Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Джон Хейвуд

Перезимовав в Хьорлейфсхёфде первую зиму, Хьорлейф задумал весенний сев. Так как бык у него был только один, тащить соху он заставил своих рабов. Довольно скоро им это надоело: убив Хьорлейфа и его мужчин-домочадцев, рабы, забрав имущество и женщин, отплыли к группе островов, лежащих у юго-западного берега Исландии. По ним эти острова и стали именоваться Вестманнаэйяр (островами ирландцев). Вскоре после этого двое из рабов Ингольфа, обходивших берег в поисках его резных столбов, пришли в Хьорлейфсхёфд и обнаружили мертвые тела. Ингольфа весть об убийстве опечалила, и он сказал: «Но так и бывает с тем, кто не научен приносить жертвы богам». Ингольф предположил, что ирландцы уплыли на Вестманнаэйяр, и отправился туда. Напав на них неожиданно во время обеда, Ингольф перебил часть ирландцев, а остальные разбились, в паническом бегстве прыгнув с утеса.

Трижды перезимовав в Исландии, Ингольф наконец нашел свои брошенные в море столбы. Место, где их вынесло на берег, он назвал Рейкьявик – Бухта дымов – из-за множества парящих горячих источников. Сегодня это столица Исландского государства. Ингольф объявил своим владением весь полуостров Рейкьянес западнее реки Эхсарау и дал там земли своим компаньонам и рабам, сделав их арендаторами. Вскоре стали прибывать новые поселенцы. В «Книге о заселении Исландии» приводятся имена 400 пионеров-предводителей и более 3000 простых поселенцев (главным образом, мужчин), прибывших на остров в период освоения. Поскольку все эти поселенцы везли с собой жен, детей, домочадцев и рабов, примерно к 900 г. численность колонии вполне могла составлять около 20 000 человек. К XI в. население, видимо, достигло примерно 60 000 человек, хотя где-то после 930 г. новых поселенцев стало мало: все хорошие пастбищные угодья были уже разобраны. Большинство перечисленных в книге первопоселенцев приплыли из Западной Норвегии, но были также шведы и даны, и заметную часть составляли жители норвежских колоний на Гебридах. Среди этих последних было много эмигрантов второго поколения, и кое-кто из них, например знаменитая Ауд Мудрая, уже исповедовали христианство, а другие, вроде Хельги Худого, который поклонялся одновременно Христу и Тору, обратились наполовину. Впрочем, новая религия в Исландии не прижилась, она исчезла уже в первом поколении колонистов. Даже Ауд Мудрую ее родичи похоронили в ладье по языческому обычаю. Были в числе первопоселенцев и потомки смешанных скандинавско-кельтских браков, притом двое из самых влиятельных колонистов, Дуфтак и Хельги Худой, объявляли себя потомками ирландского короля Кербалла мак Дунлайнге (правил в 842–888 гг.). Многие пионеры привезли, как Хьорлейф, немало ирландских и британских рабов.

Недавние исследования ДНК современных исландцев показали, насколько значительным было ирландско-британское участие в заселении острова. Анализ Y-хромосомы исландских мужчин показал, что 75 % имеют скандинавское происхождение, а 25 % – британское или ирландское. Анализ митохондриальной ДНК показал примечательный расклад: большинство исландок – 65 % – имеют британские или ирландские корни и только 35 % – скандинавские. Такой дисбаланс свидетельствует, что переселенцы-викинги были по большей части одинокими мужчинами относительно невысокого социального статуса, которые, скорее всего, не могли найти себе жен на родине из-за того, что не владели землей. Хотя численное преобладание скандинавов было минимальным, в общественной, политической и культурной жизни они господствовали безраздельно. Самый убедительный показатель этого господства – исландский язык, который, если не считать некоторых личных имен, почти не претерпел кельтского влияния. Вследствие изоляции и культурного консерватизма Исландии современный исландский сохранил близкое сходство с dönsk tunga («язык данов»), общим древнескандинавским языком, на котором в эпоху викингов говорила вся Скандинавия.

Согласно преданиям, записанным в «Книге о заселении Исландии» и в «Книге об исландцах», а также в позднейших исландских семейных сагах, первопоселенцами Исландии и Фарерских островов стали беглецы от деспотии, установленной в Норвегии королем Харальдом Прекрасноволосым (умер около 930 г.) после военной победы над соперниками при Хаврсфьорде. Вряд ли это было так. Дата сражения неизвестна, но маловероятно, чтобы оно произошло ранее 885 г., а скорее всего, даже 900 г. Фареры к этому времени давно были заселены, а колонизация Исландии шла вовсю. Остров полностью заселили приблизительно к 930 г., так что правление Харальда могло поспособствовать продолжению колонизации, но никак не могло послужить ее первопричиной. Вместе с тем исландские предания, вероятно, транслируют некую более глубокую правду. Все предводители исландских первопоселенцев принадлежали к классу хэрсиров, местных князьков, низшей ступени аристократии: ни ярлов, ни королей среди колонистов не было. Хэрсиры больше всех проиграли от централизации власти, происходившей в Скандинавии в VIII и IX вв.: их местная автономия постепенно ограничивалась, и сами они превращались в служителей монархии. Людей из этого класса возможность переселиться в страну, куда не дотягивается королевская власть, должна была привлечь. Поселенцам, приплывшим с Гебридов, Исландия могла нравиться еще и тем, что там не было коренного населения и можно было спокойно возделывать землю, не опасаясь ежеминутно, как на Гебридах, нападения гэлов.

