Невезучая или эльфы, как они есть (СИ) - Волкова Альвина Николаевна

Снова память девушки подверглась изменению, а у меня возникло стойкое ощущение, что кто-то намеренно стерает её воспонинания, в этот раз связанные с событиями у водопада. Осталось только самое начало и письмо, которое Салнара отдала сестре, чтобы доказать ей, что не обманывает, что Моранна действительно ходила к водопаду и вернулась домой в ужасном состоянии. Несмотря на то, что девушка ничего не вспомнила, эмоции от пережитого у нее остались, и они требовали объяснений, но больше выхода, который вскоре нашли — у Моранны появилось желание отомстить. Кому? Дариалису конечно! Моранна была слишком прямолинейна и бесхитростна, поэтому никаких сомнений, с кем она встретилась у водопада, у нее не возникло. Писала Дариалису — возненавидела Дариалиса. Но как отомстить эльфу?

Впервые за долгое время сестры Салистис объединились. В поисках самых больных мест светловолосых они перерыли кучу рукописей, говорили с теми, кто хоть немного контактировал с этой расой, и вскоре выяснили, что это их чувства, сильные эмоции, которые контролируются эльфийскими связями, так как могут не просто причинить им боль в сотни раз сильнее любой физической, но и убить.

Так как я выросла на Земле, мне бы и в голову не пришло то, что придумали сёстры Салистис, а у девочек, точнее у девушек, возникла безумная идея, поймать богиню любви и потребовать у нее влюбить в них Дариалиса. Причём обе знали, что это может серьёзно аукнуться божественным проклятьем, но это их не остановило.

Воспоминания о поимке богини были обрывочны. На празднике Божественной благодати сёстры Салистис вычислили, в кого вселилась Алуна — богиня любви и фортуны, и запечатали её в теле смертной. Они похитили девушку и спрятали её в доме без окон и дверей. После праздника, когда богиня должна была немедленно покинуть живую оболочку, она не смогла этого сделать и испытала весь спектор неудобств смертного тела.

Однако, ни просьбы, ни уговоры, на Алуну не действовали, богиня была непреклонна — она не станет помогать сёстрам, тем более, что Алуна не отвечает за чувства эльфов — этим занимается Шиа Рийли. Тогда Салнара схитрила, сказав, что разочарована в ней, что, оказывается, не так она и могущественна, раз не способна влюбить в них одного единственно эльфа. Подобное заявление могло показаться смехотворным, если бы богиня в тот момент не соседствовала с душой своей любимицы, которая после праздника вернулась в своё тело, а оказалась задвинута на задворки созания, тем не менее, прекрасно всё слышала.

Алуна была очень недовольна. С большой неохотой она согласилась помочь сёстрам Салистис и дала каждой из них по две карамельки. Два красных глянцевых кругляшка со светящейся серединкой. На вопрос Моранны: «Как это действует?», богиня потребовала освободить её, только тогда она расскажет, что нужно делать с даром. Салнара попыталась остановить сестру, но Моранна решила, что получила, что хотела и больше не намеревалась держать богиню в теле девушки — она сняла печать. В тот же миг Алуна покинула тело девушки и сёстры испытали сильнейшую головную боль. Через боль сёстры едва разобрали слова богини: «Одна конфета подарит неземную любовь, другая — невероятную удачу. Но вы скверно со мной поступили, и поэтому ни то, ни другое не принесёт вам удовлетворения. Вы уже прокляты. Вы встали на пути друг у друга и сами, своими руками разрушаете то, что создаёте». Тем не менее, сёстры добились своего — орудие мести было у них в руках, осталось только скормить кофеты Дариалису.

К несчастью для эльфа, он вызвался вести переговоры с Архимагом и направился в Брандор, не подозревая, что его ждёт. Дальше последовала карусель образов, как в анонсе сериала, где я видела споры и ссоры сестёр друг с другом, а так же со своим отцом, и я, конечно, слышала, что они говорят, но не понимала, слишком быстро видения проносились перед моими глазами. Я увидела, как Моранна подкараулила Дариалиса у гостиницы, и попросила встретиться, но немного позже это сделала и Салнара, причём Я — Моранна это видела и потребовала, чтобы сестра не вмешивалась. Салнара напомнила, что их план заключался в том, чтобы Дариалис влюбился в них обеих. Одним словом, они снова поссорились.

