Клятва Смерти (СИ) - Цезарь Юлия Skazka569

‒ Сиди и помалкивай, ‒ сказала ему Мира, строго зыркнув в ответ на всю эту речь. Нельзя было оставлять раны в таком состоянии, иначе только хуже станет.

Раздавив травы практически в однородную массу, она подошла к Сазу, чтобы получше рассмотреть, что с его руками. Дырки действительно выглядели не лучшим образом. Тут требовался хороший целитель, а не гадалка с поверхностными знаниями трав. Наказав Сазгаусу не шевелиться, она выбежала из комнаты, но очень быстро вернулась с тазиком пресной воды и чистыми тряпками. Все же раздобыла у моряков, пообещав им нагадать удачу в плавании.

‒ Совсем не бережешь себя, ‒ ворчала Мира, осторожно стирая кровь с рук Саза. Она присела с ним рядом в гамаке и иногда наклонялась к тазу на полу, чтобы промочить тряпку. ‒ В Иле поищем целителя, а до тех пор даже не думай шевелить руками и ногами. Надо было давно заняться всерьез такими ранами. Ты понимаешь, что туда могла попасть смертельная зараза? Травы должны помочь снять боль и заживить, но останутся шрамы.

Закончив омывать первую руку, Мира принесла травы поближе и ненадолго затихла, пока наносила кашицу вокруг дырки. Знала, что будет щипать, поэтому иногда дула на руку, чтобы чуть-чуть облегчить боль.

‒ Шрамы? Ай! Ты серь… Ай, больно, полегче!

И это убийца? Грозный страшный вор, которого спасли с креста? Сейчас Сазгаус мало на такого походил, айкая и пытаясь вырвать руку из пальцев Миры. Закончила с одной, но впереди еще вторая и ноги… Это будет долгая пытка, и Саз пытался отвлечься разговорами.

‒ Ты серьёзно считаешь, что шрамы мне покажутся страшнее дыр? Я уже упустил тот момент, когда еще была возможность на сросшиеся кости и куски мяса, но теперь уже нет… Ай! Черт, я вообще-то на другую благодарность рассчитывал!

После обиды на Миру, которая уже успела пройти, он ни на что не рассчитывал на самом деле. Но хотелось как-то поиздеваться. В отместку за руки, потому что порой, по взгляду Миры и её хмурым бровкам, она делала больно нарочно.

‒ За каждую твою шутку ты заслуживаешь тычка в эти дырки. ‒ Мира опять пригрозила сделать ему больно, но теперь стала ещё аккуратнее.

Вытерев вторую руку, она принялась накладывать травы. Он опять вел себя, как капризный ребенок, но Мира крепко держала его руку. Когда пришло время накладывать повязки, она снова заговорила:

‒ Я благодарна тебе. За спасение, за проклятую доску ‒ за все. ‒ Она подняла глаза на него, чтобы он видел, что говорила правду. Оторвавшись от своего занятия, она опустила руку вместе с его ладонью, и получилось так, что они легли ей на колени. ‒ Проследить, чтобы с тобой всё было в порядке ‒ это меньшее, что я могу для тебя сделать. Извини, что пришлось искать сокровищницу для меня и что обидела тебя, не контролируя свое раздражение, но ты и так понял, почему я так реагирую. Мне не нравится видеть тебя с Марвало.

Для Миры это было сродни признанию. Отчасти она все ещё завидовала Маре, потому что та могла завоевать любого мужчину, а ей приходилось довольствоваться остатками. Мира не думала, что если Сазгаусу нравится проводить время с такой девушкой, как Мара, то он мог заинтересоваться ею. Было больно и неприятно сравнивать себя с эффектной фейри. Тем более она хотела дружить с ней, но пока она не разберётся с чувствами к Сазгаусу, это не представлялось возможным.

Перевязав руки, Мира опустилась к ногам Саза. Точнее задрала ногу к себе повыше, заставив его лечь в гамак.

‒ О, это твое маленькое признание? ‒ усмехнулся Саз, морщась от новых прикосновений.

В принципе, еще по той фразе о теплых из-за женского тела руках все было понятно, но когда она вот так сказало это прямо, на миг Саз даже улыбнулся естественно. Его родная улыбка была красивая, но было в неё что-то…. надменное или высокомерное? В общем, знание, что он чертовски хорош.

