Не играй со мной, мажор - Кристина Майер

все, что столько дней было у меня на душе. Плакала, а мама утешала. Потом заварила мне успокаивающий чай, предложила лечь и немного поспать, пока она съездит в школу за моими документами. Я решила вернуться в свой родной класс. Вернулась она поздно. На мой вопрос:

— Почему так долго? — мама холодно ответила:

— Заезжала к Лютаевым поблагодарить за помощь.

Я догадывалась, что не только о благодарности шла речь в тот вечер, мама наверняка защищала меня, но, видимо, убедить Лютаевых ей не удалось, никто не позвонил мне с извинениями.

Мое восемнадцатилетие мы отметили в узком кругу. Я вообще ничего не хотела праздновать, но Марио и Кира пришли в гости без предупреждения, пришлось натянуть на лицо улыбку и делать вид, что я счастлива. Нужно ли говорить, что я никого не обманула?

А потом позвонил Ваня…

Зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться. Он поздравил меня с днем рождения. Предупредил, что сейчас ко мне поднимется курьер, который передаст от него подарок.

— Ничего не надо было…. — убитым голосом. Лучше бы ты верил мне!

— Я сам хотел приехать, но родители в отъезде, а с мелкой некому остаться, — звучит оправдание. Если бы хотел, приехал бы. Нашел бы способ. Я слушаю его дыхание. Закрыв глаза, пытаюсь запомнить голос. По щекам катятся слёзы. Почему же так больно?

В динамике долго висит тишина, никто не спешит попрощаться и сбросить первым звонок.

— Вида, почему?! — зло спрашивает Ваня, я даже вздрагиваю, так неожиданно на контрасте звучит его резкий голос. — Почему ты мне ни о чём не рассказала? — слышится обвинение в его голосе. — Я ведь просил тебя не разговаривать с отцом.

Мне становится так обидно….

Спазм сдавливает горло, не могу вымолвить ничего в свою защиту.

— Блин! Не о том говорим! Неважно все это. Было и было… — слышу, как втягивает носом воздух. Нервничает, а на меня накатывает апатия. Великодушный Иван Лютаев решил простить меня за преступление, которого я не совершала. — Давай сходим завтра вечером куда-нибудь?

Мое сердце загорается, но я тушу его на этом моменте. Между нами всегда будет стоять эта история. Нельзя строить отношения, если нет доверия. Он по любому поводу будет во мне сомневаться…

— Не стоит, Вань, — прикрыв глаза, сбрасываю звонок.

Я до сих пор не знаю, как и кто мог звонить с моего телефона. Он всегда оставался у меня в рюкзаке. В школе я редко им пользовалась, но на переменах обычно доставала, мобильный всегда был при мне. Мог его кто-то выкрасть во время урока? Обычно мы сидим на последней парте, за нами никого. Мы порой с Ваней так увлекались друг другом, ничего не замечали вокруг….

Я могу сколько угодно ломать голову, но правду так и не узнаю. Если кто-то хотел меня подставить, у него получилось….

— Дочка, — мамин голос заставляет меня выплыть из моих воспоминаний, — поезжай сегодня к Ване. Вам нужно поговорить, — поправляя складки платья, уговаривает мама. — Тебе это нужно, чтобы жить дальше, — давит интонацией голоса.

Мама знает о моих сомнениях и переживаниях. Егор Борисович лично приезжал к нам домой, чтобы извиниться. Я была у репетитора и не застала его визит. Доказательств моей невиновности не нашли, как и вины…

Ваня прислал мне несколько сообщений двадцать пятого мая, прямо перед «Последним звонком». Возможно, думал, что это меня окрылит, а я всю линейку проревела. Благо все подумали, что я не хочу прощаться со школой и любимыми учителями.

Я не ответила ему, не удалила эти сообщения, чтобы иметь возможность их перечитывать, хотя давно выучила наизусть.

«Я верю тебе».

«И все так же люблю».

«Хочу увидеть тебя».

«Буду ждать».

Прошло чуть больше месяца, а я так и не решила, как поступить. Моя любовь безусловна, но после болезненного расставания, которое я восприняла как предательство, и нескольких месяцев тишины — в груди образовалась черная дыра, которая никак не может затянуться. Чувствую себя пустой и уставшей…

— Сходи, Вида, — просит мама, провожая меня до машины. — Выслушай Ваню.…

Маме я ничего не обещаю. Прощаясь с ней до утра, целую в посвежевшую розовую щеку. Она выглядит и чувствует себя замечательно. С каждым днем набирается сил, почти полностью вернулась к работе.

Еду в ресторан, где уже собрались все наши. Фотографируюсь со всеми. Получаю море комплиментов.

— Дашь мне надеть свое платье, когда я буду праздновать помолвку с Ливановым? — шутя просит Виноградова, поглядывая на своего парня, который в этот момент украдкой достает бутылку виски из-под стола, пока родители и учителя смотрят на сцену.

Родительский комитет постарался, вечер подготовлен замечательно. Мы веселимся, танцуем, участвуем в весёлых конкурсах и смотрим ролики с нашими школьными выступлениями на большом экране. Это мой класс, здесь мне хорошо, но душа тянется в другое место. Может, тогда дыра в моей груди затянется? Рискнуть или не стоит?

Посматривая постоянно на часы, я все больше нервничаю. Если я хочу увидеть Ваню, нужно ехать прямо сейчас. Скоро забрезжит рассвет, все выпускники покинут рестораны…

Вызываю такси. Ни с кем не прощаюсь, но предупреждаю маму, что еду в ресторан, где выпускной отмечает так и не ставший мне родным 11 «А». Всю дорогу борюсь с сомнениями, а их предостаточно.

Вдруг Ваня разлюбил?...

А может, он не остался встречать рассвет и в данный момент спит в своей комнате?...

Я решила поговорить с ним слишком поздно…

Не стоило ехать….

Ещё не поздно, можно вернуться домой…

Сжав кулаки, сметаю все сомнения, но, когда таксист останавливается возле ресторана, сижу в салоне несколько минут, собираясь с духом. В сторонке рядом со скамейкой курят несколько