Облепиха для мажора (СИ) - Ася Андреева

Я проигнорировала звонок, потому что знала, кто это мне набирает. Объясняться не хотелось. Пусть злость моя пройдёт, тогда и поговорим.

— Мороженое, пожалуйста, — протянула бармену купюру.

Мне предложили на выбор варианты, и я ещё купила шоколадку. Телефон снова зазвонил. Достала и проверила.

— Привет, Женька! Как ты там? — обрадовалась я подруге.

— Нормально. Как у вас дела? Как мама?

Я вкратце пересказала, как обстоят дела. Посетовала на то, как меня взяли в оборот.

— Лер, ты чего это? ПМС что ли приближается?

— Не знаю. Может быть. Ты же знаешь, не люблю, когда мне приказывают. Он что думал, что приласкал меня, а я сразу расслабилась и стала мягким котиком. Нет, я могу, конечно. Но, когда и мне идут на уступки.

— Вот, наконец, узнаю тебя, Лера, — засмеялась Женька. — А то в последнее время не узнать тебя было. Ты это, давай, домой уже иди. Они, поди уж, волнуются там все.

— Да, сейчас пойду. И то, потому что мама болеет. Если бы тётушка и он там были одни, ни за что не пошла бы. Дайте мне ещё порцию, пожалуйста. Это я не тебе, Жень.

Развернулась на высоком стуле, чтобы достать из сумочки деньги.

— Я расплачусь за всё, — услышала я за спиной и вздрогнула.

Повернулась к нему лицом.

— Доедай. И домой.

Глава 47

— Присаживайся, Максим. Я пока мороженое всё не съем…

— Лер, так я не тороплю тебя, — перебивает меня Макс и садится на соседний стул. — Ты с кем сейчас разговаривала? — склоняет голову набок и хмурится. — Кто он, и почему он должен быть один?

— Макс, прошу, не прикидывайся. Ты всё услышал, что хотел, когда стоял за моей спиной. И дома тоже. Между прочим, это не культурно, — я откалываю большой кусок мороженого и с трудом его проглатываю.

— Дома? А что я должен был дома слышать? — широко улыбается. — Лера, тебе не кажется, что так может заболеть горло.

Но я не верю этой улыбке. Знаю, что он имеет ко мне претензии.

— А тебе не всё равно? Ты же завтра без меня уезжаешь? Не думаешь, что кто-то также беспокоится о тебе?

— Доела? — игнорирует мой вопрос, протягивает руку и помогает мне аккуратно слезть со стула. — Сумочку свою не забудь, — убирает руку.

И мы выходим на улицу. Душно. Скорее всего, ночью соберётся гроза. Обычно летняя ночь манит своей прохладой, но сейчас нет даже малейшего ветерка. Воздух тяжёлый и совсем не приносит облегчения после жаркого дня.

Напряжённость между нами нарастает. Макс идёт немного позади меня. Я злюсь. На него, на саму себя, на маму и на весь белый свет.

Мы сворачиваем на бульвар, ведущий от ресторана в сторону нашего района. Район — это тоже громко сказано, наш населённый пункт очень маленький. Будет правильнее сказать — в сторону нашего дома.

Хотя время уже очень позднее, бульвар совсем не пустует. Большая компания молодёжи идет в сторону единственного круглосуточного магазина, а на скамейках расположились компании, которые явно сегодня злоупотребили спиртными напитками.

— Огоньку не найдётся, — подбежал один из этой компашки к нам.

— Не курю, — уверенно и спокойно отвечает Макс, а на скамейке раздаётся громкий смех.

— Что так, здоровье не позволяет? — ухмыляется проситель огня.

— Слушай, я спешу. В другой раз поговорим, — Макс хлопает его по плечу и толкает меня вперёд.

— Ну, ладно, так и быть, идите. Я сегодня добрый. Сын у меня родился, — по-барски разрешает нам пройти этот индивид.

Макс, наконец, берёт меня за руку и больше не отпускает. Мы молча продолжаем идти по старой аллее. Фонари горят не везде, местами надо включать фонарик в мобильнике, чтобы не споткнуться.

Кажется, что там, где касается меня Макс своей рукой, скоро прожжётся дыра. Кожей, и не только, чувствую, как у него нарастает негодование. Сейчас начнётся. Зачем одна пошла гулять, видишь, какие личности встречаются, а вон там вообще темнота полная, и обязательно маньяк притаился в кустах.

Макс резко разворачивается, а я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от своих мыслей.

— Облепиха, вот скажи, пожалуйста, почему ты такая вредина?

— Вредина? — я опешила от такой постановки вопроса. — Никто меня врединой ещё не называл. Поэтому не знаю, что тебе и сказать.

Макс обхватывает мою талию и вплотную прижимается ко мне. Своей горячей рукой убирает прядь волос с моей щеки и заправляет за ухо. Потом обхватывает моё лицо своими ладонями и притягивает к своему лицу. Нежно проводит большими пальцами по моим скулам. Одна рука ласкающим движением спускается к моей шее.

Внутри меня в районе груди образуется какой-то узел. Клубок с нервами. Становится тяжело дышать, а позвоночник уже привычно столбенеет. Я вздыхаю глубже, чем обычно. А Макс, наоборот, шумно выдыхает мне в губы.

— Может, как Быстрова ты будешь послушнее? — раздвигает мои губы и бесцеремонно забирает моё возмущение.

Над нами мигает фонарь. Потом появляется вспышка, и мы погружаемся в полную темноту. Где-то вдалеке слышны голоса, в кустах раздаётся пение сверчка, а мы так и стоим, тесно прижавшись друг к другу, и, не переставая, целуемся.

Ну всё, завтра я прокачусь на мотоцикле с ветерком. Как всё просто, надо было поцеловать его. И он сразу растаял бы. От этой мысли становится так хорошо. И вообще накатывает такая эйфория. Кажется, что впереди нас ждёт всё только хорошее, сплошные радости и чудеса.

— Эй, о чём задумалась? Как добавить мне седых волос? Заметь, и это ты пока ещё мне не жена.

— Может, меня и моя фамилия устраивает.

— Это что? Ты мне отказываешь? — сильно сжимает мою талию.

— А ты что-то предлагаешь?

— С каких пор ты стала плохо слышать? Впрочем, ты всегда, как я с тобой познакомился, плохо слышишь. То платье не то наденешь, то туфли. Возьмусь, пожалуй, за твоё воспитание.

— Ты что-то про новую фамилию говорил? Да? — жаль, в темноте не видно его эмоций.

Правда, я и так чувствую всем телом, как он реагирует на мои слова.

— Лера, серьёзно, выходи за меня.

— Подслушал всё-таки, о чём мы говорили. Нехорошо, — строгим голосом говорю ему.

— Я и так собирался тебе это предложить. Ты же ведь, я в этом уверен на все сто процентов, никогда не согласишься жить в гражданском браке. А я больше не могу без тебя, — он обнял меня и дышит прямо в ухо. — Даже уснуть не могу, пока мне голову не почухаешь.

— Как ты сказал? Почухаешь? — я засмеялась, а он стал целовать меня в шею.

— Лер, давай уже, соглашайся, я буду очень