Дариалис согласился встретиться только с Моранной, и он сам выбрал место и время, но девушка подготовилась и магией оглушила эльфа сзади. Мужчина оказался в уже знакомом месте — в доме без окон и дверей. Так как бабушка с удовлетворением смотрела на пол, я смогла рассмотреть узор и символы, нарисованные на нём, и откровенно ужаснулась — это была та самая печать на высшую нежить или демона, что держала Большую Зазу в пещере.

Эльф наконец-то очнулся и посмотрел на Моранну. Он совсем не был напуган, или, по крайней мере, делал вид, что ничего особенного не произошло. Однако, нечто в его поведении показалось мне подозрительно знакомым, это напомнило мне то чувство, когда я точно знала, что за мной придут и поведут в дом «бабули», поэтому ничему не удивлялась, и с крайне вялым интересом наблюдала за происходящим вокруг себя. Так же и Дариалис, эльф будто предвидел, что его похитят. Он хотел заговорить с Моранной, но при взгляде на него, внутри у девушки всё вскипело, и она, прошипев что-то на эльфийском, швырнула ему то злополучное письмо. Естественно, Дариалис сказал, что ничего о нём не знает, но Моранну это разозлило ещё сильнее. Она сплела огненную сеть и…

«Нет, нет, нет! Только не это!» — мысленно закричала я, помня ожог на плече Аеллира, и попробовала вырваться из плена чужих воспоминаний. Не сразу, но мне это удалось, вот только заклинание уже сорвалась с моих пальцев и всё, что я могла предпринять, это дёрнуть рукой в сторону, чтобы направить сеть в бок, а не прямо на ректора.

Аеллира знатно бы зацепило, если бы я была в форме, и всё же его обожгло моей тонкой огненной паутиной, мужчина вскрикнул и упал на колени. Я не понимала, почему ректор не поставил щит, или хотя бы не развеял заклинание, но начала подозревать, что с ним что-то не так.

Зарывшись в песок, маска поджидала его, отряхнувшись, она легко завладела им. Аеллир поднял голову, и я услышала голос Дариалиса, который, несмотря на ожоги спокойно и рассудительно объяснял Моранне, в чём она не права. Он успокаивал её, втолковывал, что её обманули, что никаких писем он не получал, и сам ничего не писал, но девушка его не слушала и магистра Аеллира то и дело кидало на песок как от «огненных ударов», а я со слезами на глазах смотрела, как его мучают.

Дариалис же это совсем не волновало, его не беспокоила физическая боль, он как будто её не чувствовал, и спокойно говорил с Моранной, спрашивая её снова и снова, что она от него хочет, но девушка продолжала истязать эльфа, добиваясь своего ответа. Уверена, она не понимала, что с ней происходит, что её злость и ярость это последствие пережитого кошмара, который стёрли из её головы, но не из её сердца.

Наконец, Дариалису удалось получить ответ на свой вопрос, и в моей голове всплыли образы прошлого. «Я хочу причинить тебе боль, — сказала Моранна, смотря на израненного пленника, на котором не осталось ни одного живого места: — такую же, которую, испытываю я прямо сейчас, просто смотря на тебя. Я хочу, чтобы ты почувствовал, что меня переполняет и осознал, что значила для меня наша встреча». «Ты хочешь, чтобы я почувствовал?», — заинтересованно поднял голову Дариалис. — «Как»? «Что значит «как»? — удивилась Моранна, и это сбило её с мысли. «Я родился в необычной семье. Я только выгляжу как эльф, но во мне есть сила высших демонов, она преобладает над силой эльфов, поэтому я не понимаю, что тебя так расстроило и как мне на это реагировать. Всё, что я чувствую, это чувства моих родителей, сестёр и брата, только через эти связи я могу анализировать и интерпретировать то, что испытывают другие. Сам я на это не способен».

Моранна была обескуражена и смущена, как, впрочем, и я. Очень сомневаюсь, что она понимала насколько серьёзно это признание. У меня, например, от него волосы на голове зашевелились, Получается, не родись Дариалис эльфом, и не имей крепких духовно-магических связей со своей семьёй, которые позволяли ему «понимать» чувства других, на этой планете было бы на одного темноволосого маньяка больше.