Писк - Роман Лагутин

Левое веко Громова напряженно задергалось, когда холодящий кровь страх, вместе с понимание, начали постепенно приходить к нему. Пусть он и испугался, но покидать это место не торопился.

Собрав всю свою храбрость в кулак, он медленно пошел вперед, а остановился только у развилки. Он сразу же почувствовал себя намного увереннее, вспомнив это место на карте-схеме, которую не так давно внимательно изучал.

Он не был левшой, но почему-то пошел именно налево, возможно, внутренний голос подсказал ему сделать так. Слава Богу, Громов повиновался интуиции и вскоре достиг того места, где наблюдалось одно странное отличие: деформированная стена привлекла его внимание.

С любопытством разглядывая изломанные кирпичи, за которыми виднелся монолитный бетон, он внезапно услышал посторонний шорох, здорово настороживший его. Звук исходил откуда-то снизу, и Громов быстро направил туда луч своего фонаря.

Полицейский не ошибся.

Прямо из прямоугольного углубления на него смотрела пара огромных глаз, к счастью полицейского, человеческих глаз. Громов стал потихоньку отходить назад, напугано таращась на выпученные зенки. Когда противоположная стена уперлась ему в спину, он вздрогнул, произнеся весьма странный гортанный звук.

Зажурчав водой, из прямоугольной дыры начал кто-то медленно выбираться, заставляя Громова здорово понервничать. Он видел, что это был человек, но пока не понял — что это за человек, никак не мог победить накативший ужас.

Вскоре перед лицом полицейского во весь свой рост возникла знакомая фигура Прохорова.

Громов расслабленно выдохнул.

Генерал, продолжая испытывающе таращиться на него, схватил мужчину руками за грудки и хорошенько встряхнул, не произнося ни слова.

— Что Вы там делали? — в полный голос спросил полицейский.

Прохоров, прислушавшись, медленно приложил палец к своим дрожащим губам.

— Тс-с, — чуть слышно прошипел он. — Говори тише, а то они тебя услышат. Ты уже повстречался с ними, когда шел сюда? — военный говорил пугающе спокойно, хотя его лицо откровенно выражало панику.

Громов вопросительно уставился на генерала, не в силах понять, о чем таком тот говорит.

— Нет, разумеется — нет. Иначе ты сейчас бы тут не стоял.

— Не знаю, о чем Вы толкуете, Прохоров, но Вы меня здорово пугаете.

— Я же сказал, говори тише! — взбешенно фыркнул генерал, стукнув полицейского спиной о стену.

Громов неприятно поморщился от боли.

— Хорошо-хорошо, — прошептал он, — я буду говорить тише, только больше так не делайте, а еще лучше — отпустите меня.

Громов, усиленно сопротивляясь, просунул обе руки между руками собеседника и начал разводить их в стороны, пытаясь таким образом освободиться от мертвой хватки генерала.

Где-то в глубине туннеля что-то глухо звякнуло.

Прохоров, как сумасшедший, уставился в темноту. Свой фонарик он еще как час назад утопил в вонючей жиже, боясь, что случайно включит его и тем самым привлечет к себе излишнее внимание местных обитателей. Не отводя взгляда от черноты туннеля, он потянулся к руке Громова и попытался отобрать фонарь, но тот так просто не сдался.

Между мужчинами завязалась непродолжительная суета.

— Да успокойтесь же Вы, — прошипел полицейский, выдернув свое посиневшее запястье из мертвой хватки Прохорова. — Нет там никого, это всего лишь железная дверь пристройки, которая находится над смотровым колодцем, вот и все.

Генерал снова вперился озабоченным взглядом в лицо полицейского.

— Ты сказал, смотровой колодец? — вопрос прозвучал риторически. — Нам надо как-то незаметно добраться туда.

— Хм, — хмыкнул Громов. — Нет ничего проще.

— Тогда иди вперед, а я последую за тобой.

Громов взглянул на левую руку военного, которой он все еще продолжал удерживать его и припирать к стене. Догадавшись в чем дело, Прохоров отпустил куртку полицейского и немного отстранился в сторону, предоставляя мужчине свободный путь.

— И на том спасибо! — с интонацией прошептал Громов, вскользь одарив генерала презрительным взглядом. — Можете не извиняться!

Военный и не собирался этого делать, его сейчас интересовало только спасение собственной жизни: что ж он зря, что ли, всю жизнь свои миллионы копил, откладывая все на раннюю беззаботную пенсию.

— Иди за мной, — теперь без капли уважения в голосе, произнес Громов, направившись в сторону выхода.

Физиономия генерала заметно смягчилась и стала больше похожа на человеческое лицо, как только они достигли намеченного места. Он с возбужденным нетерпением через плечо Громова глядел на железную лестницу, устремляющуюся вверх.

Его радость не продолжалась долго.

Многоголосый писк, раздавшийся откуда-то со спины, вновь вернул ему прежнее психологическое состояние, а когда вопль прекратился, Прохоров оживленно засуетился.

— Скорее отсюда.

Теперь-то Громов понял, чего так опасался генерал. Без лишних слов он запрыгнул на лестницу и, как мог, быстро начал перебирать руками и ногами, поднимаясь все выше и выше.

— Быстрее же, быстрее, шевели своей жирной задницей, чертов увалень! — снизу подталкивая полицейского, ругался генерал. — Они уже близко, — потом закричал он. — Я их вижу. А-аа, — начал кричать Прохоров, паникуя.

Громов наконец выбрался на поверхность и тут же развернулся лицом к колодцу. Его правая рука умело схватила генеральское запястье и вытянула военного наружу.

Очень даже своевременно.

Если бы этого не произошло, и Прохоров еще немного задержался в бетонной трубе колодца, его ждала бы совсем не завидная участь: два здоровенных клыка вонзились в бетон в том месте, где только что находилась его нога.

Тяжело дыша, кто от волнения, кто от физической усталости, оба разлеглись на грязном полу железной пристройки. Затем Прохоров, услышав знакомый скрежет, вскочил на ноги, и как угорелый выскочив на улицу под обильный снегопад, галопом поскакал к своему джипу.

Громов тоже недолго задержался на этом месте. Покинув пределы невзрачного сооружения, он быстрым шагом захрустел по снегу к своей полицейской машине.

Завернув за угол школы, Прохоров, все еще продолжая бежать, заметил отсутствие своего «Хаммера». Пробежав еще немного, он остановился на том месте, где в последний раз стояла его машина. На снегу даже не осталось никаких следов, но генерал точно помнил, что автомобиль был именно на этом самом месте.

«Неужели я так долго был под землей, что лишился рассудка?» — подумал он, а потом, получше присмотревшись, заметил черные капельки машинного масла, просвечивающиеся сквозь белый снег.