Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн

голые стены, простой металлический стол, два неудобных стула, камера в углу, дверь, которая запирается снаружи.

Устраиваюсь поудобнее, насколько это возможно, и играю сама с собой в угадайку: через сколько времени кто-нибудь заглянет сюда? Выделяю час, но ошибаюсь. Только через два с половиной часа молодой офицер просовывает голову и спрашивает, не нужно ли мне чего-нибудь.

– Да, конечно, я хотела бы дать показания и уйти, – отвечаю ему, улыбаясь как можно приветливее. Это требует немалых усилий, учитывая, что уже поздно и в каком я раздражении из-за того, что застряла здесь. У офицера по крайней мере хватает такта изобразить огорчение:

– Простите за ожидание, мэм. Шеф Паркс постарается встретиться с вами как можно быстрее. Может, кофе или воды?

Прошу и того и другого. Проходит больше получаса, прежде чем мне все приносят. Кофе еле теплый и по вкусу напоминает вчерашнее пойло, но все-таки кофе. И это главное. Еще через сорок пять минут я достаю телефон – снова проверить, где дети, и убедиться, что с ними все нормально. И тут раздается входящий звонок.

Смотрю на экран и хмурюсь: Майк Люстиг, приятель Сэма из ФБР. Не представляю, зачем ему звонить мне, да еще так поздно. Сердце замирает, когда я отвечаю:

– Привет, Майк, у тебя все хорошо?

– Гвен, извини за поздний звонок. Я звонил Сэму, но он не берет трубку.

– Он в Стиллхаус-Лейке. У нас в доме кое-что произошло, и Сэм как раз этим занимается. А зачем он тебе? Что случилось?

Майк мнется, и мне становится тревожно.

– Послушай, Майк, ты ведь звонишь так поздно не затем, чтобы просто потрепаться. Так что случилось?

Он вздыхает:

– Я по поводу Коннора. Я пообещал Сэму присмотреть за расследованием стрельбы в школе. Там кое-что обнаружили, и вам с Сэмом нужно это знать…

21

Коннор

Мы с Ви стоим на обочине. Взятые напрокат «шустросипеды» валяются в траве. Она хотела ехать автостопом, но я отказался садиться в машину неизвестно с кем. Всю дорогу Ви ныла, но я ответил, что на велике лучше и быстрее, чем пешком, а она в ответ показала мне средний палец.

Две колеи пересекают дорогу и упираются в стену деревьев перед нами. Похоже на старую заросшую лесовозную просеку, которой не пользовались десятилетиями. Но, судя по примятой траве, тут недавно проехали несколько машин. Солнце уже село. Небо еще чуть-чуть светлое, но быстро темнеет.

– Что задумался? – Ви толкает меня локтем в бок. – Давай, пошли, пока светло.

От волнения у меня разболелся живот.

– Ты же знаешь: мама убьет нас, если узнает.

Ви закатывает глаза:

– Не узнает, обещаю. Поверь мне.

От одной мысли верить Ви хоть в чем-нибудь я смеюсь. Да, она очень верная и преданная, но у нее семь пятниц на неделе.

– Я никогда раньше не убегал втихаря.

– Да ну? По тебе и не скажешь.

Ви подталкивает меня вперед, я упираюсь:

– Я серьезно.

Внутри меня идет борьба: интуиция подсказывает, что это плохая идея, но в то же время так хочется снова увидеть Уиллу…

– Ты же знаешь, что Ланни все время убегает тайком, а? В этом нет ничего особенного.

– Особенно когда она стала практически свидетельницей убийства – и ее саму чуть не убили.

Это тоже одна из причин, по которой нас прогнали из Стиллхаус-Лейка. Ви сманила Ланни на вечеринку у озера и бросила там, как только они добрались. В конце концов Ланни наткнулась на тело девушки, которой проломили голову камнем, и догадалась, что это дело рук одного из парней Бельдена. Не то чтобы Бельдены сильно жаловали нас и раньше, но после этого стало еще хуже.

– Боишься, тебя сегодня вечером убьют?

Ви просто дразнится, но все равно трудно смотреть вглубь леса и не представлять, какие ужасы происходят там, в темноте.

– Пошли, – настаивает Ви. – Я сто раз была на вечеринках в лесу. Поверь, они почти всегда полный отстой.

– Тогда зачем нам туда? – спрашиваю я.

Она поднимает бровь:

– Ты хочешь снова увидеть Уиллу или нет?

Я краснею. Ви поймала меня на крючок и прекрасно это знает. Она углубляется в лес, предоставив мне выбор: следовать за ней или возвращаться в мотель одному. Хотя мама точно убьет меня за то, что я сбежал тайком, она разозлится еще сильнее, если узнает, что я бросил Ви на произвол судьбы.

– Чудесно, – ворчу я и плетусь следом.

Остатки света быстро гаснут среди деревьев, и мы достаем мобильники и включаем на них фонарики. От этого я еще острее чувствую, как вокруг сгущается темнота. Через несколько минут впереди видна наша цель. Сквозь деревья пробиваются свет и тванги[26] и басы музыки кантри.

Вскоре мы выходим на поляну, и вот перед нами Угрюмая хибара во всей красе. Настоящая помойка.

– Я ждал чего-то более потрясного, – признаюсь я Ви, присвистнув.

Она похлопывает меня по плечу:

– Вся жизнь в двух словах.

Поляна окружена машинами. На всех куча дополнительных фар спереди и сверху, чтобы освещать местность. У двух дверцы нараспашку, оттуда гремит музыка. Но мелодии разные, так что получается своеобразная дуэль кантри-баллад. Рядом кучкуется молодежь, в основном вокруг холодильников с пивом и льдом.

Может, когда-то на поляне и было на что посмотреть, но те времена давно прошли. Угрюмая хибара – высокий дом в форме большой коробки с покосившимся крыльцом и прогнившими колоннами вдоль фасада. Кое-где еще цепляются за жизнь ставни на выбитых окнах, но большинство давно отвалилось.

За некоторыми окнами заметно движение: у кого-то хватило смелости – или глупости, чтобы рискнуть зайти внутрь. Все это не слишком впечатляюще, и я чувствую разочарование, пока чьи-то прохладные ладони не накрывают мне глаза.

Я паникую. Первая реакция – применить уроки самообороны, которые мама буквально вдалбливала в нас. Ударить локтем в солнечное сплетение, схватить за запястья и вывернуть руки, ударить коленом в нос. Потом врезать по колену, чтобы вывести противника из строя, развернуться и убежать.

Но моего уха касаются мягкие губы, и я слышу шепот:

– Угадай – кто?

Я понимаю, что это Уилла. Но все еще чувствую прилив адреналина, а мозг наполнен воспоминаниями, как меня когда-то похищали.

Поток воспоминаний не прекращается. Я едва замечаю, как Уилла смеется и, взяв меня за руку, тянет мимо машин куда-то за деревья. Я весь вспотел, холодные капли стекают по спине. Теперь, когда в мозгу распахнулась дверца, сезон охоты открыт, и мучительные воспоминания с ревом ломятся в голову.

Мысленно я вижу Кевина. Вижу пистолет. Слышу