Танго на цыпочках - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А девушка с волком была удивительно, просто невообразимо, похожа на Вайду. Может, и в самом деле без призраков не обошлось? Но рука-то теплая, возразил Палевич сам себе. С этой мыслью и заснул.
Тимур
В сущности, Светин дом ничем не отличался от дома Шныря — та же унылая серая коробка из железобетона, та же заплеванная лестница, те же окурки и шелуха углам, словно Салаватов никуда и не выезжал. Даже кафе рядом с домом почти такое же — с маленьким залом, хмурой, усталой официанткой и небольшим телевизором в углу. В кафе Тимур заглянул по двум причинам: во-первых, следовало обдумать, как и о чем говорить с Викой, во-вторых, банально хотелось жрать.
Интересно, чем Доминика занимается? Если все пойдет так, как планирует Салаватов, то уже сегодня она сможет вернуться домой. От этой мысли пропал аппетит. Ведь и вправду вернется, зачем ей Тимур, бывший любовник старшей сестры, бывший зэк, а в настоящее время просто темная личность без работы и перспектив? Ждать, когда появится работа и эти самые перспективы, Ника не станет, выскочит за какого-нибудь хлыща, который большую часть жизни проводит в офисе, красиво улыбается ровными зубами из качественного фарфора, и красиво рассуждает о светлом будущим. Хлыщ станет делать карьеру и изменять, прикрываясь "служебными командировками". Ника скоро догадается — она же не дура, в самом-то деле — но будет терпеть, стирать рубашки и готовить для своего муженька диетические завтраки с низким содержанием холестерина…
— От такой картины повесится можно. — Проворчала Сущность. — Самому не противно?
— Противно.
Третий подъезд, пятый этаж. Дверь обита черным дермантином, а ручка выполнена в виде львиной головы. Забавно. Салаватов некоторое время рассматривал дверь, гадая, удастся ли отыскать разгадку «призрака» или же он попадет в очередной тупик.
— Да звони уже. — Не выдержала Сущность. — Жми на кнопку.
Тимур нажал. Звонок отозвался развеселой птичьей трелью, на которую, однако, никто не среагировал. Звонить пришлось минут пять, в конце концов, замок тихо щелкнул, и дверь приоткрылась, словно бы сама собой. Тимур нерешительно сжал золоченую львиную морду.
— Да заходи ты! — Велел зычный голос. — Разуйся только!
Салаватов разулся. В узком темном коридорчике нашлась пара тапочек, что само по себе радовало. Хозяйка же на глаза показываться не спешила.
— Чего стал, проходи давай. — Обладательнице зычного голоса по прикидкам Тимура было около двадцати — двадцати двух, значит, это не Вика.
— Чё, нравлюсь? — Поинтересовалась девица.
— Мне бы Викторию Грушанкину.
— Грушкину.
— Пусть Грушкину. Могу я с ней поговорить?
— Эт навряд ли, она теперь не скоро разговаривать смогет. Да ты заходи в залу, чего на колидоре балакать?
Зала оказалась довольно большой и хорошо обставленной комнатой. Тимур с некоторой опаской уселся на светло-бежевое кресло, пощупал обивку — так и есть, кожа, подобный комплект немалых денег стоит, откуда они у наркоманки? Хотя с чего он взял, что Викуша была наркоманкой? Лара, та кололась, а Вику он не видел, посему…
— Чего тебе от сеструхи надобно? — Поинтересовалась хозяйка квартиры, плюхаясь в соседнее кресло. При этом подол юбчонки задрался, обнажая пышное белое бедро, Салаватов отвернулся, чтобы не смутить даму. Впрочем, как оказалось, эту даму было сложно смутить. В свои неполные двадцать три Оксана — так звали девушку — отличалась весьма прагматичным отношением к жизни.
— Вика — ваша сестра?
— Ото ж, оттого и мучаюсь. А я тебя знаю, ты тот мужик, который ее подружку пристукнул. А я — Оксана, можно просто Ксюха.
— Тимур.
— Красивое имя. — Ксюха, закинув ногу на ногу, рассматривала гостя с таким интересом, с котором столетия назад европейцы рассматривали первых негров. — Мне нравятся красивые имена, вот Вике повезло, у нее имя классное, не то, что у меня.
— Оксана — очень красивое имя.
— Ага, просто обалдеть, до чего красивое. Выпить хошь?
— Спасибо, но я за рулем.
— Правильный, значит. — Отметила Оксана с непонятной печалью в голосе. — А подружку сеструхину почто зарезал?
— Были причины. — За многие годы Салаватову настолько надоело доказывать собственную невиновность, что в данном случае он предпочел туманную отговорку долгим нудным, а, самое главное, бесполезным, объяснениям.
— Рога наставила. — Понимающе кивнула Оксана. — А от Вики ты чего хочешь?
— Поговорить.
— Алика найти хочешь?
— Ты знаешь про Алика?
— Я все знаю. — Хмыкнула Оксана. — Это раньше Вика хоронилась, а потом, когда крыша поехала — болтала без умолку. Хотя я и раньше в курсах была. Да и как тут не будешь, когда, стоит во двор выйти, как бабки, что на лавке вечно сидят, в спину шипеть начинают. «Сестра-шалава, и эта такая же». И жалеют для виду. Да видала я их с их жалостью! Что они вообще знали! Да мы жили круто, у меня первой в классе мобильник появился! И шмотки всегда такие были, что пацаны падали, а девчонки зеленели от зависти. Чего захочу — Викуша покупает. Она умная была, на панель не ходила, по телефону работала и только с хорошо знакомыми клиентами, те и платили хорошо и подарки всякие носили Вике ну и мне, значит. Так что посылала я этих бабок и посылать буду, тоже мне моралистки выискалися.
— Расскажи про Алика.
— А что мне за это будет? — Ксения хитро прищурилась, совсем, как кошка, заметившая горшок со сметаной и теперь прикидывающая как до него добраться.
— Сто баксов.
— Двести.
— Идет. — Салаватов готов был и тысячей пожертвовать, лишь бы добраться до черноволосого ублюдка, осмелившегося поднять руку на Лару.
— Половина вперед!
Купюру Оксана сцапала с ловкостью опытного мздоимца, ей бы в цирке фокусы показывать — карьеру сделала бы. Однако, в цирк Ксению не тянуло. Ее вообще никуда никогда не тянуло, она привыкла жить, не задумываясь о дне грядущем. Да и зачем, если есть старшая сестра, которая заработает денег и на шмотки, и на косметику, и на взятки учителям, чтобы помягче отнеслись к «сироте».
— А чё, мы и были сиротами, папаша сбег, мамаша бухала без продыху, со мной только Вика и возилась. Как вспомню про тот дурдом — страшно становится. — Оксаночка помахала перед лицом ладошкой, демонстрируя собственную слабость и незащищенность. — Когда Вика мамашу в дурку отправила, стало чуть полегче. А потом и деньги появились, ну, про деньги я уже говорила, Викуша — молодец, нашла, как красотой своей воспользоваться. А Алик и Ларка твоя — скоты. Лара мою сеструху на иглу посадила, а Алик этим пользовался. Чё, думаешь, вру?
