Нация и сталь - Е Жаринов

Вельзевулов Круппа в дальнейшем перебросили на осаду Намура, Антверпена и Мёберга. Слава летела на крылах своих впереди орудий, парализуя мужество защитников крепостей, которые предстояло разрушить.

За такие выдающиеся достижения в области вооружения Густав получил высокие боевые награды, хотя на фронте не был ни дня. Высокие награды он получил из рук самого кайзера и хотя коллекционировать всевозможные ордена и медали он начал значительно позже по сравнению с Альфредом и Фрицем, но темпы, в отличие от именитых предшественников, оказались необычайно высокими: почти каждый месяц приносил Густаву какое-нибудь новое награждение. Наконец дело дошло даже до Железного Креста Первой степени, которым обычно награждали лишь тех, кто проявил беспрецедентное мужество на полях сражений. Для сравнения отметим, что бравый капрал Адольф Гитлер из 16 Баварского резервного пехотного полка удостоился подобной чести лишь в 1918 году после четырех лет безупречной службы, двух тяжелых ранений и захвата в плен пятнадцати вражеских солдат без какой-либо посторонней помощи.

Так, о присуждении Железного Креста Первой степени существует следующий рассказ одного из сослуживцев будущего фюрера: "Как обученный солдат, он (Гитлер - Е. Ж.) получил от капитана фон Година разрешение примкнуть к группе из двух пеших посыльных третьим. Сразу в начале выполнения задания один товарищ погиб от шальной пули. Вместе со вторым Гитлер обнаружил воронку от гранаты, в которой что-то шевелилось. Решительно направившись к ней, погиб второй посыльный. Гитлер пробежал несколько шагов к оставленному окопу и, обнаружив там группу запуганных французов, приказал немедленно встать, отбросить оружие и двигаться вперед под прицелом винтовки. Так он доставил пленников в расположение штаба".

Густав же Крупп получил эту боевую награду в первые месяцы войны, так и не появившись ни разу на передовой. Но самой примечательной наградой можно, пожалуй, считать присвоение главе знаменитой фирмы степени доктора философии. Высоколобые немецкие профессора не случайно решили, что Большая Берта внесла "несравненный вклад в развитие всей человеческой цивилизации". И как это не абсурдно может показаться на первый взгляд, но гигантские гаубицы Густава Круппа действительно стали в полной мере воплощать в себе такое качество европейской цивилизации, давно отошедшей от христианской концепции мироздания, как надменность. Русский философ В. Ф. Эрн, современник описываемых событий, писал: "Если отвлечься от всякой оценки этих чудовищ и сосредоточиться лишь на колоссальных суммах человеческой энергии, в них вложенной, то мы должны прийти к парадоксальному выводу: по количеству затраченных сил, по солидарности коллективного творчества орудия Круппа безусловно превосходят такое беспримерное, казалось бы, проявление коллективного многовекового созидания, как средневековая готика... Люциферианские энергии с крайним напряжением, особенно в последнем столетии, сгрудились в немецком народе и вот, когда теперь нарыв прорывается, все человечество в согласном порыве ощущает всемирно-исторический катарсис".

Глава XIII

Туман войны

В день падения Брюсселя французские войска вошли в Лотарингию, заставив немцев отступить. Началось так называемое Пограничное сражение, где французские атаки сменялись немецкими контратаками.

По мысли Шлиффена, этап реализации преимущества должен наступить только на последней стадии маневра, когда Войска союзников, сбившись в кучу между Парижем и линией восточных крепостей, потеряют способность к маневру, в том числе - к маневру быстрого отхода. До этого автора идеи блицкрига вполне устраивало, чтобы тактические победы доставались французам.

Эта схема, однако, требовала от командующих армиями поступиться своими частными интересами в пользу единой операции. Иными словами, от кайзера и Мольтке требовалось обеспечение жесткого руководства армиями. Но ни Мольтке, ни кайзер органически не были способны осуществить такое руководство всей операцией. Показательным было и то, что главная квартира разместилась в Люксембурге в школе для девиц, где не было создано ни каких условий для нормальной штабной работы, включая и хорошо налаженную связь с войсками. Сам же кайзер, вместо того, чтобы отслеживать по дням и часам, как выполняется задуманный Шлиффеном план блицкрига, начал наводить порядок, запретив ввиду военного времени употребление пива офицерам Генерального штаба. Оставшееся до сражения на Марне время он потратил на поздравительные телеграммы и награждения.

