись еще выше. А потом его глаза сузились. Он слышал про лекцию Яльсикара, и воспринял это как личное оскорбление, хотя с шефом этого, конечно не обсуждал. По правде говоря, узнав о таком желании, Лей впал в ступор и легкое бешенство: кто такая вообще эта девица, чтобы использовать Бьякку словно цирковую болонку? И теперь, какого черта она приперлась к нему – неужели не поняла, что первое свидание не удалось?

Лей невольно прожег яростным взглядом секретаршу, и она попятилась. Неверно интерпретировав выражение, его подчиненная подумала, что он сердится на нее:

- Извините меня, пожалуйста… я думала, у вас назначено… сказать, что вы заняты? – залепетала она.

- Да нет, я выйду. Все в порядке, - бросил Лей, вернулся за стол, чтобы выключить компьютер, и вышел в приемный зал за младшей сотрудницей.

- Чем обязан? – с легкой прохладцей в голосе спросил он у девушки, стоявшей вполоборота в простом синем платье. Лей невольно пробежался взглядом по ней от макушки до пят, словно впервые видел. Но в ее внешности ничего не изменилось: те же темно-русые длинные волосы, заплетенные в косу, та же обычная стройная фигурка, маленький упрямый ротик, большие голубые глаза. Кукольная внешность – он даже не понимал теперь, чем она заинтересовала его в их первую встречу. Его губы сложились в презрительную усмешку, когда он заметил кулон сердечком, мелькнувший в скромно вырезе платья.

Когда он посмотрел прямо ей в глаза, его взгляд, должно быть, отразил некоторую агрессию, потому что она растерянно захлопала ресницами.

- Я…

- Что ты? – грубо осведомился он, когда она нерешительно осеклась.

На звук его раздраженного голоса оглянулся один из офицеров, работающий за стойкой, и Анжелика покраснела под любопытным взглядом зеваки. Лей безжалостно сверлил ее взглядом, желая отомстить за шефа, поставить ее на место и с позором выставить из Службы безопасности. Пока он здесь работает, она нежеланный гость, и он собирался дать ей понять это прямо сейчас.

- Ты звонил… я просто хотела узнать, зачем, - тихо сказала она, без тени агрессии, и робко улыбнулась ему.

Черт. Лей совсем забыл о том дурацком порыве, о том, что, действительно, набирал ее номер, когда она была удалена. Но оставшийся у нее пропущенный вызов вовсе не был поводом являться к нему на работу, и он не собирался поощрять ее.

- Возможно, я ошибся номером, тебе не стоило беспокоиться, - бесстрастно сказал он. Лицо Анжелики отразило шок и залилось совсем уж яркой краской, и на секунду ему стало стыдно за свой грубый тон. Но потом она подняла подбородок и выдала нечто, чего он не ожидал:

- Знаешь, я с первой минуты поняла, что ты мудак. Приятно видеть, что не ошиблась.

Круто повернувшись на каблуках, она пересекла приемный зал так быстро, как могла, и через пару секунд уже вышла наружу. Лей застыл, краем глаза заметив, как его подчиненные стали усиленно шуршать за стойкой, изображая занятость. А потом еле слышно выругался и закрыл глаза, чтобы перенестись домой.

Походив немного по своей квартире, он понял, что не может этого так оставить. Не потому, что она назвала его мудаком, просто это был не его стиль – хамить девушкам. Яльсикар мог так делать, но он его не за это любил. Лей так не поступал никогда. Даже если девушки срывались на него, даже если оскорбляли, он не грубил.

Это вопрос самоуважения, того, как его воспитала мама: мужчина не вправе повышать голос, потому что он не базарная торговка. Мужчина не вправе унижать женщину, которой нравится, потому что сила и так на его стороне. Мужчина должен вести себя порядочно и уметь просить прощения, если поступил неправильно. Уперев обе руки в спинку дивана посреди гостиной, Лей закрыл глаза и шумно выдохнул.