Девичий виноград = Дерево, увитое плющом - Мэри Стюарт

«Может, тоже хотите пойти завтра днем и помочь в охоте?»

«Нет, спасибо, нет. Я… У меня кое-какие дела».

«Мпхм», — сказал Дональд. На этот раз, это, кажется, выражало умеренное согласие. Он снова задумался, и неожиданно мне стало интересно, не сказала ли ему Юлия что-нибудь по поводу Адама.

«Мне жаль, что я днем так расстроилась. Он… Он принял это близко к сердцу, как вы думаете?»

«Заметно не было. — Дональд ответил так быстро, что я поняла — он именно это и собирался сообщить, но не хотел поднимать вопрос, даже чтобы меня успокоить. — Он ничего не сказал. Уверен, он понял. Не стоит беспокоиться».

«Не буду. Спокойной ночи, Дональд».

«Спокойной ночи».

Двигатель взревел, и древнее средство передвижения рванулось вперед. Проезжая мимо, Дональд поднял руку, и машина исчезла в темноте.

Мы помыли посуду и вернулись в гостиную. Лиза что-то штопала для Кона, я весьма рассеяно играла с дедушкой в криббедж, в конце концов, во двор въехала машина. Казалось, не успела она остановиться, как хлопнула дверь, раздался шум голосов, потом машина опять тронулась с места, высокие каблуки быстро простучали по двору к двери кухни. Открылась зеленая дверь. Шаги через холл и на покрытую ковром лестницу. Дедушка бросил карты на стол и крикнул: «Юлия!»

Шаги остановились. Пауза.

«Юлия!»

Она медленно спустилась по лестнице, подошла к двери. Где-то вдалеке замирал мотор машины.

Юлия вошла не сразу, медленно осмотрела комнату, взгляд остановился на дедушке. Волосы растрепались от поездки в открытой машине, раскраснелись щеки, а глаза ярко горели. Она выглядела прекрасно — классический пример девушки, только что покинувшей объятия возлюбленного, смущенной неожиданным светом и внимательными глазами. На секунду я подумала, с замиранием сердца, что она серьезно увлечена Биллом Фенвиком. Но потом, не совсем понятно почему, скорее всего, просто по причине нашего сходства, я поняла, что смущенная яркость ее взора объясняется не любовью, просто настроение такое бурное.

Пухлые Лизины руки прекратили работать, опустились на колени, и она задумчиво-расчетливо уставилась на Юлию.

«Юлия! — гневно сказал дедушка. — Где ты была? Мы весь вечер ждали и беспокоились, не случилось ли чего. Видит Бог, я вовсе не надеялся, что ты вспомнишь о чем-то столь незначительном, как день рождения собственного дедушки, но думал…»

«Извини, дедушка. — Голос ее звучал спокойно, но косточки на руке побелели от напряжения. — Я… Мы собирались вернуться. Я не забыла… Произошел несчастный случай».

«Случай?» Плоская рука старика дернулась на столе между карт, как игрушечная.

«Никто не пострадал?» — быстро спросила я.

Она качнула головой. «Нет, это очень глупо. Билл не виноват. Мы ехали не быстро, там ограничена скорость, и на самом деле довольно медленно. Кто-то выехал задом из гаража прямо на нас».

«Машина Билла сломалась?»

«Да. Разбита дверь, и он стукнулся передним колесом, Билл боялся, что он там что-то повредил, но оказалось, нет. Потом шум, и полиция… — она сглотнула. — Знаете, как бывает. А потом пришлось вести машину в гараж, чтобы определяли величину ущерба, и договариваться, чтобы позже ее забрать, когда починят. Я… мы ничего не могли поделать, правда».

«Конечно, не могли, — сказала я. — Слушай, солнышко, ты ужинала? Потому что…»

«Ты могла позвонить», — сказал резко дедушка. Он тяжело дышал, тонкие пальцы вертели упавшие карты.

«Извини, — сказала Юлия очень тоскливо и напряженно. Во дворе хлопнули ворота, она вздрогнула. — Знаю, что должна была, но не подумала об этом, пока мы уже не отправились домой. Ты… Вы же понимаете, как бывает, если так происходит: машина Билла, и другой мужчина ругается и говорит полиции всякие лживые гадости, только они поверили Биллу и мне…» Ее голос задрожал, и она замолчала.

