Цена империи. Фактор нестабильности (СИ) - Влад Тарханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут в разговор вступил директор завода, коему по должности полагалось нести ответственность за своевременное и качественное выполнение заказа.
— Прошу меня понять правильно, Иван Фёдорович, но если изготовление буксиров, барж, да и, пожалуй, этого гидростата, на мой взгляд не вызовет затруднений, то вот с этой туристической подводной лодки, возможны проблемы. К примеру, далеко не все из перечисленного вами оборудования можно изготовить на нашем заводе. Да и ответственность несколько пугает, тем паче, что по слухам, сей прожект заинтересовал самого Государя.
— Начну, пожалуй, со второго, действительно, Михаил Николаевич серьёзно заинтересован в постройке этого аппарата, ибо видит в нём возможность заработать значительные суммы, кои так необходимы для развития нашего флота. Более того, по его указанию были проведены переговоры с известным французским писателем Жюль Верном, чей роман «Двадцать тысяч лье под водой», послужил толчком для разработки этого проекта. В результате получено письменное согласие на использование имени Немо и иных деталей произведения в названии данной туристической подводной лодки. Не исключено, что после постройки и испытаний, она будет перевезена на побережье Средиземного моря для организации постоянно действующего аттракциона. А что касаемо электромотора, аккумуляторов, баллонов для сжатого воздуха, кварцевые стёкла для иллюминаторов и прочее специфическое оборудование, то их изготовление уже начато на заводах Кронштадта, а частично заказано в Германии. В случае вашего согласия и подписания контракта, всё будет доставлено точно и в срок. Государь, просил передать, что за ценой не постоит, но от вас требуется качество работы и своевременность изготовления. К началу лета следующего года и гидростат и две подводных капсулы на баржах и с буксирами должны прибыть на Каспий, в порт Баку. Переговоры продолжались ещё несколько часов, дебаты и прения по их накалу и страстности не уступали парламентским, но в результате стороны пришли к соглашению. Уже после окончания официально части, когда по русскому обычаю следовало отведать хлеба-соли, с коими так хорошо было лакомиться теми деликатесами, на которые богата Волга-матушка, да не поднять бокал за успех общего дела было бы, право грешно. Уже во время небольшого перерыва, когда любители покурить задымили трубками и сигарами, Василий Иванович Калашников, улучив момент тихонько задал мне вопрос:
— Иван Фёдорович, простите меня за любопытство, но мне кажется, что возможности этой самой буксируемой подводной лодки значительно превышают возможность потешить толстосумов.
— Так и гордость гвардии Российской Семёновский и Преображенский полки возникли из потешных рот. Поживём— увидим.
Далее. Как это не странно для Российских реалий, работа пошла почти что по плану. Тем паче, что прибывший десант из обоих столиц оставался на месте, военная приёмка на заводе оказывала всяческое содействие, на самый экстренный случай, можно было дать связаться с Санкт— Петербургом и центром подводного плавания. В конце февраля 1882 года прибыл эшелон, состоящий из пассажирских и грузовых вагонов, а также платформ на коих находились тщательно прикрытые толстым брезентом несколько непонятных конструкций, напоминающих цистерны. Именно так и было указано в документах, что это резервуары для воды, что в принципе было оправдано для побережья Каспийского моря. Более открыто на платформе находилась педальная подводная лодка конструкции Джевецкого. Когда были завершены все работы и река очистилась от льда, можно было отправлять караван. После торжественного молебна и службы в Спасском (Староярмарочном) соборе по просторам Волги вытянулась длинная цепочка буксиров, барж и двух небольших пароходов для технического персонала и экипажей. Началось великое переселение народа на побережье Каспийского моря, где в районе Бакинского порта создавалась военная гавань и испытательный полигон всего того, что плавает под водой и поражает врага из-под воды. Причём как выяснилось в этой миграции они были не одиноки. А посему им буквально дышали в затылок правда не конкуренты, а скорее — коллеги по профессии. Михаил Осипович Бритнев известный меценат, удачливый коммерсант и талантливый изобретатель потомственный почётный гражданин Кронштадта по рекомендации Государя решил открыть на территории Империи частные водолазные школы, в том числе и в Баку.
После прибытия в Астрахань, пришлось остановится на несколько дней. По плану, разработанному в Кронштадте, в научном центре подводного плаванья, следовала выгрузить одну из туристических подводных капсул и доставить в Баку уже на буксире, совмещая транспортировку и дополнительные испытания. Когда её выгрузили с баржи, то все присутствующие были приятно удивлены. Перед ними находился настоящий подводный аппарат капитана Немо, тем более, что на корпусе сверкали бронзовые буквы составляющие имя корабля: «Наутилусъ», а ниже девиз: «Mobilis in mobile» (подвижный в подвижной среде). На каждом борту размещалось по четыре иллюминатора. Сходство добавляла команда из шести человек, одетых так, как будто они сошли со страниц романа Жюль Верна. Когда караван вошел на просторы каспийского моря, то он разделился. Основная часть двинулась прямо в направлении Баку, а два буксирных пароходика несколько задержались. Когда он также пришел в движенье, то на буксире одного из них, носящего имя «Сильный» плыл «Наутилус». Когда они отошли от берега, до тех мест, где глубины достигали более двадцати метров, экипаж туристической субмарины покинул палубу и задраили люк. Зашумела вода, заполняя цистерны и через несколько минут на поверхности воды осталась только верхняя часть рубки. Связь с буксиром осуществлялась с помощью кабеля и электрических звонков. «Сильный» двинулся, постепенно набирая ход. Прежде всего следовало проверить эффективность рулей глубины. Учитывая низкую подводную скорость первых субмарин, они двигались рыская вверх-вниз. Одним из первых начали изучать эту проблемы в САСШ, после постройки субмарины «Х.Л. Ханли» и даже разработали определённые рекомендации. Когда скорость буксира достигла пяти узлов, то с «Наутилуса» подали сигнал, означающий «двигаться с этой скоростью». Субмарина устойчиво управлялась, реагируя на перемещение рулей. Четверо из членов экипажа разместились возле иллюминаторов, один — возле рулей, и наконец последний занял место в рубке, откуда он мог наблюдать за поверхностью. Впрочем, если бы они нырнули чуть глубже, то можно было воспользоваться перископом. Вода была прозрачная, день солнечный и пока не требовалось включать мощный электрический фонарь для освещения подводного мира вокруг «Наутилуса». Внезапно, один из кондукторов сидящий возле иллюминатора вскрикнул: «Смотрите!». Недалеко от них на дне лежали останки старинного корабля, занесенного песком, но хорошо была видна мачта и изогнутый нос, просматривались и куски палубы. Немедленно передали на буксир: «стоп машины», а чуть позже «бросить якорь». Судя по показаниям приборов, затонувший корабль лежал на
