Кому мы обязаны «Афганом»? - Аркадий Жемчугов

Ниже приводятся выдержки из протокола этого заседания.

«Совершенно секретно.

Экз. единственный (Рабочая запись).

Председательствовал тов. Брежнев Л. И.

Присутствовали т.т. Андропов Ю. В., Гришин В. В., Громыко A.A., Кириленко А. П., Суслов М. А., Тихонов H.A., Устинов Д. Ф., Горбачев М. С., Демичев П. Н., Кузнецов В. В., Пономарев Б. Н., Капитонов И. В., Долгих В. И., Зимянин М. В., Русаков К. В.

Устинов: Очень обстоятельное сообщение сделал Юрий Владимирович о поездке в Афганистан. Но я хочу сказать, что нам надо очень осторожно говорить относительно вывода войск из Афганистана. Я думаю, понадобится год, а то и полтора, пока стабилизируется обстановка в Афганистане, а до этого мы не можем и думать о выводе войск, иначе можем нажить много неприятностей.

Брежнев: Я думаю, что нам нужно даже несколько увеличить контингент войск в Афганистане.

Громыко: Мне представляется, что нам нужно немножко заглянуть вперед. Через какое-то время, безусловно, войска будут выведены из Афганистана, поскольку они сейчас введены по просьбе афганского руководства и в соответствии с договором. Допустим, прекратится враждебная пропаганда со стороны Китая, Пакистана и т. д.

Можем ли мы в таком случае говорить о полном выводе войск, не делая ничего взамен? Мне кажется, нам следовало бы подумать о том, какие договорные обязательства установить между сторонами после того, когда случится такое, что можно будет вывести войска. У нас не будет полной гарантии, я думаю, что никакие враждебные силы больше не нападут на Афганистан. Поэтому нам надо обеспечить полную безопасность Афганистана».[243]

Результаты обсуждения: все, о чем говорил Ю. В. Андропов, ушло в песок, не поколебав внутреннего настроя Старой площади на монопольное право руководить мировыми процессами, исходя лишь из собственных, густо замешанных на догматизме, представлений о роли и месте в них «второй Монголии», равно как и первой, а также всех других стран мира.

Аргументы для своего руководства виделись ей в силе политической, военной и экономической; метод применения силы: устрашение, диктат; способ реализации: выход на позиции военно-стратегического, геополитического превосходства над противником.

Догмы командовали здравым смыслом.

19 февраля 1980 г. Совет Министров СССР принял Постановление № 152–45 о финансовом обеспечении дислоцированного в Демократической Республике Афганистан «Ограниченного контингента советских войск», о выплате личному составу денежного вознаграждения и различных надбавок, а также положенных льгот. Это означало, что подразделениям советской армии в Афганистане предписывается надолго и всерьез обживаться на земле дружественного соседа.

Заключение

М. А. Некрасов: «Бывали хуже времена, но не было подлей…»

13 июля 1981 г. состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС. Верховодил на нем М. А. Суслов, по настоянию которого оно и было созвано.

Ниже приводятся выдержки из протокола этого неординарного заседания:

«Совершенно секретно.

Особая папка (рабочая запись).

…Суслов: Хотелось бы посоветоваться. Товарищ Тихонов представил записку в ЦК КПСС относительно увековечения памяти воинов, погибших в Афганистане. Причем предлагается выделять каждой семье по тысяче рублей для установления надгробий на могилах. Дело, конечно, не в деньгах, а в том, что если сейчас мы будем увековечивать память, будем об этом писать на надгробиях, а на некоторых кладбищах таких могил будет несколько, то с политической точки зрения это не совсем правильно.

Андропов: Конечно, хоронить воинов нужно с почестями, но увековечивать их память пока еще рановато.

Кириленко: Нецелесообразно устанавливать сейчас надгробные плиты.

Тихонов: Вообще, конечно, хоронить нужно, другое дело, следует ли делать надписи.

Суслов: Следовало бы подумать и об ответах родителям, дети которых погибли в Афганистане. Здесь не должно быть вольностей. Ответы должны быть лаконичными и более стандартными».[244]

История человечества — это еще и история войн. Для одних — революционных и освободительных, для других — захватнических и грабительских. Но жизнь распорядилась так, что павшим в бою воинам как с одной стороны, так и с другой никогда не отказывали в праве быть по-людски, достойно похороненными с воинскими почестями и благочестивыми надписями на надгробиях. Ведь воин — всегда воин. Он всего лишь выполняет приказ, будучи повязан присягой и клятвой верности Родине. И не он в ответе за войну, а те, кто ее развязал, кто рулил страной и армией.

