По праву крови - Кирилл Малышев

Он получил всё без труда, не приложив никаких усилий, и потому потеря отцовского наследия, о котором старший думал день и ночь, совершенно не потрясла его. И Роговолд, в отличие от Юрия, тяжело переживающий свою зависимость от Ханата, снова не мог простить этой неспособности понять, что на самом деле произошло.

Каменецкий князь был уверен: если бы Игорь отдал Великое княжество ему, Роговолду, а не разделил пополам, он смог бы дать отпор степной орде.

Он не допустил бы того, чтобы бирюзовое знамя Изяславовичей было брошено в грязь.

А теперь, вместо слабого родича, преградой к восстановлению былой славы Радонии стал куда более сильный враг. Свирепый, жестокий и чуждый.

Но, хотя князь был зол и обижен, деятельная натура не позволила ему сидеть без дела. И он снова начал действовать.

Глава 6. Вода и камень

Природа Великой Степи сурова. Она одинаково невыносима и в знойное лето, и в морозную зиму.

В холодное время года на её бескрайних просторах, почти лишённых растительности, кроме чахлой, рыжевато-серой горькой травы, негде укрыться от ледяного ветра, пробирающего до костей. Летом же безжалостное солнце иссушает всё на поверхности земли.

Возможно, именно эти беспощадные условия закалили её обитателей, сделав их непревзойдёнными воинами, перед которыми трепетали целые народы. А может, неисчислимые орды ханатов порабощали окружающие земли вовсе не из неутолимой жажды убийства и грабежа, а лишь потому, что стремились вырваться из собственных, почти непригодных для жизни пустошей.

Как бы то ни было, их образ жизни оставался неизменным веками – борьба с изнуряющей жарой летом сменялась столь же отчаянным противостоянием зимним холодам, отличаясь между собой лишь повседневной рутиной.

Праздник Половинного Цикла, знаменующий смену ледяной стужи и палящего зноя, отмечался в ханате дважды в год. Первый – на границе осени и зимы, второй – в день, когда весна уступала место лету.

Шаманы, наблюдая за движением небесных светил, прислушиваясь к шуму ветра и вдыхая запахи, витающие в воздухе, определяли точную дату смены цикла. После этого, по традиции, Владыка Степи возвещал свой народ о приходе нового времени года и устраивал многодневный пир в столице, раскинувшейся на берегу озера Кара-Куль – единственного водоёма на многие вёрсты вокруг, чьи мрачные воды не замерзали даже в самую лютую стужу.

Празднества сопровождались бесчисленными жертвоприношениями ханатским божествам, которые совершались как на священной для степняков Чёрной скале, так и прямо в большой ханской юрте. Сотни людей из числа порабощённых народов и племён ежедневно умерщвлялись чернолицыми колдунами под одобрительные крики тысяч пирующих гостей. Затем их тела предавались огню.

Этим кровавым ритуалом шаманы стремились умилостивить своих беспощадных покровителей, снискать их благосклонность и, насколько возможно, облегчить жизнь в грядущие месяцы.

Во все времена люди являются отражением богов и духов, которым они поклоняются. А ханатские божества были свирепыми и кровожадными.

При взгляде на обугленные идолы, вбитые в землю среди пепла и груды костей, даже случайный путник, впервые оказавшийся в этих краях, безошибочно понял бы, какой народ населял эти бескрайние равнины.

***

– Я сделал то, о чём ты просил меня, Роговолд. Ты доволен? – низко проклокотал Угулдай, глядя на стоящего перед ним Каменецкого князя.

С рассветом многодневный пир, созванный ханом по случаю праздника Половинного Цикла, подошёл к концу. Хотя последняя ночь торжеств была омрачена беспорядками, учинёнными пленённым радонским воеводой, хвала духам, всё разрешилось так же быстро, как началось. Смутьян получил по заслугам, и праздник завершился, как подобает.

Многочисленные гости разъехались кто куда. Владыка Степи, утомлённый затянувшимся весельем, покинул зал для пиршеств, переместившись в более спокойное место, ханские покои – особое здание, примыкающее к большой юрте.

Эта постройка, одна из немногих капитальных в Ханатаре, была выстроена из холодного, чёрного, как лица шаманов, камня.

Пусть и не такие просторные, как помещение для празднеств, покои отличались роскошью. Золотые письмена покрывали стены, гладкие и блестящие, будто натёртые маслом. Красные и синие шёлковые полотнища, стоимостью в целый табун породистых лошадей, свисали со сводчатого потолка, касаясь покрытого коврами пола.

Сотни рослых нукеров денно и нощно охраняли здание, чтобы никто не посмел потревожить покой Владыки Степи.

Над пустыми улицами Ханатара вставало холодное, пасмурное утро. Столица ещё спала. Однако Угулдай, проведя бессонную ночь, всё же не спешил предаваться отдыху. Дела требовали завершения. Он вальяжно развалился на мягких алых подушках и вперил тяжёлый, давящий взгляд в вытянувшегося перед ним Роговолда.

– Мне не важно, кто будет править твоей землёй, – продолжил ханат низким, клокочущим голосом. – Для меня она – загон! Пастбище, на котором пасутся овцы, которых я режу.

Подавшись вперёд, Угулдай с глухим хлопком ударил кулаком о ладонь.

– Вы все для меня – скот! Какое волку дело до того, кто вожак в этом стаде? Мне важны лишь шерсть и мясо, которое я с вас беру! Ты понял, о чём я говорю? Дань! Железо, ткани, еда. Люди! Мне нужны рабы! Очень много рабов!

Роговолд много месяцев готовился к встрече с Великим ханом. Как человек обстоятельный, он потратил это время с пользой, осваивая язык степняков. Грубое ханатское наречие, несмотря на примитивность, однако, было непростым для изучения. Даже столь одарённому человеку, как он, пришлось немало потрудиться. Но усилия оказались ненапрасны – Угулдай был впечатлён рвением слуги, который желал говорить на одном языке с хозяином.

– Юрий платил плохо! Я был недоволен! Он твой брат, верно?

Два глаза Угулдая – один чёрный, как уголь, другой затянутый сизым бельмом – впились в непроницаемое лицо Роговолда.

– За три цикла он ни разу не выплатил то, что положено! Ни товаром, ни едой! Потому я брал людей. Много людей! Ты знаешь почему? Если скот не даёт ни молока, ни шерсти, хороший хозяин режет его!

Хан с яростью ударил тяжёлым кулаком по низкому столу радонской работы. Сосуды, расставленные на нём, жалобно зазвенели.

– Если ты обещаешь исправить ошибки своего никчёмного брата и вдвое увеличить дань, – так тому и быть! Ты получишь то, чего хотел! Я дозволяю тебе властвовать над всей Радонией. От Чёрных гор до Белого моря!

Едва заметная улыбка на мгновение промелькнула на бесстрастном лице князя и тут же исчезла. Угулдай мгновенно уловил этот невольно поданный знак довольства и вновь подался вперёд, нависая над столом могучим телом.

– Но помни, – угрожающе проклокотал он, подняв вверх палец. – Не выполнишь того, что обещал мне, – тебе не сдобровать!

Он шумно выдохнул, сжав кулак.

– Мне надоела твоя земля. Радония!