Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Орсон Скотт Кард

– Вы знали об этом? – прошипел епископ. – И не сообщили мне?

– Простите меня, епископ Перегрино, но нам и в голову не пришло, что вы этого не заметили.

– Ну да, и к тому же полагаете, что у Церкви нет ничего такого, заслуживающего спасения.

– Хватит! – снова рявкнула мэр Босквинья. – Распечатки нам ничего не дадут. На Лузитании не хватит принтеров, чтобы отпечатать десятую долю наших хранилищ информации. Мы не сможем даже управлять жизнеобеспечением города. По моим расчетам, у нас осталось немногим больше часа, пока они закончат считывание и получат возможность стереть нашу память. Но даже если бы мы начали работу с утра, с момента их вмешательства, то успели бы спасти лишь сотую долю процента файлов, необходимых нам ежедневно. Мы слишком уязвимы, господа.

– Значит, мы беспомощны, – сказал епископ.

– Нет. Но я хочу, чтобы вы хорошенько уяснили, до какой крайности мы дошли. Поняли и приняли единственную возможность. А она тоже предельно неприятна.

– Не сомневаюсь, – выплюнул епископ.

– Час назад, когда я ломала голову над этой проблемой, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь группу файлов с иммунитетом от этой пакости, я обнаружила, что в нашем городе живет человек, чьи файлы считывающая программа проигнорировала. Сначала я подумала: это потому, что он фрамлинг, но причина оказалась намного интереснее. У Говорящего от Имени Мертвых нет ни единой записи в банке памяти Лузитании.

– Ни одной? Быть не может, – удивилась Дона Кристан.

– Все его записи идут через ансибль. Куда-то далеко. Его заметки, финансы – все. И все послания, адресованные ему. Вы понимаете?

– И все же он имеет к ним доступ… – прошептал Дом Кристано.

– Для Межзвездного Конгресса он человек-невидимка. Если они наложат арест на весь обмен информацией между Лузитанией и другими мирами, он все равно останется неуязвим, потому что компьютеры не воспринимают его файлы как переброс информации. Его записи лежат где-то в банке, но не в памяти Лузитании.

– Вы что, предлагаете, – нахмурился епископ Перегрино, – чтобы мы отправили все наши важные записи этому отвратительному неверному как личную почту?

– Именно это я только что и сделала. Через несколько секунд наш ансибль закончит передавать самые существенные документы правительства. Я самая большая лягушка в этой луже, у меня допуск «особой важности», а потому мои передачи идут куда быстрее, чем считывание Конгресса. Я даю вам возможность сделать то же самое: использовать мой допуск, чтобы не мешали местные, и опередить Конгресс. Если вы не желаете – прекрасно. У меня уже подготовлен второй пакет документации.

– Но он может прочесть наши файлы, – заметил епископ.

– Да.

Дом Кристан покачал головой:

– Он не станет, если мы попросим его не делать этого.

– Вы наивны, как ребенок, – ухмыльнулся епископ Перегрино. – Ему ведь даже не обязательно возвращать все наши «послания».

Босквинья кивнула:

– Это правда. В его распоряжении окажется жизненно важная информация, и он сможет поступить с ней как захочет: вернуть или задержать. Но я, как и Дом Кристан, верю, что он хороший человек и не откажет нам в помощи.

– Сколько у нас времени? – спросил Дом Кристан.

Дона Криста уже колотила по клавишам терминала.

– Время здесь, над схемой. – Босквинья потянулась к голограмме и коснулась пальцами колонки, обозначающей отсчет времени.

– Не трать силы на пересылку того, что мы уже распечатали, – сказал Дом Кристан. – Мы всегда сможем загнать информацию обратно вручную. Впрочем, там ее не очень много.

Босквинья повернулась к епископу:

– Я знаю, для вас это трудно…

Епископ ответил ей коротким смешком:

– Трудно!

– Надеюсь, вы хорошо подумаете, прежде чем решитесь отказаться…

– Отказаться?! – Епископ удивленно уставился на нее. – Я что, по-вашему, идиот? Конечно, я презираю псевдорелигию этих богохульников, но если это единственный путь, который оставил мне Господь для сохранения жизненно важных записей Церкви, плохим бы я был слугой Господа, если бы из гордости отказался воспользоваться им. Наши файлы еще не разобраны, это займет несколько минут, но, я надеюсь, Дети Разума оставят нам время для передачи.

– Сколько, по-вашему, вам потребуется, епископ Перегрино? – спросил Дом Кристан.

– Немного. Минут десять, не больше.

Босквинья была удивлена, приятно удивлена. Она боялась, что епископ будет настаивать, чтобы его файлы отправили первыми, прежде записей Детей Разума, что он в очередной раз попробует утвердить примат церковной иерархии над монастырем.

