Мне бы в небо (СИ) - Митрофанов Даниил

А вот и подтвердились слухи о том, что прыгать мы будем в окружении соперников. Но мы с ребятами ещё раз обсудили этот момент накануне и никаких проблем возникнуть не должно.

Жребий был до банального прост. В лётный шлем бросали бумажки с нашими фамилиями и кураторы по очереди вытаскивали эти бумажки, зачитывая наши фамилии и тем самым формируя группы.

Всего нам было выделено сразу пять Ан-2, которые уже ждали пассажиров.

Мне выпало прыгать в третьей группе вместе с Рябовым, Сизовым и парнем из отряда соперников. Выходило трое на одного в нашу пользу. Во второй группе такая же участь выпала Валере. Он будет прыгать в окружении соперников. На всякий случай подошёл к ребятам из группы Валеры и предупредил их о возможных последствиях. Они, конечно, сделали вид, что ничего не понимают, но я прекрасно видел, что это не так.

К слову, Андрей и ещё два парня появились прямо перед самым началом укладки парашютов и поговорить с ним я ещё не успел. Парень был очень задумчивым и вопреки своему обычному поведению молчал. Впрочем, и пришедшие с ним ребята, не особо отличались красноречием.

Где же они всё-таки были? Нужно будет сегодня обязательно поймать Андрея и поговорить. Вполне возможно, что мне также предстоит пройти через подобное испытание. Поэтому предпочту знать о нём заранее и быть готовым ко всему.

Самолёты начали взлетать с минимальной разницей во времени, быстро набирая высоту. Пилоты явно торопились успеть закончить наше десантирование до того момента, пока не испортилась погода. Ветер пока ещё был довольно слабым, но постепенно начинал усиливаться.

Инструктора, который будет прыгать вместе с нами, я видел впервые. И как-то он мне сразу не понравился. После того как мы оказались в самолёте, он отдал нам команду снять парашюты. На вопрос для чего ответил, что будет оценивать абсолютно всё, даже то, как мы надеваем парашюты. И будет делать это прямо в самолёте. Это было грубейшее нарушение техники безопасности, и я сказал об этом инструктору, за что получил нагоняй и обещание, что буду первым кандидатом на вылет с базы. Он напомнил, что одним из главных правил пребывания на базе является выполнение приказов инструкторов. И раз он говорит нам снять парашюты, значит, так нужно сделать, а не пререкаться.

Переглянувшись с ребятами, мы сделали, как сказал нам инструктор, и сидели, держа парашюты перед собой. Единственным у кого не возникло никаких вопросов, был приставленный к нам сержант.

Самолёт быстро набрал нужную высоту и загорелся первый сигнал. Мы тут же кинулись надевать парашюты, но инструктор остановил нас. Сперва он хотел ещё раз проверить всё ли в порядке и собрал наши парашюты. Прозвучал ещё один сигнал, но инструктор лишь отмахнулся от него. Он подошёл к пилоту и постучал его по плечу. После чего инструктор взял наши парашюты и сделал то, чего никто из нас даже не мог себе представить. Распахнув дверь, он просто вышвырнул их прочь, выпрыгнув следом за нашими парашютами. А через пару мгновений случилась ещё более нелепая и жуткая ситуация — из самолёта выпрыгнул и пилот, который всё это время сидел с парашютом за спиной.

Глава 26

Вот так за пару мгновений нас поставили в безысходное положение. Мы просто стояли и не знали, что нам делать. Первым в себя пришёл сержант, оказавшись возле двери, он закрыл её, отрезая нас от грохота мотора и свиста ветра.

— Что будем делать? — спросил сержант. — Мы остались в самолёте без пилота и парашютов. Времени на раздумья у нас нет.

Ситуация вырисовывалась очень страшная. Пять человек остались в летящем самолёте без пилота, и возможности выпрыгнуть из него.

Подобные методы проверки были слишком жёсткими, но я прекрасно понимал, что это очередной этап нашей подготовки. Этап, на котором отсеется очень много человек. Наверняка сержант, приставленный к нам вместе с инструктором, был опытным пилотом и именно ему предстоит благополучно доставить нас на землю. Вот только так сразу он не хотел выдавать себя и наблюдал за нашими действиями. Да и наверняка это был не сержант, а опытный офицер, который повидал за свою жизнь немало желторотых новичков вроде нас. Сразу становится понятным, почему все эти сержанты показались мне странными и их поведение неестественным.

