Фактор превосходства - Алекс Орлов

– Они весьма изобретательны, сэр, вы же знаете. Им было известно, что мы прослушиваем навигацию Гуллифакса, поэтому они взломали навигационный передатчик и стали добавлять кодировочные пакеты. Так мы узнали, что они живы и выполнили задание. А еще мы смогли, наконец, разобраться, что за наземный взрыв зафиксировали наши удаленные станции-шпионы. Остальное было делом техники, мы отправили на эту же станцию кодированное сообщение о том, где и как сможем подобрать их с Гуллифакса. Вот и все.

Фарковский улыбнулся, как бы говоря: так я и думал. Затем достал из деревянной коробки сигару, прикурил ее от газовой зажигалки и выпустил в воздух облако синеватого дыма, чем немало шокировал своих гостей.

– Э-э… сэр, прошу прощения, но это не вредно? Нам не грозят кластерные сбои, если мы будем вдыхать продукты сгорания этого вещества? – поинтересовался тот, что по виду был пониже чином.

– Все будет в порядке, – отмахнулся Фарковский. – Переходите к следующему вопросу. Я же понимаю, что вы приехали ко мне не прошлые операции обсуждать.

Контрразведчики переглянулись. Скрывать что-то от Фарковского было невозможно, ведь его работа заключалась в предвидении и моделировании крупнообъемных событий.

Тот, что был выше чином, дал подчиненному знак, что будет говорить сам. Затем отдал мысленную команду о переброске файлов из своего архива на рабочий терминал генерала Фарковского.

– Некоторое время назад на нас вышла группа высокопоставленных чиновников Дифта и после получения от нашего политического руководства определенных гарантий передала нашей стороне коды управления третьей частью всех колоний империи.

Офицер сделал паузу, дав возможность Фарковскому сделать вид, что он удивлен. Но генерал не считал необходимым играть.

– Продолжайте, я внимательно вас слушаю, – сказал он.

– Многие колонии перешли под наше крыло безболезненно, но в паре мест на отдаленных территориях мы столкнулись с серьезными проблемами. Откройте на терминале файлы, сэр, там имеются довольно красноречивые виды.

Фарковский открыл. Изуродованное железо боевых роботов было снято с разных ракурсов. Это были последствия схваток – несколько десятков уничтоженных машин. А еще останки живых бойцов, как оказалось – кураторов операции. И всего пара размытых силуэтов, выхваченных скоростной видеокамерой. Выдержка полторы микросекунды. Это все, что успел заснять и передать аппарат, уничтоженный микросекунду спустя.

Подробные изображения поверженной канкуртской техники и краткие размытые изображения ее противников говорили о полном фиаско.

– И что же это за монстры? Вот тут, кажется, я могу различить дрона. Я не ошибся?

– Да, сэр. Это дрон. А там, на фоне густой растительности, боевой робот.

– Разобрать очень трудно, – заметил Фарковский, выпустив в сторону сигарный дым.

– О да, сэр. Они не дали нашим солдатам ни единого шанса. Наши роботы не успевали их даже зафиксировать. К тому же тяжелейшие условия – повсюду озера с гидро…

– Кто-нибудь вернулся из этого боя? – спросил Фарковский.

– Нет, сэр. Сначала были уничтожены механические солдаты, а затем и четверо координаторов.

– Полагаю, это не дифты?

– Нет, сэр, не дифты. Действие происходило на территории одной из дифтских колоний, статус которой является для аборигенов тайной. Однако, разумеется, дифты все там контролировали.

– И поэтому о полномасштабной военной операции не может быть и речи…

– Вот именно, сэр. На остальной части планеты совершенное спокойствие, главные чиновники аборигенского правительства давно куплены и склонены к сотрудничеству, дифты умело развивали там демократию, выступления свободной прессы, выборы среди подконтрольных дифтам кандидатов…

– Ну, то есть обычный колониальный набор, – добавил Фарковский, кивая.

– О да, сэр, стандартная схема. Но существуют некоторые спецслужбы, у которых с дифтами были проблемы.

– Неподконтрольны?

– То есть совершенно, сэр. Никаких контактов с дифтской администрацией, настроены очень враждебно и ни на минуту не прекращают борьбы на некоторых негласно колонизированных планетах.

Фарковский помолчал, глядя на струи сигарного дыма, поднимавшиеся к потолку и исчезавшие в воздухозаборнике кондиционера.

– Эти монстры их рук дело?

– Да, сэр. Странно видеть столь совершенные машины у аборигенов, однако дело ведь не в этом. Нужно получить контроль над планетой без лишнего шума.

– Что там еще особенного?

