Час "Д" - Юлия Фирсанова

Пока мужчины молча «восхищались» этим шедевром архитектуры, ритмичное бряцанье приближалось, скоро мимо невидимых посторонним посланцев прошествовала тройка стражников. Пара из них была вооружена короткими мечами, еще один нес арбалет. Позвякивание исходило от нагрудников с широкими металлическими бляхами, а не от соприкосновения пустых черепов со шлемами, как предположил было Рэнд. Сосредоточенная бдительная скука, написанная такими крупными буквами, что легко читались на полутемной улице, давала понять, что работа у мужиков хоть и серьезная, но занудная и не опасная. Да кем нужно быть, чтобы штурмовать неприступную тюрьму в полночь? Только посланцами богов!

Не сговариваясь, Лукас и Рэнд последовали за троицей ничего не подозревающих стражников. Через десяток метров к тусклому свету уличных ламп прибавилась пара огней поярче над массивными воротами на тюремный двор. Там переминалась пара блюстителей спокойствия с копьями в руках и мечами на перевязи. Проходя мимо копьеносцев, коллеги салютнули им, и один из мечников, не сбиваясь с шага, доброжелательно буркнул:

— Смена уж близко, парни. Второй ночной колокол с площади слышно было.

— Скорей бы уж, — согласился крепко сбитый мужик средних лет, перехватив поудобнее древко копья и проворчал: — С женой три пересменки не виделся, в казарме ночевал. Дора, небось, уж забыла, как я выгляжу, того и гляди на порог не пустит. Надо ж было Алену в неурочный день заболеть, выбрал время животом маяться! А все те сосиски из таверны Жантра! Говорил я ему, что неправильно они пахнут, тухлотой и кислятиной отдают, потому и со скидкой идут, так нет, все одно сожрал, прорва ненасытная, а теперь в лазарете мается!

— А я с утреца дочурку обещал сводить на очищение посмотреть, — поделился своими планами второй страж ворот.

— Какой заботливый папаша, — злобно умилился Рэнд. — Малютке, видать, нравится запашок горелого мясца.

— Дикий мир, дикие нравы, — интеллигентно посетовал Лукас, подняв брови. — Толпа обожает кровавые развлечения. Вид чужой смерти всегда обладает для людей странной притягательностью. Лицезреть смерть совсем рядом и испытывать мстительную радость оттого, что это не твой конец, что самый жуткий страх сейчас испытывает кто-то другой, весьма сильное ощущение, будоражащее нервы. Толпа людей — это хищный зверь, охочий до крови.

— Как верно, — грустно вздохнула Мирей, в силу своего эмпатического дара не питавшая иллюзий относительно низменных инстинктов многих рас, в том числе и людской.

— Ну вы все сегодня с Рогиро как сговорились! Ей-ей, заладили: стадо, кровожадное, нерассуждающее стадо. Ладно, Мири — она эльфийка, не человек, ей такие штучки простительны. Да и Рогиро, если подумать, человеком уже не является. Но ты? Ты-то к какой расе себя причисляешь, мосье маг? — почему-то возмутился Рэнд, может быть потому, что сам некогда чувствовал себя тупой частью толпы, чьи ощущения сейчас пронзительно метко описал напарник.

— Отгадайте, мосье, — иронично хмыкнул в ответ Лукас.

Но наблюдай за этим разговором Элька, парившаяся сейчас в спортзале, она бы решила, что коварный маг, прикрывшись шуткой, опять умело улизнул от откровенного ответа на прямой вопрос.

— Что ж, значит, ты тоже тупая кровожадная частица стада, — мстительно заявил Рэнд, ткнув напарника пальцем в грудь.

— Вы так полагаете? — снисходительно задался вопросом Лукас, изучая булыжники у себя под ногами, и, словно отвечая сам себе, сказал. — Нет, не думаю. Индивид тем и отличается от усредняющего его абстрактного целого, что умеет мыслить самостоятельно и бороться с собственным желанием стать частицей стада. И я льщу себе надеждой, что отношусь к разряду тех немногих, кто никогда не сольется с толпой. Полагаю, Силы были того же мнения, иначе не сделали меня членом команды. То же, кстати, касается и вас, мосье Фин.

— Да уж, ты точно с толпой никогда не сольешься, — фыркнул польщенный Рэнд, окидывая многозначительным взглядом яркий камзол Лукаса. — Может, тебе еще и шевелюру в рыжий цвет перекрасить для верности, а то каштановый тускловат малость для столь значительной персоны?

— Я над этим подумаю, — великодушно согласился маг.

Пока посланцы богов препирались, стражники протопали дальше, оставив своих товарищей у ворот нести одинокий караул, клевать носом, скучать и ждать смены.

Рэнд подошел к ним поближе, чтобы разглядеть получше скрывавшуюся за широкой спиной любящего отца крепкую с виду дверь без видимых признаков замков и замочных скважин. Через нее-то и входили люди, чтобы без толку не распахивать массивные створки ворот, предназначенные для других, более глобальных целей, вроде вывода заключенных на казнь.

— Хорошая работа, такую дверцу с налету не возьмешь. Изнутри запирается, — поделился своими соображениями с напарником вор. — Скорее всего, ее только к смене караула откроют. Может, подождать и попытаться проскользнуть внутрь?

— К чему лишняя толкотня? — с улыбкой возразил Лукас. — А пугать этих людей сейчас? Конечно, соблазнительно, но лишнюю тревогу подымать нам ни к чему, работать будет трудно. Предлагаю воспользоваться стеной.

— Стеной? Ага! Теперь-то я раскусил! Ты точно не человек! И как я сразу не догадался! — прищелкнул пальцами донельзя довольный Рэнд.

Лукас моргнул, чуть слышно сглотнул и принялся аккуратно оправлять и без того безупречные манжеты.

— В зеленую одежонку норовишь облачиться, — начал перечислять улики Фин, не замечая странной реакции мага, а может думая, что тот как всегда играет на публику. Наконец, вор торжествующе провозгласил. — Все ясно, ты — гигантский кузнечик!

— Вы раскрыли мою самую страшную тайну, мосье, — с облегчением признался Лукас, оставив в покое манжеты и склонив повинную голову с роскошными мягкими кудрями. — И до сих пор живы только потому, что являетесь моим другом.

— Но на всякий случай, если ты забыл, я человек и кузнечиком не являюсь, — укоризненно напомнил Фин, вздернув нос.

— Не забыл, вполне достаточно одного кузнечика. И, благодаря заклинанию избирательной левитации, это — я, — отозвался Лукас, направляясь прочь от ворот вдоль высокой тюремной ограды и подавляя ехидное желание сказать, что его партнер скорее похож на собственного домашнего зверька — крысу, поэтому пусть даже не думает затесаться в благородные отряды кузнечиков.

Накладывая перед отправкой заклинание избирательной невидимости и неслышимости, маг заодно наложил на себя и чары левитации, благоразумно умолчав об этом маленьком дополнении, когда давал характеристику заклинанию. Лукас рассудил, что Фину левитация не понадобится, поэтому лучше не рисковать, наделяя азартного и склонного увлекаться вора возможностью пользоваться тремя заклинаниями одновременно. У Лукаса еще свежи были воспоминания о полетах, устроенных Рэндом и Элькой в королевской библиотеке Ильтирии, не говоря уж о погроме в Рошхе.