Захват земель

Предводители колонистов, или lándnámsmenn («разбиратели земель»), приплывали в Исландию в основном на своих кораблях. Это были не лангскипы (длинные ладьи), а прочные торговые суда, называемые кноррами. Корпус кнорра шире, короче и глубже, чем у ладьи, и в движение его приводил только парус, а весел было всего два для маневров в гавани. В эпоху освоения Исландии такие суда, предположительно, могли нести 25–30 т груза; позже появились кнорры грузоподъемностью до 50 т. Морские испытания современных реплик показали, что кнорры были весьма мореходны. «Сага Сиглар», копия 16-метрового кнорра, так называемого малого скульделевского корабля, в 1984–1986 гг. обошла вокруг света (хотя потом и затонула в 1992 г. у испанских берегов). Путь в Исландию занимал две-три недели, как правило, с остановками на Оркнейских, Шетландских и Фарерских остовах. Такое плавание никак не могло показаться приятной прогулкой. Ведь кнорры представляли собой широкие открытые посудины без каких либо помещений, где команда и пассажиры могли бы укрываться от непогоды. В гавани над палубами растягивали шатры, но маловероятно, чтобы это допускалось в море, так как шатер ловит ветер, и судно может отклониться от верного курса. Скорее всего, чтобы согреться, людям приходилось вместе со скотиной забиваться под тюленьи кожи или промасленные кожаные накидки. Не было в открытом море и малейшего намека на горячую пищу. А вот кораблекрушение было реальной угрозой. Одним особенно несчастливым летом из 35 кораблей, отправившихся в Исландию, цели достигли лишь восемь.

В первые годы колонизации на острове было много свободной земли и ланднамсменнам не нужны были институты, регулирующие права собственности. Главным было завладеть землей. Поселенцы брали ее столько, сколько считали необходимым для прокормления семьи, слуг и рабов. В числе самых известных колонистов была Ауд Мудрая, дочь знаменитого гебридского викинга Кетиля Плосконосого и вдова дублинского короля Олафа Белого. После смерти мужа Ауд покинула Дублин и поселилась с сыном Торстейном в Кейтнессе на севере Шотландии. Когда же Торстейн погиб в битве со скоттами, Ауд взяла в свои руки правление его людьми и решила уплыть в Исландию. В эпоху викингов в скандинавском обществе доминировали мужчины, но в том, что женщины обладали властью, не было ничего необычного, хотя формально никаких важных постов они не занимали. Социальная система была иерархической, и знатная женщина, пусть и стояла ниже знатного мужчины, всегда превосходила тех, кто ниже классом, равно и женщин и мужчин. Свободнорожденные женщины всех классов имели в Скандинавии более высокий правовой статус, чем в христианской Европе. Они наследовали собственность и сохраняли права на свое имущество после вступления в брак, а в христианских странах имущество жены переходило во владение мужу. Кроме того, если брак оказывался неудачным, в Скандинавии женщина могла развестись. Но с распространением христианства права женщин там постепенно ущемлялись, а законы приводились в соответствие с теми, что действовали в остальной Европе.

Гендерные роли распределялись четко. Мужчины пахали, охотились, рыбачили, торговали и сражались. Физически тяжелые ремесла, вроде кузнечного или плотницкого, также были их уделом. Жизнь женщин ограничивалась главным образом домом и хозяйством: они пекли, квасили, пряли, ткали, шили, доили коров, сбивали масло, лечили больных и присматривали за детьми, а в богатых домовладениях распоряжались слугами и рабами. Как символ их домашней власти женщины носили при себе ключи от дома и от семейного сундука с деньгами. В отсутствие мужчин, уехавших торговать или на войну, на женщинах лежала вся ответственность за семейное имущество, а вдовы, если не выходили замуж вновь, занимали в обществе место мужей. Власть Ауд Мудрой, вдовы короля, над ее челядью и приверженцами была неоспорима. Но все же одной мужской обязанности – предводительствовать воинами – Ауд выполнять не могла, и несомненно именно это заставило ее принять решение уплыть в новую страну.