Дедушка открыл рот, чтобы заговорить, но я опередила его. «Она слишком расстроена, дедушка. Ты знаешь, даже маленькая катастрофа разбивает любого совершенно вдребезги. Нам повезло, что не случилось ничего хуже. — Потом Юлии: — Мы так и думали, что произошло что-то в этом роде, знали, что ты бы не пропустила торжества, если только что-то на самом деле не случилось. Слушай, дорогая, — я встала, — очевидно, ты совершенно потрясена. Думаю, тебе лучше пойти прямо в кровать. Принесу поесть, масса всего осталось… ты пропустила замечательный обед, утки и клубника прямо с грядки. Томми съел сливки».

«Правда? — сказала Юлия неопределенно. — Лиза, действительно, мне очень жаль, но…»

Лиза сказала: «Здесь был Дональд Сетон». Из ее спокойного тона невозможно было понять, нарочно ли она проявляет такую вредность.

Но в любом случае результата она добилась. Юлия прикусила губу, сморщилась и, казалось, приготовилась заплакать. «Здесь?.. Я не знала, что он придет».

Я сказала мягко: «Я встретила его по дороге из Беллинджема. Его лондонский коллега рано уехал, он был свободен, поэтому я сказала, что мы его ждем. Он в любом случае надеялся прийти. — Я улыбнулась. — Он переоделся в очень приличный костюм».

«Он уехал недавно, — сказала Лиза. — Мы думали, что он подождет, но он сказал, что должен уходить».

Юлия странно посмотрела на нее, будто и не видела совсем. Я сказала, как можно беззаботнее: «Надеюсь, все это произошло после спектакля? Ты его посмотрела все-таки?» «О да… Отличный».

«Тогда, полагаю, когда отдохнешь, согласишься, что это стоило того, происходили дорожные катастрофы, или нет. Теперь, дорогая, я действительно думаю…»

Дверь распахнулась и с треском захлопнулась. Кон быстро прошел по холлу и остановился в дверях за спиной Юлии. Прежде, чем уйти в поле, он опять переоделся в рабочую одежду — бриджи и рубашку с открытым воротом. Выглядел сильным, резким и очень красивым. И это по той же причине, что и Юлия. Он просто кипел, и не нужно было смотреть в хрустальный шар, чтобы догадаться, что они сейчас на пару устроят жуткий скандал.

Юлия не повернула головы, только шевельнула плечом, будто на нее подул холодный сквозняк, и сказала Лизе странным высоким голосом: «А Дональд сказал что-нибудь?»

«О чем?» — спросила Лиза.

«Нет, Юлия», — ответила я.

Рука дедушки нервно скребла поверхность стола. «О чем речь? О чем тут говорят? Молодой Сетон? Его-то какое дело?»

«Никакого, — ответила Юлия. — Совсем никакого! — Ее голос поднялся еще выше. — И Кона это тоже не касается!» Она бросила взгляд через плечо не нежнее, чем залп крупной дробью.

«Кон? — Дедушка переводил взгляд с одного на другого, крутил головой. — Кон? А Кон-то куда тут замешался?»

«Именно это! — сказала Юлия угрожающе. — Не замешался, и хотя думает, что он здесь самый главный, и я должна перед ним отчитываться! Можете вы представить… — Она на секунду остановилась, стараясь взять себя в руки, но голос ее вовсе не успокоился. — Как раз сейчас, когда мы возвращались, Биллу, пришлось остановить машину у ворот… Знаете, там переезд сломан, и нужно открывать ворота. Кон увидел, подошел и спросил, где я шлялась. Извини дедушка, я только повторяю его слова. И почему я так поздно, и будто этого недостаточно, стал нападать на Билла! Будто Билл виноват! Даже если бы и был, это не твое дело, — закричала она на кузена, — не имеешь права так разговаривать! Что привело тебя в такое гнусное настроение, ради Бога? Разговаривать так с Биллом, делать из меня дуру… Очень удивлюсь, если он вообще тут появится! Он был в ярости, и не за что его винить! Мне пришлось извиняться за тебя! Как вам это нравится?»