Тайга - Марго Романова

— Ну вот и замечательно! — глядя вслед удаляющейся берегини, потерла ладони ведьма. — Теперь ты в полной моей власти!

— Если убьешь меня, берегиня тебя уничтожит, — сквозь зубы процедил Николай.

— Кто сказал, что я тебя убью? — насмешливо посмотрела на него Нагира. — Твое тело останется в целости и сохранности. Только душа в нем будет жить не твоя.

— Как это? — не понял Николай.

— Я произведу обмен душ, — звонко гремя разными склянками, с готовностью пояснила Нагира. — Твою из тебя изыму, а в тебя впущу дух того паренька, которым ты залюбовался, когда я тебя тащила. Представляешь, как здорово я все придумала! Еще сутки ты будешь жить в чужом обличье, а уже завтра твоя кровь обагрит могилы упырей, а сердце я опущу в грудь Рябинушки. Она измается без тебя за сутки и будет готова на все. Влюбленная дурочка!

— Она ни за что не согласится на убийство, — попытался вразумить старуху Николай. — И вся твоя затея пойдет прахом.

— Ради любви она пойдет на все, — пронзительно посмотрела на свою жертву ведьма, и что-то бормоча себе под нос, пошла к юноше.

Во рту у него был кляп, и он мог лишь громко стонать, с ужасом взирая на ведьмины манипуляции. Связанный по рукам и ногам мальчишка забился в угол и зажмурился.

— Не трогай его, злобная старуха! — закричал Николай.

В ту же секунду ведьма оказалась около него. Вогнав ему в рот зловонную труппку, она хищно улыбнулась беззубым ртом.

— Не люблю, когда меня отвлекают, — пояснила она.

Откуда-то из темноты Нагира вынесла небольшую круглую посудину. Громко читая заклинание, она опрыснула содержащейся в ней жидкостью голову и грудь молодого человека. Тут же неведомая сила подбросила его вверх и скрутила так, что голова юноши оказалась почти у его пят. Его удивленные замершие глаза смотрели прямо на Николая, и он в ужасе зажмурился. Ведьма кричала все громче и громче. Николай ни мог разобрать ни слова.

Голос ведьма приближался все ближе. Наконец, он осмелился открыть глаза. Прямо над ним повисло чуть голубоватое прозрачное облачко. И в этот момент в ужасной судороге скрутило его тело. Неведомая сила потащила его вверх. Страх сковал его горло так, что он не мог даже закричать.

— Остановись! — как сквозь плотный слой ваты услышал он до боли родной голос.

Тут же железная хватка отпустила его, и он рухнул вниз, сильно ударившись спиной о твердую поверхность стола.

— Как ты посмела тронуть его? — отчаянно закричала Рябинушка. — Кт дал тебе такое право?

— Для тебя же стараюсь, — залебезила старуха. — Вот, хотела ему память немного подчистить. Чтобы он тебя забыл, да домой с миром вернулся. А ты бы здесь спокойненько жила. Подружка твоя, Березонька, о тебе волнуется, переживает. Вот мы и решили…

— Мы? — растерялась берегиня. — Как это… мы? Неужели Березонька согласилась на это?

— Согласилась, согласилась, — воспользовавшись замешательством берегини, осмелела ведьма. — Пока мы с тобой болтаем, здесь душа человека погибает.

Только сейчас Рябинушка увидела скрюченное тело молодого парня. Кровь ударила ей в лицо, и она накинулась на ведьму. Маленькие кулачки колотили ее по лицу и груди. Нагира лишь вяло защищалась от ее нападок.

— Успокойся, Рябинушка, — уворачиваясь от очередного удара, прохрипела ведьма. — Ты же хотела стать человеком. Так стань им прямо сейчас.

Услышав это, Рябинушка замерла с занесенной вверх рукой. Глазами, наполненными слезами, она непонимающе посмотрела на ведьму, затем перевела взгляд на безжизненное тело юноши.

— Я не могу согласиться на убийство, — тихо проговорила она. — Так нельзя.

— Это не убийство, — покачала головой ведьма. — Он уже мертв. Прошло слишком много времени. Душа его успела подняться вверх. А сердце еще живет, осталось еще десять ударов, а потом все. Девять, восемь, семь, пять…

— Соглашайся, Рябинушка! — взмолился Николай. — Ему ты уже не поможешь. Помоги хотя бы нам.

— Три…

— Я согласна, — обреченно опустила голову она.

Со скоростью ветра ведьма метнулась в сторону еще теплого тела, острым ножом вскрыла его грудь и осторожно вытащила оттуда еще живое сердце и водрузила его в большую банку с мутным раствором.

— Надо быстро идти к озеру, — посмотрела она на берегиню и заспешила к выходу. Рябинушка покорно побрела за ней.

Едва они покинули шалаш, Николай услышал у своего изголовья тихое шуршание и мерзкое хихиканье.

— Живучий ты, — усмехнулась Верло. — Но ничего, это дело поправимое.

Стальное острие взметнулось над его головой. Николай не успел даже вскрикнуть. Он закрыл глаза, и в этот момент что-то тяжелое и мягкое рухнуло прямо на него. Николай начал задыхаться. Он активно заработал плечами и головой, пытаясь выбраться из под зловонного тряпья. Тут он заметил, что веревки, связывавшие его руки, значительно ослабли. Спешно освободившись от шершавых пут, он скинул с себя тяжелый груз.

Прямо перед собой он увидел Березоньку. Точнее он лишь угадал ее смутные очертания в густом темно-сером облаке.

— Передай Рябинушке, что я любила ее, — донесся до него ее слабый голосок. — Пусть она будет счастлива.

— Как это? — спешно развязывая ноги, спросил Николай. — Сама и скажешь. Ты не переживай, Березонька, с ней ничего плохого не случится. Она станет человеком и обязательно будет счастлива. Я тебе это обещаю.

Справившись, наконец, с веревками, Николай бодро соскочил на пол. На месте, где только что стояла Березонька, осталось лишь мокрое пятно. Решив, что берегиня направилась к озеру, он тоже поспешил туда. Но, споткнувшись обо что-то мягкое, он растянулся на полу.

Подняв голову, он в ужасе отпрянул в сторону. Прямо перед ним, страшно оскалившись, лежала Верло, замершие зрачки смотрели прямо на него. Из ее спины торчал остро заточенный осиновый кол. Грязные патлы разметались по полу, словно ядовитые змеи, вросшие в ее голову.

Николая сильно затошнило и, зажав рукой рот, он побежал к выходу, по пути задевая кривые полочки, содержимое которых со звоном рушилось на пол.

Выскочив на свежий воздух, он вдохнул его полной грудью. Тиски, сжимавшие горло, ослабли. Он оглянулся по сторонам, пытаясь определить в какой стороне находится озеро. Черная металлическая гладь определилась справа от поляны. Николай побежал туда. Ноги разъезжались на мокрой траве. Несколько раз он пробороздил носом сырую землю. Сердце с силой колотилось в груди. Казалось, что там ему слишком тесно и постепенно оно заполняет все тело. Он чувствовал его удары каждой своей клеточкой.

Оказавшись у кромки воды, он начал судорожно озираться. Вокруг царила полная тишина, ни звука, ни всплеска воды не было слышно.