Человек в витрине - Хьелль Даль

Когда официантка ушла, она подняла стакан, словно желала чокнуться с Фрёликом. Тот из вежливости тоже наклонил в ее сторону кофейную чашку.

— На самом деле все они, все трое, отнеслись к нашему предложению весьма благосклонно. Арвид даже признался: он очень обрадовался, что мы к ним обратились, — заметила Иселин, ставя стакан на стол. Затем она закинула руки за голову, очень ловко собрала волосы в конский хвост и закрепила его эластичной резинкой.

— Они пока не сказали «нет», — подхватил Хиркенер. — И разумеется, еще не поздно…

— Херманн! — властно перебила его Иселин.

— Что?

— Херманн, он умер. — Иселин укоризненно покачала головой и снова намазала болячку бальзамом.

Мужу ее не понравилось, что его обрывают, но Иселин невозмутимо продолжала:

— Пусть они сами напомнят нам о возобновлении переговоров… Если честно, мы удивились, когда узнали, что Рейдар Фольке-Есперсен высказался против продажи магазина. Мы считали, что все три брата согласны, но, учитывая сложившиеся обстоятельства…

— Не хватало лишь подписей на контракте, — перебил жену Хиркенер, бросая на нее свирепый взгляд.

— Когда вы познакомились со всеми тремя братьями, ничто не указывало на то, что между ними имеются разногласия?

Супруги покачали головой.

— В этом я совершенно убеждена, — твердо сказала Иселин, вертя в пальцах тюбик с бальзамом. — Во всяком случае, при нас он ничего такого не говорил. — Она улыбнулась и переглянулась с мужем — возможно, супруги вспомнили что-то смешное.

— А что же Арвид?

— Старина Арвид без ума от Иселин, — весело сообщил Херманн Хиркенер и продолжал многозначительно, явно подразумевая, что жена поймет его намек: — Видите ли, моя супруга пользуется особым успехом у пожилых… Она при них просто расцветает!

— Что такого, если женщине приятно чувствовать себя привлекательной? — спросила Иселин, осторожно ощупывая болячку пальцем.

— Ничего — если она не предлагает им себя.

Хиркенер явно грубил. Фрёлик стал разглядывать картины на стенах, думая о Еве Бритт и о том, как она иногда его раздражает. Хорошо, что его раздражение пока не прорывается при посторонних.

— Херманн иногда бывает таким милым! — заметила Иселин, с трудом сохраняя выдержку.

Ее слова повисли в воздухе. Иселин уткнулась в свою минералку и обиженно замолчала.

— Насколько я понимаю, вы интересуетесь антиквариатом, — сказал Фрёлик, чтобы разрядить обстановку.

Хиркенер не ответил. Зато его жена подняла глаза и кивнула.

— Почему вы выбрали именно тот магазин?

Иселин откашлялась и ответила:

— Мы провели комплексную оценку современного состояния рынка…

— Многие подобные предприятия возглавляют дилетанты, — добавил Хиркенер.

— Отсюда и трудности — начинать приходится с самого начала, со дна, — подхватила Иселин; было очевидно, что простуда на губах сильно беспокоит ее. Она снова сняла крышечку с тюбика. — Нам хочется купить предприятие надежное, прочно стоящее на ногах, к тому же расположенное в престижном районе города, — продолжала она. — Знаете, ведь покупаешь не просто магазин, покупаешь репутацию.

— Вы запускали щупальца куда-нибудь еще?

Хиркенер кивнул.

— И какую же репутацию вы рассчитываете приобрести у братьев Фольке-Есперсен?

Супруги переглянулись.

— Давай ты, — велела жена.

Хиркенер всплеснул руками.

— Они продают хорошие вещи, — сказал он.

— У них хороший вкус, — уточнила Иселин. — Хороший вкус!

Фрёлик поднес к губам чашку, но она оказалась пустой. Он поставил чашку на стол.

— Не понимаю, зачем вам так рисковать? — спросил он.

Озадаченные супруги молча уставились на него.

— Чем вы занимались раньше? — спросил Фрёлик.

— Я была учительницей, — сказала Иселин. — Преподавала язык и историю искусства. — Она с улыбкой посмотрела на мужа: — Теперь ты!

— Угадайте, — ухмыльнулся Хиркенер.

Фрёлик пожал плечами. Хиркенер поспешил ответить сам:

— Машинами.

