Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Двери стального гроба распахнулись, и внутрь хлынул потоком солнечный свет, смешанный с черным дымом и запахом гари.

— Розетти, ты жив?

Орущего без перерыва иранца выволкли из машины первым, следом — постепенно приходящего в себя и начавшего ворочаться снайпера Рэддена. Он по своей привычке был без каски и, видимо, здорово приложился башкой.

Затем в проеме появилась чумазая физиономия Брайана Беста.

— Вылезешь сам, Луис? Или тебя, как школьницу после выпускного, на руках выносить?

Когда, чертыхаясь, давясь дымом и пошатываясь, Розетти спрыгнул на асфальт, ему удалось рассмотреть своих спасителей. Было впечатление, что все они упали вместе с самолетом или дружно угодили под тепловоз. Одежда висела клочьями и кое-где тлела, бронежилеты выглядели так, будто их грызли бешеные псы.

С близкого расстояния было видно, что у Беста сочится кровь из ушей. Значит, контузия серьезная.

— Что случилось?! — заорал Розетти, оглядываясь на металлический фарш, в который превратился их конвой.

Бест помотал из стороны в сторону головой и не ответил — наверно, ничего не слышал. Поискав взглядом, Луис увидел трех морпехов, которые что-то пытались извлечь из разбитого бронеавтомобиля. Подошел к ним, и его тут же вывернуло прямо себе под ноги, потому что из MRAP солдаты вытащили обгорелый труп, разорванный пополам, за черно-багровым телом тянулась склизкая лента кишок.

Отплевавшись, он увидел сквозь дым какое-то движение сзади разбитой колонны. Из-за дыма и рези в глазах толком ничего видно не было, только один из солдат рухнул на землю, пробитый насквозь пулеметной очередью. Подчиняясь инстинктам, Луис рухнул на горячий асфальт, вдыхая идущий от битума жар.

Словно гиены, настигшие умирающего льва, разбитый конвой окружили с десяток пикапов с установленными на них крупнокалиберными пулеметами. Шквальный пулеметный огонь прошелся по уцелевшим, разрывая в клочья податливые человеческие тела. Розетти лежал, уткнув лицо в асфальт, и молился, прощаясь с жизнью. Вот так он и сдохнет, как пес, на этой проклятой иракской дороге, не доехав десять миль до «Кэмп-Виктори». Лагерь «Победа», сука, кто так его назвал?

С пикапов спешились боевики, морды у всех перемотаны платками, идут торопливо, но внимательно осматривают окрестности, как спаянное и опытное подразделение. Вот один одиночный выстрел, еще один — добивают раненых, твари. Розетти вытащил «глок», помирать, как барану на бойне, не хотелось. Обернулся — Бест еще жив, да не он один. Здоровяк Рэдден уже пришел в себя и тискал в лапах невесть откуда взявшуюся снайперскую винтовку.

Ублюдкам «ходжам» придется заплатить за нашу смерть. Треснул, словно сухой сук, одиночный выстрел, и один из пулеметчиков в пикапе, всплеснув руками, опрокинулся на спину.

Снова ударил свинцовый шквал из пулеметов. Боевики шустро и организованно попадали на землю и поддержали пулеметчиков частой пальбой в нашем направлении.

Розетти в тот момент толком и не понял, что это было, позже догадался, что артиллерийский огонь. Батарея расположенных в «Кэмп-Виктори» гаубиц М777 раз за разом выплюнула из себя несколько десятков осколочно-фугасных снарядов, целясь по боевикам.

Три пикапа разлетелись в щепы, и этого было достаточно, чтобы, закрывшись дымовой завесой, боевики отошли.

Помощь — отряд курдского спецназа, экипированный «по самое не могу», на новеньких БТР-4 и бронеавтомобилях Dzik — прибыла минут через десять. С ними был майор из SF[58] Тодд Никсон, здоровый малый, в последнее время постоянно работавший с Рэптором-Кокрейном. Его окружал десяток солдат из его подразделения.

Первым делом люди Никсона бросились к Розетти.

— Агент Розетти, заключенный Занди жив?

— Хрен его знает! Спросите у мистера Беста. — Розетти махнул рукой в сторону.

Перс был жив, хоть и без сознания. Его тут же положили на носилки и погрузили в подъехавший «Кугуар». Когда Розетти подошел ближе, он услышал обрывак разговора между Бестом и Никсоном.

— Извините, вы ранены, в крови, сейчас вами займутся санитары.

— Потом, майор, все потом. Надо доставить эту тварь. Отойдите в сторону, майор! — неожиданно заорал Бест.

Луис подошел к майору и сунул ему под нос предписание, выданное Розетти еще в Вашингтоне и подписанное самим начальником ОКНШ.

— Обеспечьте нам транспорт и охрану, Никсон. И не задавайте лишних вопросов. Это вредно для карьеры.

— Есть, сэр! — козырнул майор, стрельнув напоследок по лицу Розетти злобным взглядом.

Едва устроившись в бронеавтомобиле, Брайан Бест, подавшись вперед, крепко схватил Луиса за горло.

— Слушай сюда, агент Розетти. Сегодня я потерял почти сотню своих сотрудников. Многих из них знал лично, причем не один год. Если это опять ваши паскудные шпионские игры на пару с Пирсом и прочими вашингтонскими придурками, то вы мне ответите за каждого…

Луис рывком освободился и огрызнулся:

— Вы сами это выбрали — работать именно с нашим Агентством, мистер Бест! И знали, что мы не цветочки сажаем или птичий помет экспортируем. Это опасная работа, поэтому за нее так хорошо и платят.

Коротко, без замаха, Бест ткнул Розетти под ребра. Что-то внутри хрустнуло, и Луис взвыл от боли.

— Ты, сучонок, моих людей долларами оцениваешь? Малыш, здесь не о работе разговор идет, об очередной гнилой подставе. Именно так, сучонок, — гнилой подставе…

Не выдержав, в разговор вмешался Рэдден, оттащив Беста от скрючившегося Луиса:

— Остынь, босс. Парень вместе с нами был, не в кабинете с пепси и кондиционером прохлаждался. Если это подстава, то его подставили вместе с нами.

Откашлявшись, Луис спросил:

— Что это вообще было, Бест?

— Ты не понял?! Даю голову на отсечение: по нам врезала своя авиация. Похоже на дружественный огонь. Только очень вовремя, очень… именно в тот момент, когда мы сопровождали очень ценную персидскую задницу.

— Вы можете мне не верить, но мистер Пирс заинтересован в получении живого Занди больше нас всех.

Тяжелая машина наконец двинулась вперед, и, посмотрев в бронестекло, Луис увидел, как из «Хаммера» с красным крестом на асфальт выкладывают целый ворох черных блестящих полиэтиленовых мешков с застежками… Последний мундир для покойников…

В офисе SOG почти никого не было. Пара стажеров и женщина — Барбара Лескотт, пронырливая и толковая дама, специализирующая на системах связи и компьютерах. Уорд Кокрейн специально притащил ее из-за океана. Ценил он людей, способных управляться со сложными электронными машинами.

Едва увидев Луиса, Барбара всхлипнула и повисла у него на шее. Этого он никак не ожидал и неумело попытался отстраниться. Не от брезгливости — от удивления. Слишком долго профессиональные защитники прав женщин пытались сделать из последних мужчин. Без слез и эмоций. Этаких «холодных сук эпохи».