Властелин колец - Джон Толкин

– Да, не больно–то! Во всяком случае, поначалу, — рассмеялся Пиппин. Когда он прочитал письмо, у него словно гора с плеч свалилась. — Но это не беда. «Встречают по одежке — провожают по делам» — так у нас говорят. Полежи мы этак с неделю по канавам да под изгородями — небось, еще похлеще стали бы выглядеть.

– Чтобы стать похожим на Следопыта, пришлось бы бродить по Дикоземью не неделю и даже не месяц, а годы и годы, — покачал головой Бродяга. — Вряд ли вас на это хватило бы — если, конечно, судить по виду.

Пиппин сдался. Но Сэм еще не был повержен и продолжал мерить Бродягу полным сомнения взглядом.

– А почему мы должны думать, что ты тот самый Бродяга–Шире–Шаг, о котором говорится в письме? — спросил он сурово. — Пока не выплыло письмо, ты о Гэндальфе и не упомянул. Может, ты просто разыгрываешь роль, а на самом деле соглядатай — очень похоже, кстати! — и хочешь нас увести по ложному пути? А может, ты разделался с настоящим Бродягой и переоделся в его вещи? Ну, что скажешь?

– Скажу, что тебя, видно, ничем не проймешь, — ответил Бродяга. — Боюсь, что могу сказать только одно, Сэм Гэмги: если бы я убил настоящего Бродягу, я бы и с тобой не стал церемониться. Если бы я охотился за Кольцом, я мог бы завладеть им прямо сейчас — вот так!

Он встал — и как будто вырос. Глаза его властно сверкнули. Отбросив плащ, он положил руку на рукоять меча, которого дотоле никто не заметил. Хоббиты замерли, не смея шевельнуться. Сэм уставился на Бродягу, широко раскрыв рот.

– На ваше счастье, я — настоящий Бродяга, — молвил Следопыт, глядя на хоббитов сверху вниз. Внезапно лицо его смягчила улыбка. — Я — Арагорн[144], сын Араторна, и если я могу спасти вас, хотя бы мне пришлось заплатить за это жизнью, — я вас спасу.

Воцарилась долгая тишина. Наконец Фродо с запинкой произнес:

– Вообще–то, я еще до письма поверил, что ты друг. По крайней мере, мне очень хотелось в это поверить. За вечер ты меня успел несколько раз как следует напугать, но не так, как слуги Врага, иначе. Понимаешь? Я думаю, вражеский соглядатай был бы на вид приятнее, а на дух страшнее, понимаешь?

– Понимаю, — рассмеялся Бродяга. — Я, стало быть, на вид страшный, а на дух ничего? Так? Но «Не всяко золото блестит. Тем крепче сила, чем древней!».

– Значит, эти слова относятся к тебе? — осенило Фродо. — А я все в толк не могу взять — о чем они? Но скажи, как ты догадался, что написано в письме, если ты его не читал?

– Мне не было нужды догадываться, — был ответ. — Просто я — Арагорн, а эти слова связаны со мной.

Он достал из ножен меч — и все увидели, что в полуаршине от рукояти клинок сломан.

– От этого меча немного пользы, правда, Сэм? Но уже близко время, когда его откуют заново.

Сэм промолчал.

– С разрешения Сэма, — продолжал Бродяга, — предлагаю считать дело улаженным. Отныне Бродяга — ваш проводник. Завтра нам предстоит нелегкая дорога. Хорошо, если нам вообще дадут выйти из Бри. Но так или иначе, незамеченными нам ускользнуть не удастся. Правда, я приложу все усилия, чтобы мы поскорее исчезли с глаз долой. Кроме главной дороги я знаю и другие. Если мы отделаемся от погони — направимся прямо к Пасмурнику[145].

– К Пасмурнику? — переспросил Сэм. — А что это такое?

– Пасмурник, иначе Пасмурная Вершина — это гора к северу отсюда, примерно в половине пути от Бри до Ривенделла. С Пасмурной Вершины хороший обзор — на всю округу, и мы сможем как следует осмотреться. Если Гэндальф идет по нашим следам, он направится именно туда. За Пасмурником нам придется гораздо солонее: там нам предстоит выбирать из нескольких зол.

– А когда ты в последний раз видел Гэндальфа? — спросил Фродо.– Тебе известно, где он и что с ним?

Лицо Бродяги помрачнело.

– Нет, неизвестно, — ответил он. — Весной мы вместе вернулись из восточных земель. В последние годы я часто подменял его у границ Заселья, поскольку его отвлекали другие заботы. Он редко оставлял ваши земли без охраны. Последний раз мы встретились первого мая у брода Сарн Форд, в нижнем течении Брендивина. Он сказал мне, что с тобой все улажено и ты отправляешься в Ривенделл не позднее последней недели сентября. Я знал, что он не теряет тебя из виду, и ушел странствовать, ни о чем не тревожась. Моя беспечность вышла мне боком: видимо, он получил неожиданное известие и нуждался в помощи, а меня рядом не оказалось. Теперь — впервые за все время нашей дружбы — я встревожен. Допустим, он не смог прийти. Но почему не дал знать о себе? Когда я вернулся, а это было много дней назад, до меня дошли недобрые вести. По Средьземелью поползли слухи — дескать, Гэндальфа нигде не могут найти, зато на дорогах появились какие–то странные всадники. Сказали мне об этом эльфы Гилдора, а позже они же передали мне, что ты ушел из дома. Но покинул ты в итоге Бэкланд или нет — не знал никто. Я не спускал глаз с Восточного Тракта и серьезно беспокоился.