– Благодарю вас, – сказал Дом Кристан, целуя протянутое ему епископское кольцо.

Епископ холодно покосился на Босквинью:

– У вас нет причин для такого удивления, госпожа мэр. Дети Разума имеют дело с мудростью этого мира, а потому более зависимы от мирской техники. Святая Мать-Церковь занята вопросами духа, а потому мы используем компьютеры только в административных целях. Что касается Библии – в этом отношении мы довольно старомодны. В соборе есть несколько десятков бумажных переплетенных в кожу экземпляров. Межзвездный Конгресс не в силах отобрать у нас Слово Божие. – Он улыбнулся. Улыбка получилась злая. А вот Босквинья улыбнулась ему вполне дружелюбно.

– Маленький вопрос, – поднял голову Дом Кристан. – Допустим, наши файлы стерты. Мы вернули их. А что, собственно, помешает Межзвездному Конгрессу стереть их снова?

– Довольно большой этот ваш маленький вопрос, – отозвалась Босквинья. – Наши действия… зависят от того, чего на самом деле добивается Конгресс. Может быть, они вовсе не станут уничтожать наши файлы. Или восстановят все жизненно необходимое, после того как продемонстрируют нам свою силу. Откуда мне знать, как далеко они готовы зайти, если я понятия не имею, с чего они на нас ополчились?

– А если по каким-то причинам они решили обращаться с нами как с мятежниками?

– Ну что ж, если плохое сменится худшим, нам придется переписать все обратно в планетарный банк памяти и уничтожить ансибль.

– Боже, помоги нам, – прошептала Дона Криста. – Мы останемся совсем одни.

Епископ Перегрино чуть не подпрыгнул на стуле:

– Что за абсурдное заявление, сестра Детестай о Пекадо! Или вы считаете, что Христос зависит от ансибля? Что Конгресс обладает силой заткнуть рот Святому Духу?

Дона Криста покраснела и снова погрузилась в работу.

Секретарь епископа вручил ему лист бумаги со списками файлов.

– Можете вычеркнуть из списка мою личную корреспонденцию, – сказал епископ. – Письма ведь уже отправлены. И пусть Церковь решает, стоит хранить их или нет. Для меня они не имеют никакой ценности.

– Епископ готов, – громко произнес Дом Кристан.

Его жена немедленно поднялась из-за терминала, и секретарь тут же занял ее место.

– Кстати… – вспомнила мэр Босквинья. – Я подумала, что вам захочется знать. Голос объявил, что сегодня вечером на прасе он будет Говорить о смерти Маркоса Марии Рибейры. – Босквинья посмотрела на часы. – Не так уж долго осталось ждать.

– Почему, – ядовито поинтересовался епископ, – вы решили, что это может быть мне интересно?

– Я подумала, вы захотите послать наблюдателя.

– Спасибо за то, что сообщили, – улыбнулся Дом Кристан. – Думаю, я там буду. Мне бы хотелось послушать Речь человека, Говорившего о смерти Сан-Анжело. – Он обернулся к епископу. – Если вы хотите, я запишу все, что он скажет.

Епископ откинулся в кресле и сухо улыбнулся:

– Спасибо, я лучше пошлю туда одного из моих людей.

Босквинья вышла из кабинета епископа, спустилась по ступенькам, распахнула двери собора. Ей нужно было вернуться в мэрию. Что бы там ни планировал Конгресс, они не имеют права долго скрывать это от нее, Босквиньи. Значит, надо ждать сообщений.

Она не стала обсуждать это с религиозным руководством колонии, считая, что это вовсе не их дело, но догадывалась о причине, заставившей Конгресс поступить таким образом. Все параграфы, дававшие Конгрессу право обращаться с Лузитанией как с мятежной колонией, были наглухо замкнуты на правила, регулирующие контакт со свинксами.

Очевидно, ксенологи что-то натворили. Босквинья была не в курсе. Значит, что-то настолько большое, что засекли спутники наблюдения – единственные следящие устройства, информация которых шла прямо в Комитет, мимо Босквиньи. Губернатор пыталась себе представить, что такого могли сделать Миро и Кванда: устроить лесной пожар? Срубить десяток деревьев? Ввязаться в войну между племенами свинксов? Все это походило на бред.

Она хотела вызвать их и допросить, но их, конечно же, не было на месте. Ушли через ворота в лес, без сомнения, чтобы продолжить свою непонятную деятельность, поставившую под угрозу существование колонии на Лузитании. Босквинья все время напоминала себе, что они очень молоды, что все это, возможно, результат какой-нибудь детской ошибки.