– Реферированная среда, сэр. В прежних военных конфликтах аборигены широко применяли боеприпасы-деструктуризаторы.

– Какой ужас!

– Именно, сэр. Разумеется, о последствиях применения подобного оружия они не знали.

– Как и мы в свое время.

– Вот именно, сэр. Поэтому дифтам пришлось провести шестидесятипроцентную реструктуризацию. Кажется, это помогло, на данный момент распад материи там практически прекратился.

– Хорошо!

Генерал снова прошелся по своему просторному кабинету.

Гости терпеливо ждали продолжения беседы.

– Итак, если я правильно понял, к чему вы клоните, а вы ведь клоните, полковник?..

– О да, сэр, клоним, – улыбнулся полковник, хотя на его мундире не было знаков различия, а генералу они представлялись сотрудниками службы.

– Вы столкнулись с непредвиденной ситуацией и хотите найти для этой проблемы какое-то нестандартное решение, правильно?

– Правильно, сэр. Такое задание вполне по силам вашим полукровкам.

– Тут я с вами соглашусь, но вы же понимаете, что нам придется использовать их втемную.

– По крайней мере до определенного этапа, сэр. Затем мы сможем их отозвать и продолжить сами.

– Однако навигацию никто не отменял. Или вы хотите прогнать их через аномалию, а затем передать неверные реперные точки?

– Именно так, сэр. Вам нужно поговорить с ними, настроить на это задание. Именно поэтому мы к вами и приехали.

Гости снова переглянулись.

– Что ж, полагаю, у нас нет иного выхода. Да и мне будет приятно встретиться со своими воспитанниками… Общаться с человеками – это, знаете ли, особенное удовольствие для тех, кто в этом понимает.

81

Возвращаться на домашнюю станцию было всегда приятно, особенно после столь длинной и трудной командировки.

После двухдневного откисания в душе и длительных завтраков, переходящих в обеды и ужины, напарники запросили в службах бюро свидание с девушками.

– Жаль, что всякий раз нам приходится встречаться с разными, – посетовал Тони. – Так даже никаких отношений наладить невозможно.

– Оно тебе надо, эти отношения? – усмехнулся Джим. – Вот вернемся домой, я имею в виду – по-настоящему, там тебе будут и отношения, и ссоры, и сцены ревности.

– Правда? – оживился Тони.

– Конечно правда. Это проза жизни, так сказать.

Отодвинув тарелку с яблочными огрызками, Джим потянулся. Фрукты в конверторе получались похожими на настоящие, вот только выглядели неправдоподобно одинаковыми. В свое время Джим и Тони долго втолковывали Фарковскому, что в программе конвертора следует предусмотреть неправильность форм, червоточинки. Полковник послушал их и внес изменения, теперь яблоки получались неровно окрашенные, с червоточинками и неправильной формы, но такими особенностями обладали все яблоки, и невозможно было отличить одно от другого.

– У тебя процессор сел? – неожиданно поменял тему Тони.

– Ну… не знаю.

Джим закатал рукав и посмотрел на то место, где под кожей был вживлен процессорный разъем. Трофейные новинки, добытые напарниками, некоторое время держались на коже, как приклеенные, а затем исчезли, словно растворились, нельзя было понять, испарились ли они в самом деле или «сели» поверх прежних процессоров.

– Не знаю. Может, мы их просто потеряли?

– Не потеряли, – покачал головой Тони. – Я чувствую, что он на старом процессоре.

И Тони прикоснулся пальцем к тому месту, где мог находиться водородный процессор.

Неожиданно его сознание расширилось настолько, что Тони увидел всю жилую станцию, длинные коридоры до самого штаба бюро, и все это в мельчайших подробностях, от шершавой поверхности стен до обрывков старой проводки, оставленной в углах после последнего капитального ремонта.

Теперь Тони знал, какова длина каждого обрывка провода вплоть до микрона, а также ему был известен химический состав самого провода и его изоляции. А еще он одновременно мог вспомнить, как подглядывал в школьном душе за соседкой по дому, и чувствовать запах солдатского одеколона, которым пользовался сержант Рихман с базы двадцать четыре на Ниланде. И все это было лишь стомиллиардной долей того, что Тони теперь видел, помнил и знал в реальном времени – здесь и сейчас! Он был повсюду, он все понимал, и не было необходимости на чем-то сосредоточиваться и что-то вспоминать.

Удивительное наваждение ушло так же неожиданно, как и появилось. Тони обнаружил, что снова находится в их с Джимом жилой комнате, а напарник все так же сидит за обеденным столом и ошалело глядит в стену напротив.