Вернуть Боярство 17 (СИ) - Максим Мамаев

хлюпавшая под ногами солдат, вскипела, вздыбилась вверх, образуя самый настоящий вал на пути несущейся с бешеной скоростью смерти, заключенной в относительно небольшие стальные сферы…

Именно маги Земли традиционно отвечали за прикрытие пехоты защитными чарами — их стихия позволяла делать это затрачивая минимум сил для достижения максимального результата. К рядам шведских войск сейчас, в первой атакующей волне, состоящей из самой многочисленной и притом наименее ценной части русского войска, шло порядка полутора сотен тысяч самых обычных, не прошедших никаких особых усиливающих процедур солдат. И несмотря на их относительно низкую ценность в глазах командования, отдавать жизни вчерашних крестьян совсем уж за бесценок русские генералы не желали, и потому в рядах атакующих хватало чародеев — от слабых Учеников до нескольких Архимагов.

Преграда из жидкой грязи была неоднородна, да она, собственно, и единой-то вовсе не была, представляя собой сотни разнородных земляных стен. Где-то толще и выше, где-то тоньше и ниже, она везде проявила себя с разной эффективностью, в зависимости от сил ставивших её чародеев, загодя подготовивших эти чары, и мощи снаряда, на пути которого встала преграда.

И к радости шведов, чаще всего снаряды попросту прошивали препятствия насквозь, достигая рядов русских и уже там детонируя.

Самые популярные чары, вкладываемые в подобные снаряды, относились к магии Огня. Чуть больше сотни разного рода пламенных цветков расцвело в рядах пехоты, поглощая волнами оранжевого жара от десятка до нескольких сотен солдат. Одни лишь только ядра с магией Огня, достигшие рядов русских, разом отняли больше полутора тысяч жизней. А ведь до несчастных стрелков долетели не только они…

Разряды молний, каменные колья, сосульки, морозные облака, металлические копья и лезвия… Чего там только не было — выдержать первый залп чужой артиллерии сумело меньше трети поднятых имперскими магами защит.

Обслуга кинулась по новой заряжать свои орудия, офицеры-техномаги, не теряя времени, приступили к новым расчетам траекторий огня, корректируя их на основе первого залпа — первый выстрел был лишь пристрелкой, не более.

Стрелки же, стискивая зубы покрепче и тихо матеря и Императора, при котором страна докатилась до стольких войн, и подгоняющих, поторапливающих их сержантов с младшими офицерами и, в первую очередь, этих скандинавских выродков, которым дома не сиделось, шли вперед, по мере сил ускоряя шаг. Шли, торопливо растягивая шеренги, перестраиваясь в максимально допустимый в их случае разреженный строй, дабы не облегчать врагу задачу…

После первого, слитного залпа скандинавская артиллерия перешла к режиму огня по готовности. Осыпаемые зачарованными ядрами, что под конец сменились картечью, и прицельными залпами северян русские стрелки, истекая кровью, всё же достигли огневого рубежа и открыли беглый огонь.

Маги с обеих сторон старались не расходовать ману попусту, экономя силы и используя свои силы исключительно для защитных чар. Пока что балом правили почти исключительно продукты техномагии…

Несмотря на то, что русские наконец начали вести ответный огонь, скандинавы почти не несли потерь, тогда как имперцы ежеминутно теряли людей тысячами. Ряды наступающих заколебались, люди, несмотря на почти неслышные в грохоте сражения командные вопли сержантов, были не в состоянии бесстрастно выдерживать почти безответное избиение — и тут, наконец, грянули орудия русских батарей, собирая обильную жатву среди скандинавов.

«Единороги», мортиры, «медведи», «крикуны» — артиллерия Российской Империи заслуженно считалась одной из лучших в мире, и первый же залп бесчисленных пушек показал, в чем причина подобной славы.

Против трёх с лишним сотен стволов шведов было выставлено более шести сотен имперских, до того плавно выдвигаемых на подходящую дистанцию для прицельного огня. Делалось это под маскировочными чарами, но они, разумеется, не помогли бы скрыть передвижение подобного количества боевой техники, а потому несчастную пехоту сознательно выдвинули в безнадежную атаку, дабы та отвлекала внимание на себя. И в итоге кровавая цена, уплаченная наступающими, оправдала себя…

Сражение постепенно разгоралось, набирая обороты. Обе стороны бились обдуманно и взвешенно, словно бы разыгрывая сложную партию в шахматы.

— Выпустить тварей! — пришел приказ шведским химерологам. — Всех разом!

На левом фланге скандинавского войска, в его тылу, начали двигаться ждавшие своего часа монстры, большая часть из которых до сего дня была погружена в анабиоз, дабы не тратить на них провизию и не отвлекаться лишний раз на контроль.

Финские друиды по праву считались одними из самых умелых чародеев природы в мире, и их коньком всегда было искусство выведения разнообразных и полностью покорных воле своих хозяев боевых монстров. Немногочисленные жители герцогства, более чем на три четверти покрытого лесами ещё тысячи лет назад пришли к закономерному выводу, что защищаться от своих куда более многочисленных соседей лишь собственными силами — стратегия откровенно проигрышная, а потому начали учиться выводить боевых тварей.

За десятки веков совершенствования своих навыков, пройдя тернистый и длинный путь проб и ошибок они достигли немалых высот в своем искусстве, однако со времен Северной войны лесные чародеи не демонстрировали его миру в полную мощь, и за пять столетий соседи успели позабыть всю опасность порождений финских друидов…

Длинные, трехметровые волчьи тела, в холке достигающие более чем полутора метров, были покрыты густой серой шерстью, способной остановить пулю с чарами первого ранга. Янтарные, слишком умные для звериных глаза, мощные клыки и когти, длинный, лишенный шерсти хвост с трехгранным костяным шипом на кончике, который по опасности вполне мог поспорить с торчащими из пасти клыками.

Волков насчитывалась воистину огромное количество — никак не меньше четырнадцати, а то и пятнадцати тысяч. Однако это были далеко не единственные измененные звери, что пришли со своими творцами из глухих финских чащ…

Здоровенные медведи, в несколько раз более крупные, чем их обычные сородичи и закованные в сероватую костяную броню, они были способны дать фору Проклятым Медведям, обитающим на землях Сибирского Разлома. Двигающиеся с ленивой грацией уверенных в собственном превосходстве хищники могли показаться впервые их видящему врагу медлительными — но горе тому, кто купиться на эту обманчивую неспешность!

Были и лисы, по чьему рыжему меху пробегали языки пламени, сновали стремительные, как маленькие молнии ласки, а в воздух поднимались, неспешно взмахивая могучими крыльями беркуты, орланы и кречеты, достаточно крупные, чтобы без труда поднять когтями человека в воздух — и уже там разорвать его на куски…

И это — лишь та часть друидского войска, которую можно было отнести к какому-то определенному виду существ. Малая его часть…

Десятки тысяч многообразных, уродливых химер из помесей разных животных — вот основная масса, двинувшаяся в бой первой. Как по земле, так и по небу.

Вместе с войском животных двигались и сами немногочисленные старшие