Код да Винчи - Дэн Браун

– Одно любопытное замечание, – вставил Лэнгдон. – Любой, кто предпочитал запрещенные Константином версии Евангелия, объявлялся еретиком. Само слово «еретик» происходит от латинского «haereticus», что означает «выбор». Тот, кто выбрал изначальную историю Христа, и стал первым в мире «еретиком».

– К несчастью для историков, – продолжил Тибинг, – некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели. Так, в 1950 году в пещере неподалеку от Кум-рана были найдены Свитки Мертвого моря. А незадолго до этого, в 1945-м, Коптские свитки, их нашли в Наг-Хаммади. В этих документах рассказывалась не только истинная история Грааля, они повествовали о пастырской роли Христа с чисто светской точки зрения. И разумеется, Ватикан, в худших своих традициях дезинформации, стремился пресечь распространение этих свитков. Что в общем-то и понятно. Ведь свитки эти позволяли выявить исторические расхождения и подтасовки, служили подтверждением тому, что к созданию новой Библии приложил руку политикан, стремившийся обожествить человека Иисуса Христа и использовать Его авторитет для укрепления собственной власти.

– И все же, – возразил Лэнгдон, – как мне кажется, важно помнить о том, что желание нынешней Церкви предотвратить широкое хождение этих документов происходит из искренней веры в правильность и непогрешимость устоявшихся взглядов на Христа. В Ватикане собрались глубоко верующие люди, убежденные, что эти противоречивые документы могут оказаться фальшивкой.

Тибинг усмехнулся и опустился в глубокое кресло напротив Софи.

– Как видите, дорогая, наш профессор гораздо мягче и снисходительнее относится к Риму, нежели я. И тем не менее он прав, говоря о том, что современные церковники искренне убеждены во вредности и ошибочности этих документов. Это и понятно. Ведь на протяжении долгих веков Библия Константина была для них истиной в последней инстанции. Нет на свете более внушаемых людей, чем те, кто призван внушать.

– Он просто хочет сказать, – вставил Лэнгдон, – что мы поклоняемся богам наших отцов.

– Я просто хочу сказать, – возразил Тибинг, – что почти все, чему учили нас отцы о Христе, есть ложь и фальшивка. Как и все эти россказни о чаше Грааля.

Софи перевела взгляд на цитату да Винчи. «Слепое невежество сбивает нас с пути. О! Жалкие смертные, раскройте глаза!» Тибинг потянулся к книге и начал перелистывать ее.

– И наконец, прежде чем я покажу вам рисунок да Винчи с изображением Грааля, хотел бы, чтоб вы взглянули на это. – Он открыл альбом с цветной иллюстрацией на развороте. – Вы, разумеется, узнаете эту фреску?

Да он никак шутит! Софи смотрела на самую знаменитую фреску всех времен – «Тайная вечеря». Легендарная роспись, которой да Винчи украсил стену собора Санта-Мария дела Грацие неподалеку от Милана. На ней был изображен Христос со своими учениками. Он объявлял о том, что кто-то из них предал Его.

– Да, конечно, мне хорошо знакома эта фреска.

– Тогда, может, вы согласитесь сыграть со мной в одну игру? Закройте глаза на минутку.

Софи несколько растерялась, но закрыла глаза.

– Где сидит Иисус? – спросил Тибинг.

– В центре.

– Отлично! А что за пищу преломляют и едят Христос и Его ученики?

– Хлеб. – Это же очевидно!

– Прекрасно. А что пьют?

– Вино. Они пьют вино.

– Замечательно, просто великолепно. Ну и, наконец, последний вопрос. Сколько на столе бокалов для вина?

Софи задумалась, понимая, что это вопрос с подвохом. А после трапезы Христос взял чашу с вином и разделил ее со своими учениками.

– Одна чаша, – ответила она. – Сосуд. Чаша Христова. Христос передавал из рук в руки один-единственный сосуд с вином, как бы подчеркивая тем самым, что все христиане должны объединиться.

Тибинг вздохнул.

– А теперь откройте глаза.

Она повиновалась. Тибинг загадочно улыбался. Софи взглянула на иллюстрацию и, к своему изумлению, обнаружила, что у каждого за столом была чаша с вином, в том числе и у Христа. Тринадцать чаш. Мало того, все они были маленькие, без ножки и сделаны из стекла. Никакого особенного сосуда на картине не оказалось. Никакой чаши Грааля.

Тибинг хитро сощурился:

– Немного странно, вам не кажется, что в Библии и наиболее распространенных легендах этот момент связывают с появлением чаши Грааля? А да Винчи словно забыл об этом и такую чашу не нарисовал.

– Уверена, искусствоведы должны были это заметить.

