Все-все-все школьные-прикольные рассказы - Кир Булычев

конце коридора Иришку, которая скакала на одной ноге. — А у Иришки в голове одни зайчики!

Мы улыбнулись и пошли на урок.

Ольга Алексеевна была сегодня нарядной, в белой кружевной кофточке с короткими рукавами. «Осенняя пора, очей очарованье», — читала она наизусть, и её красивые руки плавно взлетали над классным журналом.

— У Ольги Алексеевны, — шепнул Юрка, — сегодня лебеди в голове.

Я кивнул.

В течение дня мы выяснили, что у нашего трудовика в голове одни гайки, а у физрука — канат. У Сони Козодоевой — зеркальце в голове, у Репкина — мобильник, а хулигана Харченко — подножки. У всех что-то в голове было. Зато какой ветер засвистел у нас в головах, когда мы мчались из школы наперегонки!

— Ну всё! — сказал Юрка, отдышавшись. — Я победил, и в моей голове сейчас пусто. Совершенно ничего в ней нет теперь.

— А в моей есть! — похвастался я.

— Что, опять воробьи?

— Нет, борщ. Со сметаной.

Юрка сглотнул и признался:

— А ведь и в моей есть! Котлета. С макаронами.

— Хорошие у нас головы, — сказал я. — Чего в них только нет!

А Юрка фыркнул:

— Известно чего. Тараканов!

Призвание

Ваня написал на доске:

«ЕВО ЛИЦО ОЗОРОИЛОС ЩАСЛИВОЙ УЛЫПКОЙ».

Прозвенел звонок.

Ольга Алексеевна сказала:

— Все идут на перемену, а Ваня остаётся за дежурного. Проветри класс и подмети пол. Хоть какой-то от тебя будет толк!

Оставшись один, Ваня открыл окно. Потом смёл в совок конфетные бумажки, пустой стержень и скрепку. Пол стал чистым. Ване это понравилось.

Он повернул совок, и мусор опять оказался на полу. Но мусора было мало. Ваня пошарил в карманах и бросил на пол смятый бумажный самолёт, щепку от линейки и красный карандаш. Посмотрел на всё это, покачал головой и снова подмёл.

Стало опять чисто.

Ваня задумался. Потом решительно пошёл по рядам, сметая с парт тетрадки, листочки, Ксюшину варежку, заколку Леночки и недоеденный Борин гамбургер. Открыл шкафы. На пол посыпались атласы, какие-то карточки, плакаты и рулоны.

Классный журнал с учительского стола тоже оказался на полу. Его, правда, Ваня не бросил, а положил аккуратно, с уважением.

Но подмести не успел. Зазвенел звонок. В класс вошла Ольга Алексеевна с ребятами.

— Ваня, Ваня, — вздохнула учительница. — Что же мне с тобой делать? Придётся оставить тебя после уроков. Будешь дежурить, пока всё не уберёшь! Ты меня понял?

— Понял! — ответил Ваня.

И его лицо озарилось счастливой улыбкой.

Отдельные виды живых организмов

— Послушай, что я тебе сейчас скажу! — Юрка выставил левую ногу вперёд и посмотрел на меня со значением.

Мимо нас носились туда-сюда одноклассники. Бурлакин орал, что «Зенит» чемпион. Ситькова отбивалась тетрадкой от Харченко и взвизгивала. Старцев пританцовывал под жестяную музыку из мобильника. Поэтому я даже не сразу услышал Юрку. А он, не обращая ни на кого внимания, продекламировал:

— Лишь отдельные виды живых организмов могут существовать в подобных условиях!

— Это ты про нашу школу? — спросил я.

— Это я в учебнике прочитал, — сказал Юрка. — Прочитал и сразу запомнил. Так мне эта фраза понравилась! А тебе?

Я пожал плечами.

— Ты плохо слушал, — сказал Юрка. — Слушай ещё раз. «Лишь отдельные виды живых организмов могут существовать в подобных условиях». Вот так вот!

— Это вообще про что? — опять не понял я. — Что за организмы, какие такие условия?

— Это про вулканы. Из «Географии».

— Она же у нас через год ещё будет, география.

— Ну и что! А я заранее прочитал.

— Ты весь учебник прочитал? — изумился я.

— Нет, не весь, — признался Юрка. — Времени не хватило. Там ещё «Химия» была, «Зоология»…

— Где — там?

— В библиотеке.

— В какой ещё библиотеке?

— Вадька, ты дурак или прикидываешься? В нашей библиотеке, в какой же ещё!

— В школьной библиотеке?

— Ну да.

— И ты туда ходишь учебники читать? — засмеялся я.

— А что такого? Это же библиотека, а не дискотека.

— Ну и читал бы книги какие-нибудь. А то — учебники!.. Да ты сам дураком прикидываешься.

— Ничего я не прикидываюсь. Учебники что, по-твоему, не книги?

— Какие же они книги? Они — учебники.

— А обложка? А страницы? А картинки? Это что — не книги? И читать их интересно.

Я подумал-подумал и согласился с Юркой. Но не до конца.

— Ладно, — кивнул я, — пусть книги. Только читать их меня не заставишь.

— Ну и расти неграмотным! — крикнул Юрка со злостью.

Я так и обомлел от такого заявления. Это я-то неграмотный? Это у меня, что ли, в диктанте десять ошибок на одно предложение? А списывает кто у кого? Совсем Юрка с ума сошёл. На него и обижаться глупо.

А Юрка, наоборот, обиделся. Даше уши покраснели у него.

Так бывает. Я иногда накричу на бабушку и сам же злюсь на неё. Знаю, что не прав, и оттого ещё больше на неё злюсь. И так стыдно потом…

На следующей перемене Юрка забыл, что обиделся.

— Слышал, что Ольга Алексеевна сказала? — спросил он строго и торжественно.

— А что такое? — насторожился я.

— «Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли»!

— Чего-то я не помню, чтобы она такое говорила.

— Это потому что ты невнимательный, — назидательным голосом произнёс Юрка.

— Да когда говорила-то?!

— Когда Харченко в тетрадку Старцева заглядывал. Но это не важно. Главное, что красиво!

— При чём тут «красиво»! Он домашнее задание не сделал, вот и заглядывал.

— Какой-то ты сегодня непонятливый, — поморщился Юрка. — Вот мы с тобой как разговариваем?

— Как?

— Обычно разговариваем. А умные люди разговаривают красиво. Вот ты можешь что-нибудь красивое сейчас сказать? Умное и значительное?

Я хотел ответить, что, мол, пожалуйста, пара пустяков. Но ничего значительного в голову не приходило. Я даже по сторонам посмотрел, надеясь что-то необычное увидеть и Юрку этим удивить. И не увидел. Те же стены, те же окна, те же портреты висят.

— Вот и я не могу, — вздохнул