Кому мы обязаны «Афганом»? - Аркадий Жемчугов

6. Давать твердый и аргументированный отпор любым возможным инсинуациям насчет имеющегося якобы советского вмешательства во внутренние афганские дела… Задача Советского Союза в связи с событиями в Афганистане и вокруг него сводится к оказанию помощи и содействия в ограждении суверенитета и независимости дружественного Афганистана перед лицом внешней агрессии.

Как только эта агрессия прекратится, угроза суверенитету и независимости афганского государства отпадет, советские воинские контингенты будут незамедлительно и полностью выведены с территории Афганистана».[225]

…29 декабря 1979 г. президент США Д. Картер направил по прямой связи послание Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу по поводу ситуации в Афганистане.

В послании, в частности, подчеркивалось:

«Ввод советских войск в Афганистан — очевидная угроза миру и может ознаменовать фундаментальные и длительные перемены в наших отношениях».[226]

В тот же день, также по прямой связи, было передано в Вашингтон ответное послание Л. И. Брежнева, выдержки из которого приводятся ниже:

«Совершенно секретно Уважаемый господин Президент!

В ответ на Ваше послание от 29 декабря считаю необходимым сообщить следующее. Никак нельзя согласиться с Вашей оценкой того, что сейчас происходит в Демократической Республике Афганистан.

…Странно выглядит предпринятая в Вашем послании попытка поставить под сомнение сам факт просьбы правительства Афганистана о посылке наших войск в эту страну.

…Правительство Афганистана на протяжении почти двух лет неоднократно обращалось к нам с такой просьбой. Кстати сказать, одна из таких просьб была направлена нам 26 декабря с.г.

…Хочу еще раз подчеркнуть, что направление ограниченных советских контингентов в Афганистан служит одной цели — оказание помощи и содействия в отражении актов внешней агрессии, которое имеет место длительное время и сейчас приняло еще более широкие масштабы.

…Разумеется, нет никаких оснований для Вашего утверждения о том, будто наши действия в Афганистане представляют угрозу миру.

…Я повторяю снова, что, как только отпадут причины, вызвавшие просьбу Афганистана к Советскому Союзу, мы намерены полностью вывести советские воинские контингента с территории Афганистана.

…По нашему убеждению, то, как складываются отношения между СССР и США, — это дело взаимное. Мы считаем, что они не должны подвергаться колебаниям под воздействием каких-то привходящих факторов или событий.

Выше уже говорилось о том, что еще задолго до ввода советских войск текущая жизнь нашего южного соседа не освещалась, не анализировалась и не комментировалась в отечественных СМИ. Советские люди довольствовались лишь скупыми официальными сообщениями ТАСС, отфильтрованными цензурой. Иногда, правда, делались намеки на «важные стратегические интересы Советского Союза». Но, как замечает в своих мемуарах В. Кирпиченко, «в чем они заключались, как правило, не объяснялось». И далее продолжает: «Вообще словосочетание «важные стратегические интересы» всегда было покрыто тайной. Раз «стратегические», значит, это не всем дано понять и не всем положено знать и нечего лезть с вопросами».[228]

И никто не лез. Никто не возмущался. Никто не протестовал. Наоборот, все, в той или иной мере, соглашались с вводом войск, одобряли его.

«Многие, в том числе и я, — признается доктор исторических наук, профессор Г. Мирский, — предполагали, что против советских войск моджахеддинам не устоять, что какое-то время они еще смогут продержаться, но потом их разгромят. И кабульское правительство, хотя оно и потеряет часть своего авторитета, поскольку пригласило иностранные войска для своего спасения, все же удержится.

После этого пройдет какое-то время, подрастет новое поколение, все забудется, и Афганистан будет идти в общем-то тем курсом, который начертан Апрельской революцией. То есть «история нас оправдает».[229]

А вот как вспоминает об этом академик Б. Примаков. «Нужно сказать, — пишет он в своей книге «Годы в большой политике», — что журналисты, ученые (к их числу принадлежал и автор этих строк), поставленные перед фактом ввода войск, не выступали публично против этого. Руководствовались главным образом устоявшейся привычкой безоговорочно поддерживать все принятые наверху решения. Сказывался и привычный для того времени образ мышления, сформировавшийся в условиях жесткой конфронтации с Соединенными Штатами, с осложнением отношений с Китаем.

