Ефрейтор Икс - Сергей Лексутов

Уже в автобусе Люська сказала:

– Пошли лучше на протоку, а то у меня купальника нет…

– Пошли… – Павел пожал плечами, спросил: – А если бандиты нападут? Они ж и тебя пристукнут заодно…

– Ты ж от хвоста избавился…

Протока была между островом и забором крупного завода. Хоть и почти в центре города, но место жутко глухое. Сюда ходили только компании, попить водки с пивом, да парочки, чтобы без помех потрахаться в кустах. Прежде чем нырнуть в буйные заросли, окаймлявшие заводской забор, Павел заскочил в крошечный магазинчик, купил своей любимой ветчины, пол буханки хлеба, луковицу, пару помидоров, которые теперь начинали продаваться то ли с марта, то ли с февраля, не то, что раньше. Махнул рукой и купил еще полторашку пива. Гулять, так гулять…

На берегу протоки Люська сбросила платье, потянулась, выгнулась. Титьки, как и прежде, торчали почти правильными полусферами, но вот фигура крупновата, и талия шибко уж широкая, и грудная клетка, как у боксера. Нет, Милена, все же, женственнее. У нее почти идеальная фигура… Раздевшись, Павел растянулся на траве. Надо было выждать. Если топтуны их выследили, то скоро непременно нагрянет группа быстрого реагирования, мстить за обиду. Люська откровенно облизывалась, смотрела на Павла, как кошка на мышь. Вертелась так и этак, принимая самые завлекательные позы, и чтобы при этом титьки были на виду. Павел и ухом не вел.

Выждав с полчаса, он кивнул Люське:

– Пошли, искупаемся…

– А я плавать не умею… – протянула она безмятежно.

– Пошли, буду учить… – они спустились к воде по крутому откосу, Павел сказал: – Ты пока поплескайся у берега, а я поплаваю. Потом буду учить тебя плавать.

Течение в протоке было слабое, он легко его обгонял, а потому получил немалое удовольствие; заплыв вверх по течению, потом в полной расслабухе на спине сплывать вниз, и так несколько раз. Подплыв к берегу, где на мелководье плескалась Люська, он взял ее за руку и потащил поглубже. Она взвизгивала, поджимала живот, но все же шла. Зайдя по грудь, он вытянул руку, сказал:

– Ложись…

Она явно и не старалась научиться плавать, вяло колотила по воде руками и ногами, то и дело взвизгивая, и прижимаясь к нему. Несколько раз откровенно потрогала стопой у него между ног. Он и ухом не вел. Наконец она не выдержала:

– У тебя что, и правда, импотенция?

– Кто тебе сказал? – притворно удивился он.

Он, и правда, еще зимой пустил эту хохму, исключительно ради смеха. Как-то, будто бы по пьянке, проболтался Юрке-ахинисту, что после Люськи не может трахнуть ни одну женщину, что Люська форменная ведьма, видимо, заколдовала его. А потом долго упрашивал Юрку никому не говорить, и даже стребовал с него страшную клятву. Однако распускателя слухов нашел верного, знал ведь, что у Юрки и вода в заднице не удержится, не то, что горяченькая новость, что герой-любовник заработал таки импотенцию.

Люська помотала головой:

– Да нет же, я же сосала когда, он у тебя стоял, как часовой у мавзолея…

– Вот то-то и оно… – проговорил он сокрушенно. – Минет – дело пассивное, потому и получается, а стоит залезть на женщину, тут же падает…

Судя по вытаращенным глазенкам, она поверила. Ну и отлично, теперь новость распространится со скоростью весеннего пала. Глядишь, и Милена не обидится, на то, что Павел ее не будет трахать…

Однако когда вылезли из воды, и Павел принялся готовить роскошный ужин, Люська продолжила свои поползновения, ей явно хотелось испытать свои силы; импотента вылечить. Но Павел не сдавался. Все-таки не хотелось после Кока, хоть он и доктор, и членкор, и поэт, и член Союза писателей, зато довольно противный старикашка… Разлив по первой в пластмассовые стаканчики, Павел сказал:

– За мое здоровье, чтоб выжил и в этой передряге…

Она выпила, сказала:

– Пиво без водки – деньги на ветер.

– Вредно много пить…

– Дак я и не пью много. Сколько не выпью – все мало…

– Я про себя говорю. В понедельник пил, в среду пил, а сегодня у нас что? Четверг? Вот пивком и опохмелимся…

Пока ели и пили, солнце склонилось к горизонту, но еще ощутимо припекало. Еще раз залезли в протоку, Павел выдержал еще одну жесточайшую атаку Люськи, и тут до него дошло: да она же просто не может находиться с тем, кто к ней привязан! Ей непременно надо добиваться того, кто на нее не обращает внимания. И с Бакшеевым они ни разу не поссорилась, потому как он и не пытался ее трахнуть. А она с ним частенько встречается, чтобы поговорить о поэзии. Как просто ларчик открывался… А может, и не просто… Только черт может хоть что-то разглядеть в душе сумасшедшей поэтессы…

По пути к ее дому, Павел провел Люську по обоим своим ложным маршрутам, так что, если и был хвост, то срубил его начисто. У подъезда Люська сделала последнюю попытку затащить его к себе, но он саркастически хмыкнул, и спросил с подначкой:

– А Светлякова куда денешь? Не люблю, понимаешь, трахать женщину, а при этом кто-то мою голую задницу разглядывает…

– Да нету давно Светлякова! Сбежал он к своей мамочке…

– Ладно, как-нибудь в другой раз попробуешь меня излечить от импотенции, а сегодня у меня еще дел невпроворот… – и он зашагал прочь, радуясь про себя тому, что так заматерел, даже Люськины атаки выдержал.

Было уже темно, когда он подходил к дому, вернее, он шел еще по улице, до переулка оставалось шагов двадцать, когда с ним поравнялась машина, "жигуленок" какой-то там модели, в которых Павел слабо разбирался. Из него вылез невысокий крепыш в милицейской форме с сержантскими лычками на помятых погонах. Он строго выговорил:

– Гражданин, подойдите!

Павел подошел, настороженно приглядываясь ко второму, сидящему в кабине. Вроде тоже мент, только сержант старший. Когда Павел остановился рядом с машиной, и второй тоже вылез наружу. Он медленно затянул:

– Кого-то мне этот гражданин напоминает… А ну-ка покажите руки!

Павел машинально поднял перед собой руки, сержант ухватил его за пальцы, а второй ловко защелкнул наручники.

– Да вы что?! – вскричал Павел возмущенно. – Вон мой дом, ровно двести метров отсюда.

– А при себе документиков конечно нет?

– Да кто ж их таскает в родном городе?

Сержант медленно развернул какую-то бумажку, поднес к самому носу Павла:

– Узнаешь красавца?

Павел вгляделся. Похоже, это была принтерная картинка. Совершенно гнусная рожа, но чем-то отдаленно похожая на лицо Павла, и шрам, вроде, есть. Если эту рваную полосу, пересекающую лоб, можно принять за шрам.

– Он у нас проходит по ориентировке. Слыхал историю? В прошлом году двух пацанов в парке убил.

– Да я ж вам говорю: я живу тут рядом! Там жена, теща… Пять минут на всю проверку уйдет.