Именно Пограничное сражение и явилось первым кризисом на Западном фронте, разыгравшееся 20 - 25 августа 1914 года, оно охватило обширную территорию от Вогезов до канала Конде.

В общем шлиффеновском маневре немцы должны были лишь обозначить "шаг на месте" в районе Арден. Но центр, вместо того, чтобы "шагать на месте", бросается вперед. Правое же крыло, которое должно задавать темп всему наступлению, оказалось задержанным у Намора.

Как это ни странно, но немцев нарушить план Шлиффена заставило помимо личных амбиций генералов и слабости общего руководства ещё и явное превосходство в тяжелой артиллерии. Благодаря орудиям Круппа, уж слишком легко начали даваться тактические победы, которые были достигнуты в ущерб общему стратегическому плану. Именно эти победы и провоцировали недальновидных генералов на бессмысленные и неоправданные движения вперед. Голиафова мощь крупповских пушек оказалась настолько огромной, настолько превышающей все "человеческие пределы", что постепенно начала давать сбой стройная схема Шлиффена. В этом смысле Пограничное сражение напоминало библейское единоборство Давида и Голиафа, когда титанизм и мощь германского оружия делали собственных генералов заложниками необдуманных действий. По истине, кого хочет наказать Бог, того лишает разума. Французы не случайно "битву на Марне" окрестили чудом, а философ Бергсон сравнил её с победами Жанны д'Арк. К моменту начала знаменитого сражения у союзников в результате кровопролитной Пограничной битвы уже не оставалось сил. Всем казалось, что Франция должна пасть со дня на день. Преимущество немцев было бесспорным. Голиаф неумолимо надвигался на поверженного Давида, однако союзники из последних сил продолжали оказывать сопротивление обреченных.

Так, на северо-западном направлении основной ударной группировки германских войск противостояли одна французская армия и британский экспедиционный корпус. 23 августа возле небольшого бельгийского городка Монса к северу от французской границы немцы впервые испытали не себе мощь британской пехоты. Понеся тяжелые потери от пулеметного огня, они пришли к выводу, что у англичан не по два пулемета на батальон, как у них, а гораздо больше. Но англичане и французы не способны были развить успех. Опасаясь окружения, они отошли на юг. После изнурительного двухнедельного отступления по августовской жаре союзники смогли наконец остановиться восточнее Парижа. Все силы были брошены на оборону великого города, чьи здания уже просматривались в бинокль.

На Марне союзникам впервые с начала боевых действий удалось добиться численного превосходства. Частично это объяснялось тем, что немцам пришлось снять с Западного фронта несколько дивизий. Россия, верная союзническому долгу, начала наступление в Восточной Пруссии без соответствующей подготовки и смогла оттянуть на себя дивизии врага. Глава французской разведки, полковник Дюпон, высоко оценивая действия русских, говорил: "Воздадим должное нашим союзникам - наша победа достигнута за счет их поражения".

С первого же дня войны важнейшей задачей французского посла в Петербурге было постоянное давление на Россию, чтобы ускорить её действия. Из Парижа в Петербург, во французское посольство приходили отчаянные телеграммы. Палеолог, посол Франции, то в одном, то в другом кабинете умолял, просил, требовал ускорить военные действия. 5 августа он сказал царю: "Французская армия должна будет противостоять огромной военной силе, состоящей из двадцати пяти немецких корпусов. В связи с этим я умоляю Ваше Величество отдать приказ войскам начать наступление немедленно. Если вы этого не сделаете, то не исключено, что французская армия потерпит поражение".

Для наступления были выбраны две армии. Первая - численностью в 200 тысяч человек под командованием генерала Ренненкампфа должна была двигаться на юго-запад, параллельно побережью Балтийского моря. Вторая армия, в 170 тысяч человек под командованием генерала Самсонова, одновременно развивала свои действия в северном направлении от Польши. Если бы сработали стратегические планы великого князя Николая Николаевича, то немцы были бы зажаты между двумя русскими армиями, которые могли бы начать переправу через Вислу южнее Данцига. Тогда дорога на Берлин протяженностью всего двести пятьдесят километров была бы открыта.