Это все было характерно для реакции на ввод войск. И я не знаю исключений, несмотря на ретроспективные «пассажи» некоторых авторов, утверждавших, что с самого начала боролись против направления наших ребят в Афганистан. Такую борьбу — это нужно признать — вели те, кто порвал с советской системой, а не те, кто ощущал себя ее частью».[230]

Совершенно по-иному смотрело на афганские события международное сообщество и, в частности, американцы.

У Вашингтона было достаточно четкое представление о том, чего добивается и чего опасается Москва в Афганистане.

Так, еще в августе 1979 г., то есть практически за полгода до ввода войск, временный поверенный в делах США в Кабуле Б. Амстутц телеграфировал в госдепартамент:

«Падение радикального левого режима, поддерживаемого Советами, могло бы иметь положительные последствия для США во всем «третьем мире», поскольку оно показало бы, что утверждения наших противников о «неизбежности» развития истории в определенном направлении не является обязательным».[231]

Аналогичной точки зрения придерживался и сам госдепартамент. В одном из августовских документов госдепа прямо утверждалось: «Свержение ДРА покажет остальному миру, особенно «третьему миру», что советское представление о социалистическом пути истории как неизбежном неверно».[232]

А в январе 1980 г. ЦРУ дало однозначное объяснение вторжению советских войск в Афганистан: «Ключевой побудительной причиной, толкнувшей Москву на этот шаг, было то, чтобы сделать свои долговременные цели более близкими к достижению».[233]

«Некоторые соображения о внешнеполитических итогах семидесятых годов (тезисы)».

Так была озаглавлена аналитическая записка, подготовленная коллективом ученых-аналитиков Института экономики мировой социалистической системы Академии наук СССР. За подписью директора института академика О. Богомолова и с грифом «секретно» она была направлена 20 января 1980 г. на Старую площадь и в КГБ СССР.

В «записке» рассматривались две диаметрально противоположные линии, присутствовавшие в советской внешней политике послевоенного периода. Обе достаточно убедительно проявили себя в семидесятые годы, вследствие чего и был обозначен для анализа этот временной отрезок. Первая линия — это, выражаясь словами Ллойд Джорджа, «движение на путях мирового развития», на которых Советский Союз «станет одним из величайших факторов, определяющих судьбы народных масс во всех странах».

«Если посмотреть под этим углом зрения на наши достижения во внешней сфере в минувшее десятилетие, — говорится в «записке», — то, несомненно, можно констатировать крупные успехи внешнеполитической деятельности советского государства».[234]

И далее: «Главными итогами этой деятельности являются обеспечение мирных условий развития Советского Союза и других стран социалистического содружества и поворот к разрядке напряженности в отношениях с капиталистическими государствами, достижение первых успехов в ограничении гонки вооружений».[235]

Вторая линия в советской внешней политике обозначилась в какой-то мере спонтанно, в обстановке крушения мировой колониальной системы и появления на политической карте мира более семидесяти новых независимых государств, которым предстояло выбрать путь своего дальнейшего развития. Многие из них тяготели к социализму. В этих обстоятельствах Старая площадь вспомнила о канувшем в Лету Коминтерне, штабе мировой пролетарской революции, и соблазнилась примерить на себя эту роль, решила, что ей под силу сделать то, что не удалось предшественнику. «Мы похороним вас!» — эти слова Н. Хрущева, адресованные лидерам капиталистического мира, прозвучали сигналом к глобальному противоборству двух сверхдержав, к принудительному насаждению в «третьей мире» советской модели социализма.

Обо всем этом достаточно подробно рассказывалось выше. Краткое напоминание же потребовалось лишь потому, что семидесятые годы выявили непригодность попыток Старой площади стать вторым, более удачливым Коминтерном. Это как раз и доводили до сведения Старой площади авторы «записки».