Пятый кодекс - Андрей Владимирович Мартынов

– А, ну да, ну да. Ты же у нас самый честный семьянин в районе. Ну иди, иди. Неудачник.

Эскобар сделал шаг в сторону, и Бахлам двинулся дальше.

– Да, кстати, – бросил ему вслед Эскобар. – Если интересно… поймали твоего европейца сегодня.

Бахлам замер и оглянулся.

– Сегодня и порешим его, – засмеялся толстяк.

– Мне-то что, – фыркнул Бахлам и, засунув руки в карманы, пошёл своей дорогой.

Эскобар не видел, как, свернув за угол, Бахлам вынул руки из карманов и куда-то побежал.

Шёл тринадцатый день – День Красного Небесного Странника, а Лихаса всё лежала, ожидая своего последнего часа. Долгая жизнь Великой жрицы никак не заканчивалась, и племя покорно ждало у Пещеры жрецов.

Сьерра-Мадре-де-Чьяпас не знал таких долгожителей, может, со времён первых мудрецов Юкатана. В этой жизни было всё: скорбь и величие, любовь и ненависть, кровь и вино, торжество побед и горечь поражений. И только племя, бессмертное племя майя, благодаря старой жрице сохранилось и сберегло свои традиции и язык. У них была цель. «Жизнь не заканчивается, если у тебя есть цель», – всегда учила своих подданных мудрая жрица, но настал и её последний день, и он всё тянулся и тянулся…

Вместе с уходящей Лихасой в Пещере жрецов было двое индейцев курандеро – Адэхи и его брат Гаэл. Они стояли в стороне от ложа Лихасы и о чём-то перешёптывались.

– Надо торопиться, иначе она никогда не умрёт! Ну! – требовал Адэхи.

– Я не могу, брат… Великий брат мой, – робко произнёс глуповатый Гаэл.

– Тогда ты никогда не станешь великим курандеро этого племени, – улыбнулся знахарь.

Крики племени у пещеры были всё громче, и Адэхи посмотрел в сторону входа.

– Ты знаешь, что делать, – тихо проговорил курандеро, вкладывая большой ритуальный нож в руку Гаэла, – а я пойду к ним…

Адэхи направился к выходу, а трусливый Гаэл начал боком подбираться к ложу умирающей жрицы. Старуха лежала с полуоткрытыми глазами и ещё дышала. Ей было безразлично всё, что творилось вокруг. Она одной ногой была уже по ту сторону мира.

Гаэл, тяжело дыша от страха, поднял дрожащей рукой нож… но предательства совершить не успел. Резкий свист и удар… Грудь мерзавца пробило тяжёлое копьё. Индеец выронил нож и опустился на колени. Прицельный бросок копья угодил прямо в сердце, и на последнем издыхании Гаэл увидел, как из темноты выступила… Изабелла. Зов крови сделал её жестокой, но справедливой. Инстинкты, до сих пор таившиеся в девушке на генном уровне, проснулись. Убивай, или убьют тебя. Это была уже не Изабелла, а Исабель-кетцаль…

Девушка подошла к ложу своей прабабушки Лихасы и с грустью посмотрела на неё:

– Я успела, о Великая. Я не оставлю свой народ…

Она посмотрела сначала на убитого ею Гаэла, потом – огляделась вокруг. В головах одра Верховной жрицы по традиции лежало боевое оружие майя – круглый щит, копьё, боевые украшения, широкий меч и нож с обсидиановой вставкой, острый как бритва.

* * *

– Люди майя! – торжественно возвестил Адэхи, стоя на высоком камне.

Индейцы умолкли, как по команде. Великий курандеро племени, человек с косыми глазами и более вытянутым черепом, чем у других индейцев, стоял над ними – могучий повелитель и второй после Великой жрицы. Его лицо было напряжено, звериный оскал его заточенных зубов говорил о серьёзности его намерений.

– Великая Лихаса сегодня отходит в Долину бессмертия.

Множество лиц воинов, с тревогой смотревших на знахаря и прорицателя, окрасились гримасой скорби, а женщины, стоявшие в задних рядах, зарыдали, вместе с ними заплакали и дети, стоящие рядом с мамами.

– Жезл Великого Кетцалькоатля, вместе со своим благословением, она передаёт мне…

По толпе индейцев пронёсся недовольный ропот, и Адэхи прервал речь. В толпе раздались возмущённые возгласы: «Жезл Солнца?!», «А как же Кетцаль?!», «Лихаса говорила о своей дочери!».

– Люди майя! – продолжил Адэхи, не обращая внимания на выкрики. – Я много лет лечил вас, помогал рождаться вашим детям, предсказывал ваши судьбы и вызывал солнце, а когда надо – дождь. Неужели вы не рады своему новому жрецу?

Но ропот не стихал, а, наоборот, усиливался.

Пожилой индеец, которого все звали Одиночкой и приходящий в племя только в дни Великих собраний, стоящий одним из первых внизу перед камнем, покачал головой:

– Мы всегда рады тебе, Адэхи. Но люди хотят справедливости. Они спрашивают, как же Кетцаль, дочь Лихасы по крови?

– Кетцаль родом из западной части гор, откуда тридцать цолькинов[18] назад пришёл к вам я. Отец этой де-вушки, Арауатль, позорно бежал из племени вместе со своей дочерью…

– Ты заблуждаешься! – перекричал знахаря Одиночка. – Я стар и знаю, как было дело! Гринго, хотевшие золота, напали на западное племя предательски, ночью и убили почти всех вождей, в том числе и младшего брата Лихасы. И Арауатль бежал не с позором, а с надеждой, что его дочь когда-нибудь вернётся сюда и поведёт нас по нашему славному пути.

Ропот индейцев в толпе всё нарастал.

– Она не вернётся! И не будет здесь править! Она не прошла обряд очищения кровью! – сверкнув глазами, выкрикнул знахарь. – Это была воля Лихасы. Кетцаль не принесла голову врага и поэтому не может быть Верховной жрицей майя.

– А ты можешь? Ты прошёл очищение кровью? – хитро спросил старик.

Вместо ответа Адэхи выхватил боевой топор и метнул в Одиночку:

– Вот тебе очищение!

Остро отточенное оружие раскроило череп старику, и он мгновенно упал. Майя с возгласом ужаса расступились. Одиночка лежал на каменистой площадке без движения.

– Майя! Вы всегда мне верили! – опять вскричал Адэхи. – Лихасы нет! Она мертва! Это может подтвердить мой брат Гаэл, который рядом с ней…

В этот момент из Пещеры жрецов в панцире броненосца, с посохом Верховной жрицы майя с набалдашником из высушенного человеческого черепа выступила Исабель-кетцаль. Высоко над собой она держала отрезанную голову предателя Гаэла. О, если бы Изабеллу сейчас видел Андрей. Что бы он сказал?

– Люди майя! – провозгласила Исабель-кетцаль. – Только что этот человек пытался убить Великую жрицу. Властью дочери Великой Лихасы я объявляю эту смерть своим ритуалом искупления кровью! – С этими словами будущая предводительница майя бросила окровавленную голову Гаэла к ногам подданных.

Возглас одобрения поднялся над долиной.

– Исабель-кетцаль!.. Исабель-кетцаль!.. Она пришла!.. Она вернулась!.. – послышались радостные крики индейцев.

В общей радости никто не заметил, как коварный Адэхи соскользнул с камня и исчез в ближайшем лесу, за ним трусцой бежал его брат Маэл.

Изабелла не знала, как вести себя дальше. Чувства переполняли её.

Развязка наступила сама собой.

– Великий народ бога Солнца и