Женское начало - Галина Врублевская

Еще пан Станислав рассказал, что позднее перебрался в Америку, женился там во второй раз, имел от жены двух сыновей. Но семья его погибла недавно во время жуткого смерча, налетевшего на побережье океана. Сам она находился в то время в Европе на научном симпозиуме. И вот теперь он снова решил наведаться в Россию.

Марта сразу включилась в историю:

– Пан Станислав, нам надо как-то подготовить Яну. Для нее встреча с вами будет полной неожиданностью.

– Доверяю, Марточка, вам эту миссию.

Станислав Ковалевский быстро разыскал дом на Варшавской улице. Случайно ли дочь выбрала этот адрес или польские корни подтолкнули ее к выбору при покупке квартиры? С этого вопроса он и начнет разговор с ней, а дальше – посмотрит по обстоятельствам.

Яна, предупрежденная Мартой по телефону, с волнением открыла дверь незнакомому мужчине – ее отцу. Нет, объятий не последовало. Оба чувствовали неловкость и беспокойство.

Пан Станислав – в светлом костюме – сидел в большом, удобном кресле, а дочь – в джинсах и черной футболке с тигром, напечатанным на груди – отдалившись от него на приличное расстояние, забилась в угол дивана.

– Специально ли я выбрала этот адрес? – Яна задумалась.

Она никогда не исследовала свою родословную, отсутствующий в ее реальной жизни отец был как глубокая яма за спиной. При покупке квартиры она могла поехать и на Кубинскую улицу в этом же районе, а подтолкнул ее к выбору тогда еще живой Борис. Он, помнится, сказал, смеясь: «С Ковалевской Варшавская улица лучше рифмуется, чем Кубинская». И Яна поехала на эту непомерно широкую улицу, посреди которой долгое время был пустырь – теперь там возводился ряд новых высотных домов.

Но отцу она ответила, что просто было такое предложение от строительной фирмы.

– А знаешь ли, дочка, что на месте этих красивых домов прежде пролегала железная дорога на Варшаву. А я жил в аспирантском общежитии, из окон которого виднелись проносящиеся мимо поезда. Не думал, что буду, можно сказать, парить над полотном дороги, беседуя со взрослой дочерью.

– Отец, а ты любил маму? – Яну покоробил восторженный тон свалившегося на ее голову отца. Она сбросила тапочки и сидела теперь на диване, обняв руками колени. Постепенно взрослая женщина в ней уступала место неуверенной в себе девочке.

– Конечно, Яночка. Я любил вас обеих, и маму, и тебя. И никогда бы не оставил, если бы не вмешались грубые силы.

Пан Станислав встал с кресла и подсел к дочери, затем провел ладонью по ее волосам. И тут между ними пробежала волна взаимной нежности, было уже не важно, как и почему их развела жизнь. Яна уткнулась лицом в грудь отца и надолго замолчала, не замечая, что из ее глаз текут слезы. Впервые она чувствовала себя чьей-то дочкой. Она перестала быть неприкаянной былинкой в этом жестоком и чужом мире.

– Папа, – губы Яны выдавили незнакомое им сочетание. – Папочка!

На другой день Яна позвонила Павлу в Комарово, сказала, что была неправа. Что она любит его и понимает необходимость работы у Котова. И что будет рада даже его редким визитам. Павел растерялся от перемены ее настроения:

– Яна, с тобой случилось что-нибудь?

– Пашенька, у меня нашелся отец!

Получив импульс доброты, человек несет его дальше.

Павел, не раздумывая, пригласил Яну вместе с паном Станиславом приехать в воскресенье на родительскую дачу. Яна, с разрешения Павла, позвала в Комарово еще и Марту, без которой не состоялась бы ее встреча с отцом.

5

Прохладный осенний воздух, настоянный на красках минувшего лета, обретал силу пьянящего напитка. Заметнее всего его бодрящее действие ощущалось за городом, потому дачники, не связанные работой или учебой детей, еще продолжали жить в Комарово.

Старшие Ватагины радушно встретили приехавших, раскрыли ворота перед голубым «Пежо» Яны, предложили гостям умыться с дороги. Среди встречающих не было только Павла. Мать сказала, что сына полчаса назад попросил зачем-то подойти его начальник, не может, якобы справиться с ребенком без «дядьки». Павел обещал обернуться быстро.

Марта освоилась в новом месте легко, и уже вскоре помогала хозяйке готовить стол. А пан Ковалевский, филолог-исследователь, быстро нашел общий язык с главой семейства, специалистом по археологии. Узнав, что у коллеги-иностранца возникли трудности с посещением архивов, отец Павла обещал уладить вопрос, поскольку у него имелись связи в научных кругах. Лишь одна Яна неприкаянно бродила вокруг дома, собирая букеты из оранжево-красных листьев клена. Павел опять подводил ее.

Наконец, Павел позвонил Яне на мобильный и виноватым голосом сообщил, что ему придется задержаться. Выяснилось, что сегодня, в связи с закрытием осенне-летнего сезона, на открытом манеже состоится конный праздник. Ожидались соревнования наездников-любителей. А Олег Котов был не просто зрителем на таких мероприятиях, он слыл заинтересованным болельщиком, владельцем породистой лошади. Но главное – в программу мероприятия включались и показательные выступления детей. Костику предстояло участвовать в них, но он на вдруг расхныкался и потребовал присутствия дяди Паши. Павел просил Яну передать остальным, чтобы садились за стол, не дожидаясь его.

Узнав о празднике в поселке, пан Ковалевский воодушевился, вспомнил, как в юности, будучи пятиборцем, сам брал награды в конных состязаниях. И тотчас выразил желание пойти к манежу, посмотреть соревнования. Ватагины, уступив пожеланию гостя, изменили программу приема, решили перенести обед на более позднее время. Однако, они тут же собрали корзинку с бутербродами и квасом, и скоро вся компания отправилась пешком на окраину поселка.

Манеж был устроен на открытом воздухе – обыкновенная песчаная площадка, огороженная сосновыми жердями. С трех сторон манеж был окружен лесом, а с одной граничил с тихой поселковой дорогой. Соревнования здесь проводились редко, большей частью на площадке тренировались спортсмены-любители или катались за плату отдыхающие, поэтому и трибун не было – лишь со стороны дороги в землю была вкопана длинная скамья для случайных зевак. Сегодня все места были заняты, многие сидели на принесенных с собой складных стульях. Среди зрителей Яна заметила и свою подругу Катю, и Павла, по которому так соскучилась. Она окликнула его. Павел приветливо махнул рукой и вновь обратил свой взгляд на манеж. С противоположной от зрителей стороны уже выезжали на низкорослых пони юные наездники, но Костика среди них не было. Когда маленькие всадники под аплодисменты зрителей, сделав круг, удалились, на манеж, изящно пританцовывая, вышел Воронок. Вел коня под уздцы его владелец Олег Котов, а в седле сидел пятилетний сын, одетый в красный комбинезон, с черной жокейской шапочкой на голове. Зрители еще сильнее зааплодировали смельчаку – на крупном коне мальчик выглядел миниатюрным. Отец его сохранял серьезный вид, сдерживал самодовольную улыбку: кроха в седле держался уверенно.