Девичий виноград = Дерево, увитое плющом - Мэри Стюарт

«Именно это! — сказала Юлия угрожающе. — Не замешался, и хотя думает, что он здесь самый главный, и я должна перед ним отчитываться! Можете вы представить… — Она на секунду остановилась, стараясь взять себя в руки, но голос ее вовсе не успокоился. — Как раз сейчас, когда мы возвращались, Биллу, пришлось остановить машину у ворот… Знаете, там переезд сломан, и нужно открывать ворота. Кон увидел, подошел и спросил, где я шлялась. Извини дедушка, я только повторяю его слова. И почему я так поздно, и будто этого недостаточно, стал нападать на Билла! Будто Билл виноват! Даже если бы и был, это не твое дело, — закричала она на кузена, — не имеешь права так разговаривать! Что привело тебя в такое гнусное настроение, ради Бога? Разговаривать так с Биллом, делать из меня дуру… Очень удивлюсь, если он вообще тут появится! Он был в ярости, и не за что его винить! Мне пришлось извиняться за тебя! Как вам это нравится?»

«Знаешь, Коннор, — сказал дедушка довольно спокойно — ты не должен был этого делать. Юлия все объяснила, молодой Фенвик не виноват…»

«Не в этом дело! — закричала Юлия. — Разве не понятно? Даже если бы виноват, или я, это не касается Кона! Если я даже захочу отсутствовать всю ночь, это мое дело!»

«И мое», — сказал дедушка с неожиданным мрачным юмором.

«Хорошо, — согласилась Юлия, — и твое. Но не Кона! Слишком много он на себя берет, и всегда так! Настало время ему сказать! Это продолжалось годами, и никто не замечал, а теперь это… такое… Последняя соломинка, что касается меня! Тыркать меня как непослушного ребенка перед Биллом Фенвиком, и все потому… — она передразнила интонации Кона, — что «было важно, чтобы мы все тут собрались сегодня, а дядя Мэтью теперь в бешенстве!» — Она опять повернулась к Кону. — Ну и что? Я ему объяснила, на этом все и закончилось. Почему ты должен в это лезть? Ты здесь пока не хозяин, и если спросят меня, никогда и не станешь!»

«Юлия, — сказала я резко, — остановись!»

Они проигнорировали меня. Дедушка наклонил голову вперед, внимательно смотрел из-под бровей. «И что ты этим хочешь сказать?»

«Просто, — сказала Юлия, — что это мой дом, а Кон… Кон вовсе не отсюда! И я начинаю думать, что здесь для нас двоих места нет, хватит с меня! Если я соберусь еще приезжать сюда…»

Дедушка стукнул картами по столу. «А теперь, может быть, разрешишь мне заговорить? О чем ты, и не только ты, похоже, забыла, так что это — мой дом… пока! Знаю, вы думаете, что я стар, болен и могу умереть в любую секунду. Я не дурак, возможно, это и правда, и, видит Бог, судя по этой сцене, ты только и мечтаешь поскорее от меня избавиться! Нет, помолчи, уже достаточно сказала. У тебя шок, поэтому прощаю, и не будем это обсуждать, но позволь сделать это ясным. Это мой дом, и пока я жив, я ожидаю в нем приличного поведения. И от тебя, Юлия, и от тебя, Коннор, иначе можете отправляться куда угодно! А теперь я иду спать». И он опустил трясущиеся руки на подлокотники кресла.

Юлия сказала со всхлипом: «Я очень виновата, дедушка. Я… правда, у меня шок, наверное. Я не хотела тебя огорчать. Не хочу я есть, Аннабел. Иду наверх». Она прошла мимо Кона, будто он не существовал, и побежала.

Кон не шевельнулся. До того момента, когда мы все на него посмотрели, я не понимала, что с тех пор, как вошел, он не сказал ни слова. С его лица исчез даже гнев, оно было совершенно пустым. И глаза будто не в фокусе.

«Ну? — спросил хрипло дедушка. — Чего ждешь?»

Кон молча повернулся на каблуках и пошел через холл. Дверь закрылась за ним.

Я встала за спинкой дедушкиного кресла. «Дорогой, не расстраивайся. Юлия не в себе, она потрясена больше, чем сама понимает… А Кон… Кон слишком много работал, знаешь, и, думаю, устал. Не очень умно с его стороны ругать Юлию, но если бы они оба были в нормальном состоянии, ничего бы и не вышло. Думаю, они помирятся утром».

Он посмотрел на меня почти беззащитно, будто речь истощила его. Выглядел очень старым, усталым и, будто не совсем понимал, кто я такая. Пробормотал под нос, скорее себе, чем мне: «Всегда одно и то же. Слишком туго натянута струна, вот в чем дело, твоя мать всегда так говорила. И Юлия такая же. История повторяется. — Выцветшие глаза посмотрели на меня. — Аннабел. Нужно было выходить замуж за Кона, как я хотел. Из вас бы вышла пара. И сообщив тебе это, я отправляюсь в кровать».

Я наклонилась, чтобы помочь ему встать, но он оттолкнул меня почти по-детски. «Могу сам. Сам. Нет, не иди со мной. Не нужна мне толпа женщин. К тебе это тоже относится, Лиза. Боже мой, вы что думаете, я сам лечь спать не могу?» Медленно подошел к двери. Я подумала, что он действительно стар. Высокий рост и неожиданные всплески энергии нас обманывают… Меня охватило одиночество. Или страх. Он вышел. Мы с Лизой остались вдвоем.

Я с потрясением осознала, что о ней забываешь. Лиза все слышала, слышала, что говорили Кону… Отложила шитье. По виду можно подумать, что никакой сцены и не было. Встала, шагнула к двери, я быстро сказала: «Он говорил серьезно, знаете. Думаю, не стоит огорчать его и говорить что-то еще».

«А я и не собираюсь. Ложусь спать. Спокойной ночи».

В этот момент даже не показалась странным, что Лиза беззаботно отправилась наверх, а мне пришлось ухаживать за Коном. На кухне в кресле-качалке он натягивал резиновые сапоги. Лицо все такое же пустое, на себя не похож. Коротко взглянул и опустил глаза. Я сказала: «Кон, не обращай внимания. Она огорчена потому, что поссорилась с Дональдом и не смогла увидеть его сегодня. Она на самом деле так не думает, я уверена».

«Исходя из моего опыта, — сказал Кон деревянным голосом, — когда люди расстроены, они как раз говорят то, что думают. Она восхитительно ясно высказалась, не так ли?»

Я сказала, почти не контролируя себя. «Не принимай этого так близко к сердцу».

«К сердцу? — Он опять поднял голубые глаза. Непонятное выражение, удивление и какой-то странный опасный блеск. Очаровательно и неестественно улыбнулся, так, что у меня мурашки побежали по спине. — Даже не понимаешь, какая ты смешная, сладкая моя Аннабел».

«Ну, дорогой, — постаралась я говорить спокойно, — смешная я или нет, но постарайся все увидеть в нормальных пропорциях. Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь, но у Юлии с Биллом Фенвиком было сегодня что-то вроде дорожной катастрофы. Поэтому она опоздала и так расстроилась. Билл тоже… Его машина сломалась, поэтому у него не могло быть слишком доброго настроения. Это все пройдет».

«Зачем ты все мне объясняешь? — Он встал и протянул руку к куртке. — Это не мое дело. Я вовсе не отсюда. Мы с Лизой просто наемные работники».

«Куда ты идешь?»

«В мастерскую».

«Кон, поздно. Разве не устал?»