Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл

на доске игры «Монополия» тоже была «Энжел» (исключительно из-за названия и цвета). Когда я стал старым неудачником, та статуя, название станции и паба обрели в моем сознании новый смысл.

Это один из трех рассказов, написанных мной для серии Пола Финча «Страшные истории». Помню, что во время его сочинения меня преследовали другие дедлайны и семейные обязанности. Но когда Пол предложил мне написать на «лондонскую» тему, я почувствовал, что должен это сделать. Это было необходимо. Лондон подарил мне «Номер 16» и другие фрагменты моих романов. Он часто предстает в новом свете, как фон, контекст или отражение какой-либо темы. Лондон был большой частью моего творчества и продолжает оставаться таковой после моей жизни в городе. И чем он наделил меня, так это способностью выдумывать бесчисленное множество отвратительных существ, а также гротескные события и судьбы отдельных обитателей больших городов. Но при этом мои литературные представления о Лондоне, похоже, расходятся с представлениями многих других писателей.

Рассказ «Всегда в наших сердцах» тоже был написан для Джонатана Оливера, для его тематического сборника «Конечная остановка». Моя маленькая семейная ячейка не так давно покинула столицу. Я, моя жена и наш пятнадцатимесячный ребенок переехали в Бирмингем, мой родной город. К моему ужасу, после прерванного на двенадцать лет водительского стажа мне потребовалось снова сесть за руль. Только на этот раз в машине был еще и ребенок! У меня начались приступы тревоги и ужаса, чаще всего когда я пытался уснуть. Краткий монолог, которым частный таксист Рэй Ларч делится в начале рассказа, перекликается с собственными переживаниями автора. Вернувшись к вождению после более чем десятилетнего перерыва, я понял, что трафик на дорогах стал гораздо оживленнее, машины – быстрее, а правила дорожного движения, похоже, свелись к минимуму, став, в лучшем случае, простым руководством для автомобилистов.

На антураж этого рассказа очень сильно повлиял Джоэл Лейн с его ви́дением Бирмингема. Его книги помогли мне представить, что может случиться в моем родном городе. В течение многих лет я восхищался и наслаждался книгами Джоэла. И когда уже два года жил в Бирмингеме, Джоэл безвременно нас покинул. Со своей стороны, я хотел бы отдать этим рассказом дань уважения одному из лучших британских писателей в жанре современной странной прозы.

В этот период жизни в Бирмингеме я чувствовал, что должен написать что-то более крупное о городе, в котором провел почти половину своей жизни. Так появился роман «Никто не уйдет живым», действие которого также происходит на севере Бирмингема.

«Эвмениды (Благосклонные)» – первый из четырех трибьют-рассказов в этом сборнике. Эта история написана в знак уважения Роберту Эйкману и предназначалась для антологии, которая должна была быть издана в 2014 году в ознаменование 100-летия со дня рождения этого великого английского автора странной прозы. К сожалению, данный сборник так и не вышел. Однако издательство Titan Books и Марк Моррис спасли этот рассказ и опубликовали его в первом и, как я надеюсь, ежегодном сборнике ужасов под названием «Новые страхи».

Иногда мне кажется, что в возрожденной странной прозе, в основном выходящей в небольших издательствах, влияние Эйкмана почти столь же сильно, как и влияние Лиготти и Лавкрафта. Как однажды сказал мой покойный друг Джеймс Мэрриотт, Эйкман – один из немногих писателей, способных изменить наше восприятие. Я всегда думал, что под этим Джеймс имел в виду не изменения в наших ценностях, политике или суждениях, а то, как наше сознание взаимодействует с определенными ситуациями и местами.

Во время сочинения этого рассказа я часто водил свою маленькую дочь в зоопарк Дадли – сказочный зоологический сад, построенный вокруг холма, на который нужно подниматься и спускаться, чтобы посмотреть на животных. В то время мы еще жили в Северном Бирмингеме, одновременно подыскивая себе дом в Девоне. И во время прогулок по зоопарку я представлял его заброшенным и заросшим. Перемешивал эти мысли с воспоминаниями о поездке в Лондонский зоопарк, худший зоопарк, который я когда-либо посещал, – старое сооружение из бетона, построенное викторианцами, с тесными вольерами и без надежды на расширение из-за ограничений использования пространства в центре столицы. По правде говоря, во время моего визита мне хотелось плакать дважды: один раз из-за цен на билеты, а затем увидев лица обезьян. Никогда не забуду выражение лица гориллы. У меня разрывалось сердце.

Я посетил несколько чрезвычайно хороших зоопарков в Европе и Великобритании. Мои любимые – Берлинский, Мюнхенский и наш собственный зоопарк в Пейнтоне, район Торбей, всего в нескольких милях от того места, где я сейчас живу. Но Лондонский зоопарк, казалось, усиливал трагедию, постигшую животный мир из-за действий человечества. Лишь находясь здесь, вы можете избежать вымирания из-за браконьерства и вторжения в вашу среду обитания.

Итак, впечатления от посещения этих двух зоопарков, Дадли и Лондонского, объединились у меня в голове, и я начал создавать «эйкмановскую» среду для рассказа. Хотя Эйкман известен своим загадочным подходом к рассказам о фантастическом и сверхъестественном, я заметил в его прозе эротический подтекст – даже намек на нечто, граничащее с фетишизмом. Подозреваю, что ему нравились гламурные, интеллигентные женщины и их наряды. Этот аспект делает его прозу богаче и интереснее в психологическом плане, и именно это впечатление от его рассказчиков послужило источником вдохновения для создания образа М. Л. Хаззарда, моего любителя переодеваний и астральных путешествий, а также лидера культа в книге «Под неусыпным надзором».

В рассказах Эйкмана также часто встречаются едкий юмор и сардонические комментарии о состоянии мира и обитающих в нем людей. Я хотел, чтобы толика этих качеств просочилась в мою собственную историю, и также отважился добавить его стиля, но не настолько, чтобы меня могли обвинить в копировании.

Кроме того, как и в рассказах Эйкмана, не ждите здесь разгадки тайны, хотя я, наверное, раскрываю больше, чем он. Но основная загадка заключается в следующем: почему Сестры Белого Креста (которые упоминаются в одном рассказе Эйкмана и используются здесь как дань уважения) убивали животных в зоопарке? И какую заразу привели в его руины своими заклинаниями? Я подбросил намеки на их причудливую теологию, в которой уделяется большое внимание Эдемскому саду, но счел, что лучше оставить это откровение нераскрытым. Загадка жизненно важна для хоррора, но я не перестаю удивляться тому, как много читателей ужасов не ценят это качество. Почитав десять минут рецензии на «Амазон», автор загадочных ужасов может почувствовать себя нелюбимым, недооцененным и одиноким.

«Эвмениды (Благосклонные)» – это также единственный рассказ, который я когда-либо писал в поезде, да еще во время долгого путешествия. Когда меня пригласили на Плимутский международный литературный фестиваль,