Разрушители Мира - Мэрион Брэдли

Вероятно, он так же спас весь этот мир.

А потом в Дэвиде проснулся врач. Забыв, что он все еще полуголый, он прыгнул вперед и подхватил на руки Андреа, а престарелая женшина-чири упала без сознания.

Эпилог

Женщина, которую вот уже в течение сотен лет звали Андреа Клоссон, сидела на высоком балконе крепости Комина возле Тендары и смотрела на далекие зеленые холмы.

Точка, из которой больше уже не было возврата, была почти достигнута и все же мир, как она думала раньше, еще можно было спасти. Но для этого требовались средства, которых на Дарковере не было.

За исключением ее самой. Она не щадила себя: весь свой талант, который напряженно на протяжении двух столетий она использовала для того, чтобы уничтожать планеты, она теперь отдала для того, чтобы спасти единственную планету. Каждый цент ее чудовищного состояний, которое было предназначено для уничтожения планет и которое находилось в ее распоряжении, она отдала для того, чтобы Дарковер снова стал Дарковером. Это был ее собственный мир и она узнала, что ее чудесный народ все еще существует и кровь его течет в телепатах Дарковера, которых она так ненавидела. А теперь, ожидая ребенка Керала, она поняла, что кровь ее народа сохранена, хотя и не в полной чистоте.

Чири, может быть, и не выживут. Это все не вернет сил их расе. Она действительно достигла такой точки, с которой возвращение назад уже было невозможно. Твердо установлено, что Мисси уже больше никогда не сможет иметь ребенка. В те сотни лет, пока она боролась за свое существование, она была тяжело ранена. Андреа видела собственную вину, но ей казалось, что это делал кто-то другой. О том, что было сделано в сумасшествии, после возвращения разума больше не вспомнить, потому что от этого можно еще раз сойти с ума. И все же Керал живет, и ребенок Керала будет жить, и раса телепатов обретет новую жизнь и новые силы.

— И это еще не все, — сказал Дэвид, выходя на балкон.

Как ни странно, ему удавалось следить за мыслями Андреа, и она научилась любить его на свой собственный, тайный лад. Возле него были Джейсон, Регис и Линнеа. Дэвид продолжал: — По крайней мере, теперь телепаты здесь не вымрут. Ты уже знаешь, что… как много их, Джейсон?

— Сто один человек, — ответил Джейсон, — я имею в виду женщин Совета Телепатов, которые забеременели. И, по крайней, мере девятнадцать из них ожидают близнецов, а трое даже тройню. Это гарантирует процветание нового поколения, — он посмотрел на Линнеа, которая, смеясь, взяла Региса за руку. Она теперь была очень близка к родам, но как всегда была прекрасна.

— Мы будем сотрудничать с Империей, — объяснил Регис. — Теперешний Совет. Дарковерцы не могут быть совершенно отрезаны от галактической цивилизации. Мы используем телепатов для связи с космическими кораблями. Теперь мы знаем, что контакт с телепатами будет обнаруживать скрытые способности в тех людях, у которых раньше не замечалось и следа этих способностей. Вероятно, эти способности распространятся с Дарковера по всей известной части Галактики. И те, которые родились с этими способностями, не будут впадать в сумасшествие и в ближайшую пару поколений значительная группа телепатов будет на каждой населенной планете. Мы будем доставлять их сюда, и они будут учиться использовать свои силы, оставаясь при этом душевно здоровыми и счастливыми. А в качестве платы за это мы требуем, чтобы Дарковер всегда оставался таким миром, какой мы знаем и любим и какой нам требуется для нашего духовного и физического здоровья. Он никогда не должен стать звеном в цепи идентичных миров.

Дэвид прислушался к словно только одному ему слышному голосу и удалился. Линнеа тоже к чему-то прислушалась и сжала руку Региса.

— Мне этого тоже больше не требуется, — сказала она.

Регис опустился возле Андреа.

Она за эти долгие месяцы борьбы сильно постарела. Она работала в лесах и городах, давая точные указания, как сделать почву снова плодородной, какие быстрорастущие деревья сажать, чтобы они были защитой от эрозии, что происходило в самой несложной экологической системе. Но ее изборожденное морщинами лицо было дружеским и мягким. И она снова выглядела, как чири, и пробуждала старую любовь и уважение. Регис спросил: — Что ты теперь будешь делать… — он колебался минуту, потом назвал ее именем чири. Она улыбнулась.

— Я подожду рождения ребенка Керала, потом я для последней пары куэре, которая ко мне обратилась, вернусь назад в лес. И я буду рада успокоиться там, потому что я знаю, если мои собственные Листья упадут, это будет весной и я не смогу жить дальше, чтобы дать новые почки.

Регис взял ее руку и пожал ее. Потом они молча сели и стали смотреть на туман над горами.

Линнеа сказала: — Ты нам много дала…

Андреа улыбнулась: — Теперь деньги больше не нужны мне.

— Я хотел бы, чтобы ты пораньше вернулась сюда, сказал Регис, полный печали.

— Может быть, это произойдет и раньше, — задумчиво ответила Андреа. — Я больше не знаю, где находится мой собственный мир…

— Люди, которые находились у тебя на службе — что они сделают?

— Что они могут сделать? Чтобы схватить мене, они должны выследить меня, а уничтожение планет нелегально. Я думаю, они все же будут следить за мной. Но теперь я хорошо знаю Земную Империю, как она действует, и им трудно будет уничтожать новые миры, Позади нее послышались шаги, на балкон вышел Керал, бледный и прекрасный, за ним следовал Дэвид. Они подошли прямо к Андреа. Керал обернулся и взял из рук Дэвида барахтающийся сверток. Он вложил его в руки Андреа.

Керал произнес:

— Не потому, что ты связана с ним любовью, а потому, что он значит для тебя больше, чем для кого-либо другого.

Дэвид притянул Керала к себе, и они стояли и смотрели вдаль, на зеленеющий мир. Его мысли кружились вокруг крошечного, такого чужого и прекрасного младенца с рыжим пушком из головке, нового члена новой цепи телепатов с кровью чири. И это был его собственный вклад в возрождение целого мира… С ребенком в руках Керала началась эта развивающаяся последовательность эмоций и опыта. И Дэвид думал о том, что они всегда будут виноваты перед Мелорой и ее ребенком. Андреа откинулась назад. Она закрыла глаза и все же продолжала видеть поросший зеленью мир. Жизнь била из почвы, листья падали с деревьев и в бесконечном цикле возвращались назад; реки, долины, горы пенились от жизни, а за ними поднимались леса Дарковера. Издали до нее доносилась музыка ее народа — падение листьев в лесах, где ее ждали. Время чири прошло и оно никогда не вернется, и они исчезнут, как эти листья. Однако, пока жив Дарковер, они никогда не умрут полностью. Ее память дала Империи новые силы, воспоминания о ее красоте и дар, который перекинул мост между землянами и людьми других планет, дар, который был любовью.