– Вы удивитесь, узнав, что некоторые странности в рисунках и картинах Леонардо сознательно обходились учеными и искусствоведами. А что касается этой фрески, то она и есть ключик пониманию тайны Грааля. И в «Тайной вечере» да Винчи он перед нами словно на ладони.

Софи впилась взглядом в иллюстрацию.

– Так, получается, эта фреска говорит нам, что на самом деле представляет собой чаша Грааля?

– Не что, – прошептал в ответ Тибинг. – Скорее кто. Дело в том, что Грааль никакой не предмет. На самом деле это… лицо вполне одушевленное.

Глава 56

Софи изумленно смотрела на Тибинга, затем перевела взгляд на Лэнгдона:

– Святой Грааль – это человек? Лэнгдон кивнул:

– Да, женщина.

Судя по выражению лица Софи, она категорически отказывалась в это верить. Что ж, и у него самого была в точности такая же реакция, когда он впервые услышал об этом. Лишь позже, поняв скрытую за Граалем символику, он уверовал в эту теорию.

Тибинг словно прочитал его мысли.

– Возможно, пришел черед символиста объяснить нам кое-что? – Подойдя к столу, он взял чистый лист бумаги и положил его перед Лэнгдоном.

Тот достал из кармана авторучку.

– Софи, вам наверняка должны быть знакомы современные символы, обозначающие мужское и женское начала. – И он нарисовал известные всем мужской символ ♂ и женский ♀.

– Да, конечно, – кивнула она.

– Изначально, – продолжил он, – мужское и женское начала изображались совсем другими символами. Многие люди ошибочно думают, что мужской символ произошел от щита и копья, а женский представляет собой не что иное, как зеркало, где отражается красота. Но на самом деле символы эти происходят от древних астрономических обозначений божественной планеты Марс и планеты Венера. И Лэнгдон изобразил на листе бумаги еще один знак.

– Этот символ изначально обозначал мужчину, – сказал он Софи. – Напоминает рудиментарный фаллос.

– Вот именно, – согласилась с ним Софи.

– Так оно и было, – подтвердил Тибинг. Лэнгдон продолжил:

– Символ этот известен под названием клинок, или меч, и призван подчеркивать агрессивность и мужественность. Кстати, этот же похожий на фаллос символ до сих пор используется в шевронах военной формы для обозначения чина.

– Да уж! – усмехнулся Тибинг. – Чем больше у тебя пенисов, тем выше твой чин. Парни – они всегда парни.

Лэнгдон едва заметно поморщился.

– Как можно заметить, женский символ являет полную противоположность мужскому. – Он изобразил на листке еще один знак. – И этот символ получил название сосуд.

Софи удивленно взглянула на него. Лэнгдон понял, что ей удалось уловить связь.

– Сосуд, – продолжил он, – напоминает чашу или вазу, но, что гораздо важнее, лоно женщины. Символ этот призван подчеркивать женское начало, женственность, плодородие. – Теперь Лэнгдон смотрел прямо ей в глаза. – Так вот, Софи, легенда говорит о том, что святой Грааль есть не что иное, как сосуд, чаша. Но это описание Грааля, упор на сходство с сосудом, – на самом деле аллегория, призванная защитить тайну истинной природы Грааля. Иными словами, легенда использует сосуд в качестве метафоры. А за этой метафорой стоит нечто более значимое.

– Женщина, – сказала Софи.

– Именно! – Лэнгдон улыбнулся. – Грааль есть не что иное, как древний символ женственности, он символизирует священное женское начало и богиню. Но со временем, как вы понимаете, значение это было утрачено, и тут уж на славу постаралась Церковь. Власть женщины, ее способность дарить жизнь, некогда считалась священной. Но она представляла угрозу подъему и возвышению новой Церкви, где всегда доминировал мужской образ, главенствовало мужское начало. И вот церковники стали демонизировать священное женское начало, называть женщин нечистыми. Именно человек, а никакой не Бог придумал концепцию первородного греха. Ева вкусила от яблока и вызвала тем самым падение рода человеческого. Женщина, некогда священная дарительница жизни, превратилась во врага.

– Хотелось бы добавить, – сказал Тибинг, – что концепция женщины – дарительницы жизни входила в основу древних религий. Появление ребенка на свет – это чудо, говорящее о власти женщины над миром. К сожалению, христианская философия решила присвоить себе созидательную силу и власть женщины. Отбросив простые биологические истины, она назвала Создателем мужчину. В Книге Бытия говорится о том, что Ева создана из ребра Адама. Женщина стала ответвлением, отростком мужчины. И созданием греховным. Именно с Книги Бытия началось низвержение богини.