— Ну да, он был автодилером, — с легкой издевкой пояснила Иселин. — Херманн твердо убежден, что способен продать что угодно, не важно что. Главное — уметь продавать. Просто ему расхотелось быть вульгарным автодилером…

— Зато ты у нас прекрасно разбираешься в антиквариате, — парировал Хиркенер. — Историк искусства!

— Какими машинами вы торговали? — спросил Фрёлик.

— Дорогими. «Мерседесами», БМВ… Самыми большими и самыми дорогими.

— Ладно. — Фрёлика все больше раздражало, что супруги, не стесняясь его, поливают друг друга грязью. — Я никак не могу взять в толк: зачем вообще было устраивать встречу у Арвида? Зачем это было нужно?

Супруги переглянулись.

— Сами догадайтесь, — предложил Хиркенер.

— Мы должны были закрепить договоренность, — сказала Иселин. — Решили увидеться лично со всеми братьями, чтобы они выслушали наши предложения и доводы.

— Значит, на той встрече речь о цене, в общем, не шла?

— Нет, — ответил Хиркенер. — О цене мы к тому времени уже договорились.

— И Рейдару, значит, уже было известно о планах продажи и о том, сколько вы предложили за их магазин…

Супруги дружно кивнули.

— Ни сама встреча, ни ее цель не должны были стать ни для кого сюрпризом, — сказал Хиркенер. — Кстати, я не могу припомнить, чтобы кто-то из них возражал по какому-либо пункту.

— Вы не выдвигали новых условий, ничего такого, что могло бы заставить Рейдара Фольке-Есперсена изменить свое решение?

— Ничего, — ответил Хиркенер.

— Может быть, два брата что-то от вас скрыли?

Муж и жена снова переглянулись. Иселин медленно опустила плечи. За нее ответил Хиркенер:

— Теоретически возможно все. Но об этом вам лучше спросить их самих. Мне… — Он покосился на жену; та кивнула в знак согласия. — Нам не показалось, что он был удивлен или не знал, зачем пришел.

— Если уж он так хотел сорвать сделку, он, должно быть, пришел к этой мысли еще до того, как появился у брата, — добавила Иселин.

— Вы связывались с кем-либо из братьев после встречи?

— С Арвидом, — ответила Иселин, по-прежнему вертевшая тюбик с бальзамом.

— Когда?

— Мы позвонили Арвиду в тот же день, да, милый? А он сказал, что лучше подождать денек-другой, а потом все встанет на свои места.

— Он не говорил вам о том, что Рейдар против сделки?

— Нет.

— Вы не помните, что именно он вам сказал — слово в слово?

Иселин кашлянула:

— Вот что он сказал дословно: «Я думаю, надо подождать несколько дней, а потом все встанет на свои места».

— А вы что?

Она пожала плечами:

— Я немного… как бы получше выразиться? Ну да, немного испугалась. Поэтому спросила, в чем дело. Арвид сказал, что на горизонте появилась тучка, но она уйдет еще до конца дня.

Фрёлик бросил на нее внимательный взгляд:

— Тучка, которая уйдет еще до конца дня?

— Так он сказал.

— Когда это было?

— В тот же день, когда мы встречались. Часа в четыре…

— А потом? Вы больше не разговаривали?

— Арвид сам позвонил на следующий день. Тогда мы еще ничего не знали об убийстве. Он позвонил утром и сказал, что его брат Рейдар умер. Поэтому им придется вначале покончить с юридическими формальностями, а уж потом возобновлять сделку. Он спросил, хватит ли у нас терпения подождать.

Теперь оба смотрели на Фрёлика.

— Ну и что же?

— Что? — не понял Хиркенер.

— Хватит у вас терпения подождать?

Супруги переглянулись и заулыбались.

— Да ведь именно этим мы сейчас и занимаемся, — ответила Иселин. — Ждем.

— И долго вы готовы ждать?

Супруги долго переглядывались; потом Иселин со смиренным видом повернулась к Фрёлику и сказала:

— Это мы и обсуждаем последние дни… Особенно долго мы ждать не станем.

Глава 35

ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ

Эммануэль Фольке-Есперсен напряженно думал.

Гунарстранна сидел на диване и терпеливо смотрел в окно. Любуясь видом, открывавшимся с террасы дома Есперсена, он думал о Туве. Перила и крыши соседних строений покрывал иней, похожий на толстый слой сахарной глазури. Лучи зимнего солнца высвечивали жирные пятна и отпечатки пальцев на стекле. Эммануэль все вертел в руках старую фотографию и тер глаза. Он попробовал закинуть ногу на ногу, но вскоре отказался от такой рискованной затеи.