ИМАГО (Phasis imago) - Владимир Николаевич Васильев

Уже в полости, засыпая, Артем подумал: надо бы как следует прислушаться к себе. И к Кокону тоже — сколько уже раз нужный ответ находился именно после медитаций, когда отрешаешься от всего и растворяешься в окружающем мире.

Проснулся Артем уже зная ответ.

На земных кораблях экипаж перед межзвездными прыжками обязательно погружается в гиперсон. В этом-то все и дело.

Артем даже завтракать не стал — прихватил экспедиционный нож-мачете (верный швейцарец, прошедший с ним всю одиссею в Поднебесье, тоже лежал в кармане новенького, едва обмятого двумя неделями носки комбинезона) и направился к главной полости. Туда, откуда не так давно вышел, возрожденный и изменившийся.

Он недооценил Кокон: экспедиционный нож можно было и не брать, потому что полость вскрылась сама. Артем увидел разошедшуюся оболочку, узкую щель полутораметровой длины, складки вдоль нее, и все это на самом видном месте. Из щели курился серо-зеленый дымок — летучий газ, наверное.

Практически не колеблясь, Артем освободился от всей одежды, свернул ее в продолговатый рулон и спрятал вместе с мачете в кустах у подножия Отца-Клена. Вернулся к полости, раздвинул липкие складки и решительно полез внутрь.

Внутри было сумрачно, как в воспоминаниях. Пьянил наполнявший полость газ. Сделав всего несколько шагов, Артем ощутил, что ноги подкашиваются, а еще через несколько мгновений потерял сознание.

Падения в густую тягучую жижу он уже не запомнил.

На этот раз между погружением в беспамятство и пробуждением в памяти не сохранилось ничего. Очнулся Артем сразу и окончательно, без промежуточных состояний, будто кто-то неведомый и могущественный щелкнул тумблером. Никакой слабости или сонливости: Артем встал на четвереньки, на всякий случай потряс головой, а потом и на ноги поднялся. В полости все было как положено: тепло, сыро, сумрачно, повсюду опутанные белесыми нитями органеллы, потеки густого сока на сталактитах и кочках. Повертев головой, он нашел взглядом продолговатое светлое пятно на внешней оболочке и без промедления двинулся к нему. Под ногами знакомо хлюпало. Пока он шел, утопая по голени в жиже, оболочка окончательно расслоилась; в полость хлынул дневной свет.

Еще не выбравшись окончательно наружу, а лишь высунувшись по пояс, Артем поглядел в зенит.

Над поляной главной полости нависало голубое небо, частично заслоняемое с одной стороны отцом-кленом. Кокон развернулся и снова стал Листом. Из-за ветвей клена и солнце проглядывало — ослепительное, желтое, без ставшего привычным в Поднебесье зеленоватого оттенка.

Помывку и одевание Артем втиснул в рекордное время — так стремительно не приводят себя в порядок даже новобранцы под взглядом свирепого ветерана-сержанта.

Лишь одевшись и зашнуровав ботинки Артем наконец впустил в себя все, что окружало его Лист.

Останься он обычным человеком, сейчас точно несся бы, сломя голову к ближайшей смотрелке. А теперь это стало не особенно и нужным.

Солнце заслонял не только отец-клен. Что-то еще, очень похожее на ветви и листья, и это что-то совершенно точно находилось за пределами Листа. Еще не притершиеся окончательно к Артему новые чувства услужливо подсовывали сознанию образы все того же дерева. И вместе с тем Артем знал, что по горизонтали до этого «дерева» не менее нескольких километров, а до поверхности мира, над которым сейчас дрейфовал Лист, чуть более двух.

Так или иначе все равно надо идти к внешним кромкам и глядеть глазами. Маленькие дети все незнакомое сначала трогают и рассматривают. В новой для себя роли больше-чем-просто-человека Артем и был ребенком, который только учится познавать мир. Полагаться на привычные чувства проще и надежнее, по крайней мере сначала.

Марш-бросок через лес Артем совершил молниеносный и головокружительный, зверюга-сержант остался бы доволен, если бы существовал на самом деле. С ходу перескочив через первую и вторую кромки Артем оказался почти точно у левобортной смотрелки, которая была расположена чуть в нос от миделя — напротив самого начала хвойной зоны. Забравшись в лежку просто поверх внешнего валика (эта смотрелка годилась только для хорошей погоды — сверху она ничем не была прикрыта), он наконец-то взглянул на мир за пределами Листа.

И снова увидел дерево. Только огромное. Настолько огромное, что оно не выглядело зеленой точкой далеко внизу. Лист парил примерно на середине его высоты — а ведь до поверхности было около двух километров! Ветви вздымались ввысь, вонзались в небо и заслоняли значительную его часть, так что вместо бездонной голубизны или тучек, которые ожидал увидеть Артем, он видел сине-зеленый камуфляж.

Вдобавок ко всему дерево было не единственным в поле зрения — просто самым близким. Всего же их Артем разглядел несколько десятков, повсюду, куда достигал взгляд. И почти все были выше двух километров в полтора-два раза.

«Елки-палки, — подумал Артем ошеломленно. — Ну елки-палки!!!»

У него перехватило дыхание. Что же произошло с Землей за те семьсот двадцать шесть лет пока он спал и еще шесть с половиной пока мыкался в Поднебесье и около?

Растерянный Артем забытым движением провел себя по нагрудному карману — личный коммуникатор он оставил в жилой полости, когда отправлялся к главной. Впрочем, очень большой вопрос — помог бы ему коммуникатор хоть чем-нибудь? Кто знает какую технику пользуют сегодня земляне для хождения в сеть? И существует ли вообще какая-нибудь сеть в привычном Артему понимании? Вдруг люди изобрели что-либо кардинально новое?

«Солнце», — внезапно подумал Артем.

Как-то оно выглядело не так. Непривычно. Пожалуй, оно больше, чем видится с Земли. И, пожалуй, желтее. Тоже списывать на человеческий прогресс?

Некоторое время Артем бездумно таращился на гигантские деревья и плохо видимую из-за них поверхность планеты. Но потом все же осмелился задать себе вопрос: а это вообще Земля?

Ничего техногенного в поле зрения не наблюдалось и в помине. И новые чувства тоже не улавливали ничего — совсем ничего хотя бы отдаленно напоминающего ту же «Одессу» издали, когда Кокон к ней приближался.

Рукотворный объект Артем в связке с Коконом воспринимал совершенно иначе, чем естественные.

Но это совершенно точно не было и Поднебесье — зеленоватый оттенок тамошнего светила ни с чем не спутаешь, да и прочие реалии не оставляют шансов на обознатушки. Деревья одни чего стоят! Расти они в Поднебесье — уж их-то Артем точно увидел бы еще во время первого облета на «Колибри». Кроме того, и обычная растительность на поверхности планеты тут однозначно присутствует: вон какое все зеленое внизу, не сравнить с жалкими пятнышками бумбака на рыжих и серых пустошах поднебесного Низа. Сплошная зелень! Джунгли! Или тайга!

Артем долго вертел головой, смотрел, прислушивался к себе и пропускал через сознание все, что могли дать ему новые навыки и