– Ты думаешь, это из–за Черных Всадников? Ну… что Гэндальф из–за них не приехал? — испугался Фродо.

– Кто, кроме них, мог бы его задержать? Разве что сам Враг… Однако не будем терять надежды. Гэндальф куда могущественнее, чем вы, засельчане, думаете. Для вас он шутник и затейник. Но история, в которой мы с вами принимаем участие, обещает быть величайшим из его дел здесь, на земле[146].

Пиппин зевнул.

– Прошу прощения, — извинился он, — но я смерть как устал. Беды, опасности! Все так, никуда от них не денешься, но я должен срочно лечь, не то, чего доброго, засну прямо в кресле. Где этот оболтус Мерри? Если придется тащиться на двор и искать его, да еще в такой темнотище — это будет последняя капля!

Тут хлопнула входная дверь, и в коридоре громко затопали. В комнату влетел Мерри, следом за ним — Ноб. Мерри торопливо затворил дверь и, тяжело дыша, прислонился к ней спиной. Все повернулись к нему. Наконец Мерри справился с собой и выпалил, задыхаясь:

– Я их видел, Фродо! Я их видел! Черных Всадников!

– Черных Всадников?! — вскрикнул Фродо. — Где?!

– Здесь. В деревне! Я посидел с часик у камина, вы не возвращались, и я решил подышать свежим воздухом. Немного прогулялся, пошел назад, стою себе у входа, под фонарем, смотрю на звезды. И вдруг чую — мороз по спине. Будто ко мне приближается что–то страшное. Оглянулся и вижу: за дорогой, в темноте, притаилась какая–то тень — только чересчур уж темная и почему–то как раз там, где кончается свет от фонаря. Но не успел я вглядеться, как она — фьюить! — скользнула прочь. Совершенно бесшумно. Вот только лошади я на этот раз не приметил.

– Куда направилась эта тень? — Голос Бродяги прозвучал внезапно и резко.

Мерри вздрогнул, только теперь заметив, что в комнате чужой.

– Продолжай! — успокоил его Фродо. — Это друг Гэндальфа. Потом я тебе все объясню.

– Мне показалось, что тень поползла на восток, по Тракту, — сказал Мерри. — Ну, я и попробовал последить за ней. Она, конечно, тут же куда–то исчезла, но я все равно завернул за угол, пошел по улице и дошел аж до самого последнего дома.

Бродяга посмотрел на Мерри с изумлением и уважением.

– Ты, я погляжу, смельчак, — сказал он. — Но ты сделал изрядную глупость.

– Не знаю, — сказал Мерри. — По–моему, ни то ни другое. Я просто не мог с собой справиться. Меня словно кто за руку тянул, а почему я послушался — и сам не знаю. Словом, пошел я, и вдруг, у самой изгороди, слышу — разговаривают. Один голос бормочет «бу–бу–бу», а второй что–то шепчет в ответ или, может, просто шипит — по крайней мере, ни слова не разобрать. Но ближе я подходить уже не стал — так меня всего заколотило от страха, что просто ужас. Я испугался и уже повернулся было, чтобы дать деру. И вдруг что–то на меня сзади как прыгнет! Ну… я и упал.

– А я его подобрал, сударь, — высунулся Ноб. — Господин Подсолнух дал мне фонарь и послал искать господина Брендибэка. Сначала я пошел к Западным воротам, потом к Южным. Вдруг, прямо у дома Билла Осины, вижу — на дороге что–то чернеется. Побожиться не могу, но мне почудилось, что на земле кто–то лежит, а над ним нагнулись два человека и поднимают. Я как заору — и бегом туда, а подбежал, глядь — никого нет, только господин Мерри, один, на обочине. Поначалу я было подумал, что он спит, ну и давай его трясти, а он знай бормочет: «Я упал в реку, в глубокую реку». В общем, он явно был не в себе. Насилу я его на ноги поставил. А он как вскинется — и бежать, одно слово — заяц. И прямо сюда.

– Боюсь, так оно и было, — подтвердил Мерри. — Правда, я не соображал, что говорил. Мне приснился какой–то мерзкий сон, но поди теперь вспомни. Я просто рассыпался на кусочки, и все. А что это было — не знаю.

– Зато я знаю, — молвил Бродяга. — Это не что иное, как дыхание Тьмы! Надо полагать, Всадники оставили коней снаружи, а сами тайно проникли в Бри через Южные ворота. Что ж, если они успели наведаться к Биллу Осине, новости им уже известны. Скорее всего, тот южанин — тоже лазутчик Врага. Значит, что–то может случиться уже сегодня ночью, еще до того, как мы покинем Бри.