1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

Если враг не сдается — его уничтожают.

Ликвидацию окруженной немецкой группировки маршал Конев возложил на генерала В. А. Глуздовского. В состав 6-й армии входили 218, 273, 181, 309, 359-я стрелковые дивизии, 77-й укрепленный район, инженерно-саперная бригада, два огнеметных батальона. Танков и САУ не имелось, из артиллерии — поначалу ничего серьезного, кроме пушечной артбригады. Этими силами предполагалось «быстро разделаться» с Бреслау и вывести 6-ю армию в резерв фронта. Уже после того, как советские командиры разобрались, какой «орешек» им достался, бывший начальник штаба 359-й стрелковой дивизии полковник Г. С. Ховрин составил описание крепости:

«Планировка города-крепости Бреслау и характер его застройки способствовали противнику в создании мощной обороны на стратегически важном водном рубеже.

Каменные стены огромной защитной мощности на металлической арматуре жилых домов и производственных зданий составляли кварталы в виде квадратов, прямоугольников и других геометрических фигур, каждая из которых являлась самостоятельной крепостью. Под домами и зданиями через отдельные районы города проходили железнодорожные пути, где находились вагоны и цистерны с большим запасом продовольствия и воды. В подземельях были оборудованы бомбоубежища, бункера и склады. Длинные подземные коридоры проходили в разные направления города.

Все подземные пути сообщения между кварталами и районами города позволяли немцам осуществлять маневр силами и средствами, даже такими, как артиллерия и минометы. Противник этим пользовался часто, когда дивизия захватывала территорию города, а немцы вновь появлялись у нас в тылу. Они также использовали подземные каменные траншеи, по которым проходили водопровод, линии электроснабжения, канализация для засылки в наш тыл диверсантов и разведчиков.

В бойницах подвалов, окнах полуподвалов, первых, вторых и последующих этажей домов и зданий, а также на балконах и чердаках устанавливались пулеметы, размещались снайперы и автоматчики, истребители танков и подрывники зданий с фаустпатронами, которые использовались для поражения нашей артиллерии и разрушения домов и зданий, где сосредоточивалась пехота частей дивизии.

Внутри кварталов, в садах, скверах и парках, на территориях хозяйственных и складских объектов оборудовались траншеи, огневые позиции артиллерии и минометов, окопы для отдельных огневых точек и минно-взрывные устройства. Основные магистральные улицы, идущие к центру города, перекрывались баррикадами, проволочными заграждениями и минировались.

Многочисленные заводы и фабрики, железнодорожные узлы превращались в опорные пункты и узлы обороны. Окружные железнодорожные линии находились на значительном удалении от западной и особенно южной окраин города. Все они проходили по высоким насыпям, непреодолимым для наших танков, и были выгодными оборонительными позициями для противника. Магистральные автострады и автодороги, проходящие в город под насыпью, перекрывались железнодорожными мостами, подготовленными к подрыву и завалу проезда в город».

Штурм Бреслау начался 16 февраля. Сначала последовали атаки с южного направления, а затем с запада и севера. Неодновременность ударов позволяла защитникам маневрировать силами. Кровавые схватки велись за каждую улицу, каждый дом, квартиру или подвал, особенно ожесточенные бои развернулись на подступах к аэродрому и в индустриальном районе города. Тесня противника, советские штурмовые группы сносили и сжигали все на своем пути, использовали подземные коммуникации для выхода в тыл врага. Для разрушения препятствий и проделывания проходов в минных полях умельцы из 42-й механизированной инженерной бригады наладили кустарное производство из трофейных авиабомб «саперных торпед» — стокилограммовых сигар из плавленого тротила, основой которых служили реактивные снаряды. Еще один рационализатор, капитан Н. А. Кропотов из 1194-го стрелкового полка, «разработал устройство для применения бутылок «КС» с зажигательной жидкостью из противотанковых ружей (?) на дистанцию 200 метров с хорошей точностью поражения. Такое применение бутылок «КС» буквально ошеломило немцев».

Немецкие сводные отряды при отходе точно так же взрывали и поджигали строения, разрушали туннели и канализацию, «чтобы противник не перешел к подземной войне», и применяли «сухопутные торпеды» — судя по описаниям участников сражения, это были телеуправляемые танкетки типа «Голиаф». Прекрасно ориентируясь «на местности», защитники крепости нередко просачивались в уже очищенные русскими кварталы, вновь закреплялись, и все начиналось сначала.