‒ Мой маленький птенчик. ‒ Так он позвал Миру, чтобы она отвлеклась от его ног и взглянула в глаза. ‒ Я бродяга-убийца и повешен на крест был не просто так. Я могу быть мимолетным приключением в твоей жизни. Могу быть страстным любовником на одну ночь. Я могу стать тебе врагом, а могу быть верным другом. Лично для тебя я даже могу стать рабом ‒ ты сама выбираешь, но… ‒ Саз отвел взгляд, переводя его на руку Миры. Приподнявшись, он накрыл её своей ладонью и шепотом добавил: ‒ Но я не смогу быть твоим вечным спутником. Дело не в безответных моих чувствах, о нет… Я не умею жить иначе. Я был странником до Грот, и мне нравилась моя жизнь. Я охотник, но бываю и добычей. Я живу одним днем, будущего для меня нет, хоть я к нему и стремлюсь. Я беру от жизни все, что могу взять, потому что потом мне этого просто не позволят взять. Подумай, нужен ли я тебе такой? Маленькое, а может, и большое приключение. Но уж точно не вечное.

Он был искренен, и кто знает, возможно, впервые в жизни. Он говорил правду, когда предлагал Мире выбрать цель их отношений. И он и не скрывал, что семейная жизнь в тихом маленьком домике ‒ это точно не про него.

‒ Думаешь, я жаждала тихой и мирной жизни, когда пустилась в это путешествие? ‒ тихо спросила Мира, сжимая пальцы Саза, но так, чтобы не задеть рану в ладони. ‒ Я не знаю ничего, кроме дороги. С самого детства все вокруг для меня были лишь прохожими. От города к городу и дальше. Я не святая и в своей жизни совершила немало краж и обманов. Я даю потешаться над собой, чтобы вечером был хлеб на столе. А учитывая, как часто мне угрожают в последнее время, жить не больше твоего осталось. И помнится, это ты хотел надеть на меня рабский ошейник. Красивый, с украшениями.

И это она ещё не вспомнила о том, что пророчили ей духи, когда они встретились. Клинок и сердце. Оракул и убийца. Мира выбрала свой путь давным давно, и казалось, что все вело к их с Сазгаусом встрече. Но если знать все наперед, разве интересно было бы жить? Мира сопротивлялась этим чувствам, но в конце концов это стало сильнее нее.

‒ Ничто не вечно, Саз, ‒ продолжила она говорить, отпуская его руку и возвращаясь к промывке ран. ‒ Быть может, я смогу предсказать, что нас ждёт в храме Грот, до того момента мы все бредем в темноте, где нас не ждёт свет в конце. Если я проживу это время с улыбкой, мне не о чем будет жалеть.

Мира принимала Сазгауса таким, какой он есть. Благодаря своим способностям она видела людей настоящими, а не какими они хотели казаться. От потусторонних сил не скрыть скелетов в шкафу. И Саз во многом превосходил некоторых, хотя бы взять тех людей, что жили на острове, ради которых она выступала не так давно. Мерзкие лицемеры, трясущиеся за свои кошельки. Сазгаус был человечнее и добрее каждого из них. Убийца и вор ‒ лишь ярлыки, которые навесили на него. Она ни в коем случае не закрывала глаза на его грехи, но, как и сказала, они все не святые. В их мире нельзя быть чистым вечно. Лишь младенцы могли похвастаться безгрешностью.

‒ Я и сейчас хочу, ‒ улыбнулся он, вновь придвигаясь к Мире и, касаясь пальцами её кожи, стал рисовать на шее длинную полосу, которая уходила к затылку. ‒ Красивый, черный ошейник с красными или белыми камнями. Вот здесь, ‒ его пальцы медленно, возбуждая и гоняя мурашки по телу Миры, коснулся горла, ‒ будет замочек в форме сердца и цепь. Не тяжелая, изящная и гибкая. Я буду за неё тянуть каждый раз, когда потребую себя поцеловать. А делать я это буду очень часто.

Но никаких намеков в его словах не было. Всего лишь издевка, но с явным желанием воплотить это жизнь. Сазгаус не торопил, и потому быстро закончил свои игры, возвращая себя в лежачее положение, наблюдая за Мирой из-под полуопущенных век.

У них еще было время решить свои отношения, но раз Мире было неприятно присутствие Мары в жизни полукровки ‒ так оно и будет. Да и сам Саз сегодня увидел во взгляде Саймана то, что не замечал ранее, но это «кое-что» быстро расставило по местам всю бесячесть жреца. Он был глупым влюбленным, отчего был трусом дважды! И каким бы козлом ни был Саз, но он не подонок. Они с Марой просто приятно провели время, они даже стали друзьями немного, но любви ни с одной стороны не было.