Первым нервы не выдержали у Сизова, он начал носиться по самолёту и искать парашюты, причитая, что так просто не может быть. У парня началась истерика. Хотя я его прекрасно понимал и даже не думал осуждать. А вот остальные держались на удивление отлично.

Время быстро утекало и нужно было что-то предпринимать. Сержант молчал, а ребята с надеждой смотрели на меня. Делать нечего, придётся брать всё в свои руки.

— Какое-то время я занимался в ДОСААФЕ, летал с инструктором на дельфине. Поэтому могу попробовать взять управление на себя. Мягкой посадки не обещаю, но разбиться мы точно не разобьёмся. — заговорил я и увидел облегчение на лицах ребят. А вот Сержант выглядел довольно удивлённым. Он явно не ожидал, что среди нас найдётся кто-нибудь решивший взять управление самолётом на себя.

За гулом мотора практически ничего не было слышно и мне приходилось кричать.

Сержант первым согласился с моим предложением сказав, что тоже немного занимался в ДОСААФе и в случае чего может подсказать, что мне делать. Этим он сразу выдал себя. И похоже, что парень из второй группы наших соперников также догадался, что сержант не просто так был приставлен к нам. А вот Рябов и тем более Сизов так и не поняли этого.

Но Рябов не поддался панике, хотя было видно насколько сильно ему страшно. Впрочем, страшно было каждому из нас. Даже меня знающего о том, что смогу посадить самолёт и что рядом имеется ещё один опытный пилот, немного потряхивало от нервов. Чем-то это было похоже на прыжок с парашютом. Вроде и знаю, что делать и уверен в благополучном исходе, а вот всё равно нервничаю.

Но всё кардинально изменилось, когда я оказался в кресле пилота. Сержант сел на место второго пилота, тут же взявшись за штурвал и выровняв самолёт. Я же глубоко вздохнул и начал вспоминать управление Аннушкой. Благо это невозможно забыть. Руки сами потянулись к нужным приборам, и уже через пару минут я начал разворачивать наш самолёт для захода на посадку. А сержант полностью руководил моими действиями, показав себя опытным лётным инструктором. Также он взял на себя общение с диспетчерской вышкой, сказав, что наш самолёт в надёжных руках.

Садиться мы решили за территорией базы, там имелось достаточно много расчищенных от деревьев прогалин, на которых можно было легко посадить Ан-2. Здесь уже всю работу работы на себя взял сержант, не решившийся доверить мне посадку. Хотя я и знал, что смогу успешно посадить самолёт, но спорить не стал. Всё же я, итак, продемонстрировал умения совершенно неприсущие семнадцатилетнему парню. Да и руководство базы легко сможет проверить правдивость моих слов насчёт ДОСААФа. Ну ладно, если возникнут вопросы, что-нибудь придумаю.

К тому же у меня уже имелись мысли на этот счёт. Скажу, что летал с тем же дядь Колей. В совхозе помимо вертолёта имелся ещё и Ан-2. Скажу, что летал на нём вместе с дядь Колей и запомнил, что нужно делать.

После того как самолёт сел, к нам тут же подбежала бригада медиков, которые увели с собой Сизова. У парня случилась истерика, с которой он не мог справиться. Он с трудом дышал и находился в предобморочном состоянии.

— Молодец. Стальные нервы. — хлопнул меня по плечу сержант. — Конечно, ошибок допустил не мало, но ты ещё даже не курсант. Мы и не могли предположить, что среди кандидатов найдутся ребята, способные взять на себя управление. Необходимо было проверить вашу психологическую устойчивость вот в такой, казалось бы, безвыходной ситуации.

— А вы лётный инструктор? — спросил я у сержанта.

— Вполне возможно, что буду преподавать у вас пилотирование Аннушкой. — подтвердил мои слова сержант. — Это испытание вы прошли. Но расслабляться ещё слишком рано. Уж не знаю, что ещё для вас подготовило начальство, но столь жёсткого отбора на моей памяти не было ещё ни разу. Будь на вашем месте матерые спецы, и они бы навалили в штаны со страху.