Выбор сделан (сборник) - Михаил Калинин

– Это ты?!.. – удивился я.

– Нет… Святой дух… – ухмыльнулся он.

Я наклонился и попытался помочь ему освободиться.

– Не трогай, идиот… – взвыл он. – Это только усилит боль… Меня зажало основательно…

Я достал свой сотовый и сообщил об аварии и зажатом в кузове водителе. Потом я отвел свою машину на обочину и вернулся.

– Зачем ты все это, Гоша? – спросил я.

– Деньги… Большие деньги…

– Даже больше, чем стоила жизнь Людмилы?.. – удивился я. – Кто смог это оценить?

– Ты хочешь слишком много знать… Я знаю, что умру… Могу рассказать… Все рассказать тебе… Так будет похоже на исповедь… Ты только слушай и не перебивай… – он говорил отдельными предложениями, с трудом переводя между ними дыхание и с гримасой боли на лице. – Да, я скоро умру, но и ты сохранишь тайну моей исповеди… просто ты ненадолго переживешь меня… Возможно, нас даже похоронят одновременно… Ты просто должен будешь умереть…

– Почему я должен умереть?..

– Ты знаешь… Знаешь слишком много… – его лицо исказила гримаса боли, но Гоша продолжал. – Да, первую глупость сделал я… Ну, сбей ее на машине… Это несчастный случай… Можно было ударить ночью по голове битой, как маньяк или грабитель… Все было бы спокойно… Тихие похороны и слова сожаления… Но мне захотелось сделать все красиво… Заодно я пожелал угодить Воеводе…

– Это еще кому?

– Это твоя теща, Зоя Федоровна… Она спит и видит, как бы избавиться от тебя… Ленка предназначалась в жены мне… Но тут подвернулся ты… Ты Ленке тоже не нужен… Это так… Я же ненавидел тебя… Я решил сразу убить двух зайцев… Людмилу я отправил бы на кладбище, а тебя надолго в тюрягу… Ты оказался умнее… Поднялся большой шум… За такой провал меня хотели убить… Я поклялся все исправить… Я должен был все зачистить за собой…

– Но за что ты убрал Люсю?

– Я засветился, торгуя «колесами». Это заметила именно она… Твоя Люся оказалась глупее, чем я думал… Я хотел все уладить по-хорошему… Но куда там… Она ничего не хотела слушать и ничего не боялась… Ее просто развратила «крыша»… Я же не мог закрыть точку сбыта… да еще признаться поставщику, что засветился… Меня бы тут же убрали самого, оборвав цепочку…

– Ты вынужден был убить Люсю?

– Да… Ты должен все понять… Под угрозой ствола Люся позвонила тебе и попросила быстрее придти… Она хотела жить, не думая о тебе… Все шло, как я планировал… Виновник убийства должен был скоро придти… Я хотел все свалить на тебя… Люся уже могла умереть…

– Как ты сообщил в милицию?

– У меня была чужая «труба». Я вышел и наблюдал за подъездом со стороны… Как только ты вошел туда, я тут же сообщил ментам…

Я почувствовал по его тону, что время исповеди неумолимо подходит к концу, а поэтому поспешил с вопросами.

– Причем здесь Зоя Федоровна?

– Она ненавидит тебя… Думаешь, ты нужен самой Ленке? – усмехнулся он. – Она извращенка… Ты просто оказался похожим на ее покойного друга… Она видит не тебя, а его… Дура… – подвел он итог. – Сама Зоя Федоровна забыла, что ее дед приехал молодым из села… Теперь она городская… Ты же из деревни… Ты для нее быдло…

– Из-за этого ты решил подставить меня?!

– Согласись, это было бы красиво… Мне бы досталась Ленка…

– Но за что же так с Мадлен? – скорее наудачу спросил я.

– Язык ее подвел… По пьяни во время поминок Мадлен заговорила о наркотиках… Ты же подлил масло в огонь… Ты тоже ментам выдвинул версию о наркотиках… Ты говорил после ночи, проведенной с Мадлен, ее тоже нужно было убрать… Не улыбайся… Ты слишком скоро пойдешь за мной… Скоро пойдешь… Можешь считать, что ты тоже труп…

– Почему меня ждали возле дома?

– Не мог же я со стволом мотаться за тобой по городу?.. – вполне резонно возразил он. – Хотел на этот раз все сделать тихо… Без шума… Долго маячить возле твоего дома не имело смысла… О времени твоего возвращения мне шепнула Зоя Федоровна… Как же она тебя «любит»…

Он закашлялся и замолчал. Я видел, что Гоша еще дышит, но уже говорить не будет.

Боясь, что от искры может взорваться машина Алексеева, я отошел на шоссе и прикурил сигарету, постоял, пытаясь осмыслить услышанное.