«…И я, и другие офицеры-оперработники, став бойцами отряда специального назначения «Зенит», прекрасно понимали свою роль, — свидетельствует В. Курилов. — Мы тогда были просто солдатами. Мы осознавали, что к нам будет поступать только та информация, и в том объеме, который необходим для выполнения конкретного задания, приказа. Каким бы фантастическим или абсурдным этот приказ ни казался, мы были готовы выполнить его точно и в срок!

…В те времена мы были простодушны и доверчивы. Мы полагали, что нашей могучей державой руководят мудрые и толковые головы, которые, на основе единственно правильной и верной марксистско-ленинской теории, все просчитывают и учитывают. Мы верили, что временные трудности и перебои с продовольствием рано или поздно пройдут, рассосутся как-нибудь; что впереди у нас — светлое, блистательное и спокойное для всего нашего народа будущее, которое обязательно, в конце концов, настигнет и все остальное человечество. Только вот несколько раздражал престарелый верный ленинец Леонид Ильич, который лез на глаза во всех газетах, по телевизору, по радио и неутомимо награждал себя все новыми и новыми наградами.

Все это было чудно: и смех и грех! А вообще-то это воспринималось, как невинное чудачество старого, постепенно выживавшего из ума человека, за спиной которого, однако, стоят мудрые и верные, не дремлющие и не знающие сомнений. Уж они-то маху не дадут, они-то твердо знают, куда и зачем нам всем надо идти!

…И мы были готовы во имя великих целей и светлых идеалов не жалеть ни себя, ни… других.

…Кабул лета 1979 г. даже и не подозревал, что по его улицам уже едут те, кому всего через несколько месяцев будет суждено первыми вступить в ту бестолковую, наверное, никому ненужную (а может быть, и нужную — черт их разберет!) войну. Эта война с нашим участием продлится десять долгих лет, исковеркает жизни не одному поколению людей.

…Эта война повлечет за собой столько трагических последствий, что и подумать страшно.

…Не мы тому виной. Мы были пешки, которые по прихоти парящего на недосягаемой высоте хозяина были запущены в игру. Мы выполняли приказ».

«…Утром 28 декабря прозвучали последние выстрелы операции по ликвидации аминского режима, в ходе которой спецназ, впервые появившийся в Афганистане, сказал свое веское и решительное слово, — вспоминает офицер «мусульманского батальона» А. Б. Безымянный. — Никто из батальона не подозревал, что отгремевший ночной бой был лишь дебютом, после которого предстоит участие в сотнях операций, еще более кровопролитных, чем та, и что последний солдат спецназа покинет афганскую землю лишь в феврале восемьдесят девятого года.

…В ту ночь произошел не просто очередной государственный переворот в Кабуле, при котором власть из рук «халькистов» перешла к «парчамистам», поддержанным советской стороной, а было положено начало резкой активизации гражданской войны в Афганистане, была открыта трагическая страница как в афганской истории, так и в истории Советского Союза. Солдаты и офицеры — участники декабрьских событий искренне верили в справедливость своей миссии, в то, что они помогают избавиться афганскому народу от тирании X. Амина и, выполнив свой интернациональный долг, вернутся к себе домой. Они не были политологами и историками, учеными и социологами, которые должны были бы предсказать дальнейший ход событий и дать им оценку. Они были солдатами, выполнявшими приказ».[245]

…То, что творилось 13 июля 1981 г. на Политбюро ЦК КПСС, не назовешь иначе, как кощунство, как глумление над памятью павших в Афганистане советских воинов и издевательство над их семьями, родителями и близкими. И все потому, что главный идеолог партии опасался, как бы надгробные надписи и тексты похоронок семьям погибших не высветили истинных целей вторжения советских войск в Афганистан, тщательно скрывавшихся от народа.

Михаил Андреевич Суслов — несомненно одна из знаковых фигур послесталинского периода нашей истории. Правда, в отличие от других фигура замкнутая, ничем не приметная, не компанейская, старавшаяся держаться в сторонке. Никто не мог похвастаться тем, что видел Суслова улыбавшимся, рассказывавшим какую-нибудь забавную историю или остроумный анекдот. Даже в родном Политбюро, как отмечает в своих мемуарах В. Крючков, он «стоял особняком и ни с кем не был тесно связан ни личными, ни деловыми отношениями».