Архив еврейской истории. Том 12 - Коллектив авторов

Длинное письмо Шолом-Алейхема Черткову от 24 сентября ⁄ 7 октября 1903 года сохранилось целиком среди бумаг последнего:

Киев, 24/7 – IX/X 1903

Многоуважаемый

В. Чертков!

«Три сказки» Л. Н. Толстого были, по моей инициативе, написаны и месяц тому назад присланы мне для перевода мною на еврейский жаргон и для напечатания в Сборнике, который мы издаем в пользу пострадавших в Кишиневе евреев.

В одном из своих писем Лев Николаевич уведомляет меня, что ко мне обратятся два его издателя-переводчика: Буланже (Москва) и Чертков (Англия).

Буланже, действительно, обратился ко мне, и мы с ним сошлись не только, чтобы русский оригинал был издан им одновременно с еврейским Сборником, но чтобы и вся чистая прибыль поступила к нам на те же цели, которые преследует наше еврейское издание. От вас же никакого письма или запроса до сего дня не поступило, между тем как я не знал Вашего адреса. Но вот недельки две тому назад ко мне обратился с таким же предложением m-r Aylmer Maude, Great Baddon, Chelmsford, который сам предложил нам [как] свои услуги по переводу «Сказок» на Английский язык, так и издание их в Англии с тем, чтобы вся выручка (чистая) поступила в пользу нашу. При этом он сослался на Буланже и на Льва Николаевича. Получив от Буланже удовлетворительный отзыв, я не замедлил выслать г-ну Мо[о] ду копию с оригинала назад тому несколько дней. И вот вдруг Ваше любезное, но несколько запоздалое письмо! Для меня, конечно, свято то, что писал мне по поводу Вас Лев Николаевич, который считает Вас одним из близких своих друзей. Близкий друг Льва Николаевича не может быть причиною разлада в добром деле. Я поэтому осмеливаюсь просить Вас (не говорю уже о том, чтобы не выпускать своего издания в Англии до получения моей телеграммы о выходе в свет нашей еврейской книги, равно как и нашего (Московского) русского издания), нельзя ли будет Вам как-нибудь повидаться с г-ном Aylmer Maude-ом, показать ему настоящее мое письмо и устроить вообще дело так, чтобы я не остался подлецом в глазах г. Мо[о] да, которому я, впрочем, сегодня же пишу об этом. Ибо я боюсь, как бы из этого quipro quo не вышло вреда нашему благому делу. А ведь речь идет о сотнях и тысячах жестоко обиженных людей. Вам, вероятно, известно, что в Гомеле произошло тоже маленькое избиение евреев, причем нам не разрешен официальный сбор пожертвований, и я рассчитывал на это издание в Англии, чтобы хоть сколько-нибудь выручить иском возможно раньше в пользу гомельских евреев. Я даже просил г. Мо[о]да прислать мне сколько-нибудь авансом.

Теперь, что касается до срока выхода нашей еврейской книги, то, наверно, пройдет еще около месяца времени, и Вы, наверно, еще успеете и перевести, и напечатать «три Сказки» к тому времени. Тем более, что наше евр [ейское] издание находится в прямой зависимости от русского (Московского) издания, находящегося теперь у цензора. Мы условились с этим Московским изданием, равно как с немецким изданием в Берлине, если таковое состоится, что всякий из нас ждет [с] выпуском своего издания до получения моей телеграммы, ибо только при такой стройной организации могут быть достигнуты лучшие результаты, не затрагивая ничьих интересов.

В ожидании Ваших приятных извещений, остаюсь готовый к услугам

С.Рабинович

ШалемАлейхем[682].

В этом письме Шолом-Алейхем, указывая на меры предосторожности, которые необходимо предпринять перед публикацией сказок на разных языках, намекает на соглашение с издателем в Берлине, имея в виду очень престижное издательство «S. Fisher» («С. Фишер»). Однако с ним писателю не удалось достигнуть договоренности, так как издатель намерен был сначала опубликовать толстовские тексты в газете. Это могло бы повредить всему делу, поскольку Шолом-Алейхему трудно было предусмотреть точные сроки выхода еврейского сборника[683]. Поэтому 1 октября 1903 года он с радостью принял предложение Августа Шольца (August Scholz, 1857–1923), известного переводчика русских классиков, перевести на немецкий язык «Сказки» Толстого. В своем ответе к Шольцу Шолом-Алейхем объяснил, какому благому делу служил сборник, и предложил ему для перевода еще четыре-пять толстовских писем, а также указал время выхода еврейского сборника: не раньше конца ноября[684]. Судя по этому письму, можно утверждать, что сказки Толстого попали к Шольцу именно от Шолом-Алейхема. Но к судьбе немецкого перевода мы еще вернемся.

Тем временем Моод, получивший от Шолом-Алейхема рукописи сказок, пытался тихо организовать издание своего перевода в Англии, сознательно действуя без ведома Черткова. 6 октября н. с. он сообщает писателю и пацифисту Джорджу Герберту Перрису (George Herbert Perris, 1866–1920), который в то время был его литературным агентом, о следующем[685]:

Толстой написал три короткие сказки (аллегории) всего около 4000 слов и отдал их Рабиновичу, еврейскому писателю, который должен был их использовать во благо евреев, пострадавших в Кишиневе, и т. д.

Рабинович организует одновременное издание, дата которого должна быть определена Рабиновичем за несколько дней до публикации. Доходы авторов и переводчиков пойдут на помощь евреям, страдающим в России.

По поводу авторского права, то оно должно быть сохранено, и публикация в сборнике или в брошюре должна выйти одновременно с публикацией в периодических изданиях, но чем меньше у нас будет заявлений о «правах», тем лучше. Лучше всего было бы просто ничего не сказать, кроме объявления о публикации брошюры.

Есть время, чтобы проработать это дело. Никто не хочет иметь Черткова на пути войны до срока: но газета, которая этим займется, наверняка захочет напечатать какое-нибудь предварительное заявление.

Если вы пойдете в «Daily News», у которой есть какие-то контакты с Чертковым, то, наверное, будет необходимо попросить их не писать ему об этом деле. Из частного источника я узнал, что у Толстого уже была по этому вопросу неприятная переписка с В[ладимром] Ч[ертковым], и я уверен, что у Владимира] Ч[ерткова] уже есть в руках копия этих сказок и что он недоволен тем, что Л [ев] Толстой отдал их Рабиновичу[686].

Это его короткое послание наглядно свидетельствует о том, что Моод знал и детали всего дела – был проинформирован о переписке между Толстым и Чертковым и справедливо полагал, что в распоряжении последнего уже находилась копия сказок.

В решимости защитить свой сборник Шолом-Алейхем 27 сентября снова пишет Мооду, предлагая ему возможное решение: