Тень друга. Ветер на перекрестке - Александр Кривицкий

С той поры я проникся правилом: цитировать только первоисточники, уже прочитанную книгу просто необходимо еще и еще несколько раз подержать в руках, и если она не твоя собственная и ее нужно отправлять из читального зала библиотеки в хранилище, поглядеть на выходные данные, запомнить, конечно, год издания, название издательства, автора предисловия. Записывать не стоит, к чему разводить канцелярию. Именно запомнить, ведь не для экзамена же, а для себя, а если впоследствии и ошибешься в дате или в чем другом при разговоре — не беда, ошибку исправишь и уже после того будешь помнить исправленное всю жизнь.

До сих пор помню адреса старых московских и петербургских издательств, обозначенных на книгах и даже такого, как издательство Сойкина, выпускавшего в Петербурге развлекательную литературу: Стремянная, 12. Одним словом, прочитанную книгу нужно знать вдоль и поперек, особенно если ее цитируешь.

Читатель, надеюсь, простит мне это отступление. Но вернемся к мундиру и погонам.

Внешний вид воинских частей сказывался не только в форме обмундирования, но и в молодцеватости солдат, их выправке, в уменье офицеров вести себя с достоинством.

Образцовый внешний вид должен быть постоянно присущ войскам. В военном мундире нельзя быть понурым, вялым, нерешительным.

Когда в 1814 году, после поражения наполеоновской армии, русские войска вошли в Париж, жители города, как свидетельствуют мемуарные источники, были восхищены изяществом русских мундиров, блеском оружия, здоровым видом и бодростью воинов. Находившийся при главной русской квартире английский генерал Стюарт, впоследствии лорд Лондондери, писал: «Все, что можно сказать о русских резервах, останется ниже истины. Внешний вид и вооружение их удивительны. Когда подумаешь о претерпенных ими трудах и сообразишь, что некоторые из них прибыли с границ Китая и в короткое время прошли пространство от Москвы до Франции, исполняешься каким-то восхищением к этой исполинской стране и ее людям».

Красивый, стройный вид части, бодрое выражение лиц, щеголеватость в одежде, подтянутые манеры и точно написанная на лице готовность моментально исполнить приказание — эти подлинные черты военного типа свидетельствуют о постоянной «военной жилке» человека, о великом уважении к своему мундиру.

Забота о точном соответствии формы одежды установленным для нее образцам есть привычный признак стремления воина к порядку. В повести Куприна «Поединок» поручик Федоровский говорит подпоручику Ромашову, который одевается, чтобы ехать к полковому командиру: «Готовы? Советую вам продеть портупею под погон, а не сверху. Вы знаете, как командир полка этого не любит». В повести, направленной против гатчинских порядков, против бессмысленной муштры солдат, тупого высокомерия большинства офицеров и их уродливого быта, Куприн приводит это замечание отнюдь не в негативном смысле. Значение образцового внешнего вида — «по форме» — в армии бесспорно.

У лучших офицеров были романтичные представления о достоинстве их мундиров, осененных славой героев-предков. Когда однажды в Тамбовском полку солдат, не отдав капитану честь, хотел оправдаться тем, что, стоя вполуоборот, он не видел лица офицера, капитан резонно сказал: «Мундир-то ведь ты видел, братец! Ну так вот знай — не мне отдаешь честь, а мундиру».

К концу девятнадцатого века пышные разноцветные мундиры с золотым шитьем уступают место, особенно в военное время, более скромным образцам одежды. Было введено так называемое защитное обмундирование. Основными его цветами служат зеленоватый и голубовато-серый...

Первоначально защитное обмундирование появилось под названием «хаки» в английских войсках, находившихся в африканских колониях. После войны с бурами Англия окончательно ввела защитное обмундирование в качестве полевой формы. Затем подобное же обмундирование ввели Россия и другие государства, позже всех — Франция, где царило чрезмерное увлечение парадностью мундиров.

Повторим здесь еще раз. После Октябрьской революции, когда реакционное офицерство выступило против Советской власти с оружием в руках, молодая Красная Армия отказалась от формы, которую носили ее враги.

С тех пор много воды утекло. Советские войска выросли и окрепли. В их рядах сформировались замечательные командирские кадры, и страна дала своим сынам знаки военного достоинства, украшавшие мундиры российской армии времен 1812 года, героев Севастопольской обороны, битв за освобождение Болгарии.

Культ чести мундира — освобожденный от сословных претензий и высокомерных представлений об избранности офицерского корпуса — священен для командира. Советское понятие о чести мундира, украшенного нашими пятиконечными звездами, полностью лишено каких-либо оттенков кастового офицерского превосходства. Оно неотделимо от верности знамени Ленина и воинскому долгу, чья суть состоит в наилучшей защите социалистического Отечества, государственных интересов Советского Союза.

Введение погон в Советской Армии прежде всего служило укреплению дисциплины и единоначалия. Погоны со знаками различия четко выражают служебное подчинение бойцов командирам, младших — старшим. При социальном равенстве бойцов и командиров погоны призваны были еще явственнее подчеркнуть роль начальников всех степеней, увеличить их требовательность к младшим, повысить их ответственность за исход каждого боя, операции.

Советские офицеры — командиры и политруки, облеченные всеми знаками полновластия, привели наши войска к победе над гитлеровской Германией и стоят теперь на страже мира.

Мы хотим мира. Мы действительно его хотим, искренне. Говорим о нем, пишем, делаем все, чтобы его упрочить, В нашей стране не было дня, когда бы она отказалась от самого слова «разрядка», как это сделал однажды американский президент. Если бы в советских пределах нашелся человек, призывающий к войне, как это постоянно делают руководители иных стран, он подвергся бы наказанию согласно точной статье закона.

Любить войну немыслимо, бесчеловечно. Кто может примириться с горем? Любить можно его преодоление. Война — горе. Армия — ее преодоление. Она — меч-кладенец страны, искренне желающей мира. Ей — наша любовь.

Обожаю суворовцев. Бьют барабаны, сыплется четкая дробь, развеваются знамена. Вот они идут на параде, ладные, подбористые, в хорошо пригнанной форме, дорогие мальчишки. Солнце любит юных, щедро добавляет золотого блеска на их погоны, и те становятся чуть ли не генеральскими. Набежавшее облачко легко восстанавливает воинскую иерархию, и кованые квадраты суворовцев маршируют в прежнем звании...