Да, я знал, что Елена была не подарок… Но не до такой же степени…

Из задумчивости меня вывел звонок сотового телефона.

– Да, – сказал я.

– Сколько же тебя можно ждать?… – капризным тоном спросила Елена.

– У меня возникли некоторые проблемы…

– И эти проблемы оказались важнее меня?! – прервала она меня вопросом.

Именно этот вопрос, заданный капризным тоном, вернул меня к реальности.

– Скажи, Лена, честно, был бы я тебе нужен, если бы не оказался похожим на твоего погибшего бой-френда? – прямо спросил я и закончил. – Ведь я же деревня, а не городской…

Скорее всего, в самом дурном сне Елене не могло присниться, что она услышит от меня подобный вопрос. Кажется, сейчас я видел отчетливо на расстоянии, как она застыла у аппарата, зажав трубку телефона в руке, и не могла найти в своем лексиконе нужных слов.

– Да пошел ты… – выдохнула начало фразы моя культурная, городская Елена, но тут же сумела сдержаться, осеклась на полуслове и уже спокойным тоном закончила. – Иди ты к черту, быдло…

На этом не только телефонный разговор, но и вся полугодовая связь оборвалась…

Я осмотрел свою машину, но при слабом свете луны не смог отыскать следы пуль.

На дороге появился свет фар нескольких машин, идущих со стороны города.

Вспомнив слова Гоши, я понял, что мне сейчас предстоит отвечать на очень многие вопросы. Пытаться скрыться на машине не имело смысла. Так я хоть эту ночь проведу под охраной милиции.

Все же я не зря домучивал третий курс юридического факультета. Сейчас, как никогда, мне нужен был четкий план ответов.

Даже если я подтвержу, что Егор Алексеев был торговцем наркотой, а Людмилу Фомину он убил из страха разоблачения, то все равно ничего в этом деле уже изменить нельзя. Гоша отправится на кладбище, а цепочка на этом оборвется. В этом варианте пострадаю только я: как обещал Гоша, буду приговорен…

Нужно было искать выход…

Что ни говори, у меня на руках оказалась семья из двух девушек, которые нуждались в моей помощи. Да и честно говоря, не очень хотелось умирать.

Я не хотел и не мог в чем-то обвинять капитана Серова, но судя по всему, у преследовавших меня были свои люди на неизвестном мне уровне. Едва я выдвинул версию, что Фомину убили торговцы наркотой, как тут же был совершен наезд на Мадлен. Все было хорошо продумано. Так лететь, ничего не видя вокруг, Мадлен могла только получив сообщение о сестре. Но вот что ей сказали, останется тайной, пока…

Впрочем, виноват в ее теперешнем положении был не только я. Она сама, не поняв, что имеет дело не с одним человеком, попыталась ловить Алексеева на «живца». Вот «живца» в итоге и сорвали…

Нужно искать выход, повторно мелькнула мысль.

Я понимал, что сегодня меня раскручивать будут по полной программе. Но одно давало мне преимущество: слова Гоши никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть. Даже, если он каким-то чудом выживет, то не сможет опровергнуть то, что говорил в бреду…

Все было так, как я предполагал.

Быстро сделали снимки. При помощи устройств спасатели освободили Алексеева от крепких железных объятий машины и увезли на «скорой».

Вновь начавшийся, в этот раз мелкий, дождь не располагал к дальнейшему пребыванию на природе. В итоге я приехал в сопровождении милиционеров для проведения дальнейшей беседы в закрытом помещении.

В большом кабинете я сидел на стуле перед солидным письменным столом. Двое крепких мужчин в гражданском, скорее всего, оперативники, расположились в дальнем углу и вели негромкую беседу о чем-то своем.

Судя по всему, все чего-то ждали. Я знал такой способ психологического воздействия: с одной стороны присутствие двоих мужчин показывало, что обо мне все еще помнят, а с другой стороны – я должен был ждать своей очереди.

Наконец, в кабинет вошел мужчина лет под 50. Он сделал знак рукой, чтобы все сидели. Мне бросилось в глаза, что темно-коричневый пиджак с узкой светлой полоской сидел на нем мешковато. Кремовая рубашка без галстука была с расстегнутой верхней пуговицей, которая, по моему мнению, так бы и не застегнулась на его бычьей шее.

Судя по всему, он был старше всех и по возрасту, и по званию. Я смог его хорошо разглядеть, когда он присел за стол против меня. Это был крепко сбитый шатен со старомодной стрижкой и едва заметной проседью на висках. Черты его лица были правильными, но при этом глубоко посаженные карие глаза не вызывали особой симпатии.

Глядя в упор на меня, он спросил, изобразив на лице улыбку:

– Ты не будешь возражать, если я включу диктофон?

Я не сомневался, что мой ответ не будет иметь никакого значения. Его интересовала только моя реакция на вопрос, поэтому, пожав плечами, я ответил: