Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

Дженни всхлипнула, задыхаясь, и Зуки, в этот момент вошедшая в камеру, бросилась к ней.

— Что с тобой?

Но Дженнифер не могла ей ответить и только тихо застонала. Боже, в какое дерьмо она влипла! Она воображала, что умнее и лучше всех остальных женщин в этой тюрьме, а наделе, как последняя идиотка, оказалась жертвой самого элементарного обмана.

В первый раз за все время Дженнифер пришло в голову, что, возможно, она с самого начала была намечена на роль козы отпущения. И роман с Томом, и помолвка, и все остальное имело скрытый смысл, служило подготовкой ее к роли добровольной жертвы.

У нее закружилась голова, и Дженни прилегла на жесткую койку. Зуки подошла и взяла ее за руку.

— Что случилось, Дженни? Может быть, позвать Мо-виту?

Дженнифер только покачала головой. Разве ей поможет Мовита или кто-то другой? Дональд Майклс занимался рискованными операциями с размещением акций с незапамятных времен. Как, впрочем, и остальные парни на Уолл-стрит. Но он был более азартным и менее осмотрительным. Дональд всегда знал, что ребята из отдела надзора следят за каждым его шагом. Может быть, ее и на фирму приняли потому, что хорошая девушка из католической школы отлично подходила на роль подставного лица, когда придет время обрубать хвосты? А она-то воображала, что удачно притворилась знатоком редкого фарфора…

— Дженни! Дженни, не пугай меня! — повторяла Зуки.

— Все нормально, — с трудом выговорила Дженнифер, хотя видела соседку как в тумане. У нее не было сил разговаривать с Зуки. — Оставь меня.

Хорошо, пусть Говард отказался от нее, она может найти другую фирму для подготовки апелляции, еще лучше, чем эти марионетки из «Суитмор и Макбейн». И Майклс возьмет на себя все расходы, связанные с судом, иначе она позвонит в Комиссию по ценным бумагам по платному телефону из общей комнаты, который прослушивается, и сообщит им все, что знает.

Дженнифер вскочила с койки и повернулась к Зуки.

— Помоги мне, — сказала она.

С помощью Зуки Дженни подняла койку и достала мобильник, спрятанный в полой ножке.

— Посторожи, — попросила она. — У меня очень важный разговор.

Зуки только кивнула в ответ, но ее глаза расширились от удивления. Дженни быстро набрала номер Тома. На этот раз определитель ему не поможет: этот номер он не знает.

Как она и ожидала, Том ответил на первый же звонок.

— Том Бренстон, — сказал он.

— Я знаю, кто ты. И не смей вешать трубку сейчас, когда ты узнал, кто звонит!

— Дженнифер? — Он удивился и испугался, это было слышно по голосу.

Она сразу перешла к делу:

— Ты видел письмо, которое мне послал этот подонок Макбейн?

— Но это конфиденциальная информация, Дженнифер. Я не видел письмо, но он связался со мной и…

— Кончай болтать! Во-первых, я хочу знать: вы с самого начала планировали меня посадить? Или я просто оказалась под рукой? Была игроком, которым можно пожертвовать?

— Дженни, я сейчас не могу с тобой разговаривать…

— Стой! Не смей вешать трубку!

Она представила себе, как Том застыл на другом конце линии: такого тона он никогда от нее не слышал.

— Послушай теперь второй вопрос, который я хочу задать. У тебя нет под рукой телефона Чарльза Хайни из Комиссии по ценным бумагам? Я, видишь ли, собираюсь позвонить ему и рассказать кое-что о вас двоих.

— Но, Дженнифер, я…

— Послушай меня. Если вы с Дональдом немедленно не найдете юристов, которые вытащат меня отсюда, и не заплатите им, вы оба серьезно об этом пожалеете.

На другом конце линии наступила мертвая тишина, Дженнифер даже испугалась, что их разъединили. Но затем голос Тома зазвучал так отчетливо, словно он стоял рядом с ней в камере. Он говорил спокойно и размеренно, сдерживая эмоции. Но какие именно? Страх? Ненависть?

— Дженнифер, не делай глупостей. Я не видел письма Говарда, но я позвоню ему прямо сейчас и свяжусь с Дональдом. Ты знаешь, что мы готовы тебе помочь, но если ты виновна…

— Если я виновна?! — воскликнула Дженнифер.

Зуки, стоявшая у решетки, обернулась и приложила палец к губам.

— Послушай, ты прекрасно знаешь, что я делала только то, что вы мне говорили. Потому что вы мне это приказывали. У нас был договор. И даже если я хоть каплю виновна, то вы с Дональдом замешаны в этом по самые уши! — Она сделала глубокий вдох. — Ты, кажется, забыл, что я знаю все о предложении «Фишер и К0 », а это было еще тогда, когда я не работала на фирме. И Сэм Саттон рассказал мне о первоначальном размещении акций «Омнигруп» во всех подробностях. Не говоря о том, как любил похвастаться Дональд, приняв пару коктейлей.

Все. Она промыла ему мозги. Теперь все будет хорошо. Но его голос внезапно стал жестким.

— Дженнифер, ты говоришь по мобильному телефону. Ты понимаешь, что этот разговор может прослушиваться? Пытаясь нас шантажировать, ты вредишь сама себе. — Он помолчал и презрительно добавил: — Не стоит мстить мне за то, что я расторг нашу помолвку.

— Мстить? Тебе? Том, ты что, совсем с ума сошел? — удивилась Дженнифер. — Не пытайся представить, будто все это сентиментальный бред. Это чистый бизнес.

Тогда он перешел на официальный тон. Как обычно делал, когда хотел прекратить переговоры:

— От имени фирмы «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» должен сообщить тебе, что мы не потерпим шантажа.

Пораженная, Дженнифер уставилась на микрофон крошечной трубки. Он что, обезумел, этот сукин сын? И как она могла считать его порядочным человеком?!

— Ты можешь сколько угодно притворяться, что белое — это черное. Но через три часа я хочу услышать от тебя и от Дональда Майклса, что кто-то из юристов высшего класса занимается моим делом и получил необходимый взнос на текущие расходы. Иначе…

— Дженнифер, это не конструктивный разговор. Твоя вина доказана, и подобные действия могут привести к конфликту интересов. Но я попытаюсь обсудить это с Дональдом и Говардом. Позвони мне сегодня в десять часов вечера.

— Я не могу позвонить в десять. Я в тюрьме; ты, случайно, не забыл об этом? Я позвоню в восемь. И советую сделать все, как я сказала.

Дженнифер ткнула кнопку отключения связи, и они с Зуки убрали телефон на место. Дженни била крупная дрожь, в горле стоял комок, который она никак не могла проглотить.

— Не знаю, сколько еще я смогу это скрывать, — вздохнула Зуки, сворачиваясь в клубок на своей койке.

Дженнифер испугалась.

— Ты должна молчать об этом, иначе ты нас всех подведешь.

— Как же я подведу всех? — удивилась Зуки. — Это никого не касается.

Иногда было трудно понять, притворяется она или действительно настолько глупа.

— Еще как касается, — возразила Дженнифер. — Мы все попадем в карцер.