Чем больше разрушался город, тем больше труднопреодолимых препятствий возникало перед атакующими войсками. Бреслау превращался в «немецкий Сталинград».

«Вот как все это происходило, — рассказывает Ховрин. — В течение суток, а иногда и более, мы мощными огневыми средствами разрушали дома и здания, которые занимал противник, обороняющийся на другой стороне улицы, переулка или автомагистрали города. Ослабив его огневую систему, мы врывались в развалины домов и зданий, где даже невозможно было разместить пулемет, не говоря о миномете или орудии. А противник уходил в совершенно целые дома и здания, создавая там вновь систему огня. В этих условиях он уничтожал наши подразделения, копошившиеся в кирпичном и каменном ломе, чтобы скорее и как-нибудь укрыться от вражеского огня. После того как мы все же создавали систему огня для разрушения вновь подготовленных немецких позиций, все повторялось изо дня в день и мы несли большие, неоправданные потери людей. Тактика разрушения домов и зданий была непреложным законом, который оборачивался против нас.

Покидая разрушенные позиции, немцы минировали сохранившиеся дома и здания, чтобы потом их взорвать, когда они будут заняты нашими силами и средствами для укрытия. Если же где-нибудь у противника не было достаточно сил и огневых средств для обороны отдельных домов и зданий, а иногда целой оборонительной позиции, они там устраивали очаговые и сплошные массовые пожары. Это заставляло наши части и подразделения их обходить».

Генерал К. К. Крайнюков «откровенно признает», что первые дни штурма ознаменовались «несколько повышенным процентом потерь», и напомнил, «что без знаний особенностей городского боя, без непрерывной разведки и четкого Взаимодействия успех невозможен». В переводе с комиссарского это значит — умылись кровью. В последующие дни «процент» нисколько не уменьшился.

Начальник штаба 22-го стрелкового корпуса полковник А. П. Чичин фиксировал в личном дневнике (опубликован Алексеем Шлыковым):

«17.02.45. Бреслау окружен. Мы на юго-западной окраине. В городе вооружены все от 15 до 60 лет. Сопротивляются насмерть…

18.02.45. Клетендорф, пригород Бреслау. Бреслау защищают от мала до велика. Наши солдаты мстят безжалостно. Отдан приказ: пленных и гражданское население не расстреливать, но не помогает. Нужно принимать срочные меры, мы не должны стать варварами.

27.02.45. Критерн, пригород Бреслау. Грызем по кварталу, как беззубый орехи. Большие потери, особенно в командном составе. Недостает снарядов. Сопротивление ожесточенное».

В конце февраля в Бреслау по воздуху был переброшен парашютно-десантный батальон. Соединения Вермахта в городе были объединены в 609-ю дивизию особого назначения. 5 марта Шёрнер назначил комендантом Бреслау генерал-лейтенанта Никофа, а для поднятия боевого духа обещал вскоре прорвать блокаду и напомнил, что в случае потери города может пострадать не только сам генерал, но и дети, которых у Нихофа было пятеро. Надо сказать, на вполне законных основаниях: с 1 августа 1944 года в отношении германских военнослужащих действовало положение об измене родине — аналог сталинского приказа № 270. Этим положением узаконивались аресты родственников.

Снова дневник:

«11.03.45. Бреслау, южная часть, квартал 665. Дела хреновые. Потери большие, а взята только 1/4 часть города. Время играет на руку пр-ка. А он огрызается…

15.03.45. Бреслау, квартал 665, улица Клейнбург. Депрессия с большими потерями в людях. На четвертом году познал, что такое война в больших городах. Будапешт и Бреслау — яркие примеры для наших уставов, которые еще будут написаны после войны. Поражают разрушения…

27.03.45. Бреслау, улица Гогенцоллерна. Успеха нет. Причины: мало пехоты, нет взаимодействия с авиацией, подвалы не берет никакая артиллерия, да и использовать ее в уличных боях нет возможности. Немцы сильны фаустпатронами и подвалами. Стоят насмерть…»

«Воздушный мост» работал чуть больше месяца, по нему из города было вывезено около 6 тысяч раненых. 1 апреля советские войска захватили аэродром Гандау. Положение крепости стало безнадежным, дальнейшая оборона с военной точки зрения — бессмысленной, но город продолжал держаться — на вере, страхе, железной дисциплине. Такой же бессмыслицей был продолжавшийся с нарастающей силой штурм.