Чернобыльская тетрадь - Григорий Устинович Медведев

где концентрируется техника для Чернобыля, звонил диспетчер. Сказал, что прибыло уже колоссальное количество машин. Водителей очень много. Неуправляемы. Трудно с организацией жилья и питания. Повсеместно пьют. Говорят, для дезактивации. Активность в Киеве и Вышгороде: воздух — 0,5 миллирентгена в час, на поверхности дорог и асфальта — 15–20 миллирентген в час.

Диспетчеру приказал: разбить водителей на десятки и поставить во главе каждой наиболее сознательного. Неподдающихся отправлять по домам. Впредь принимать людей, исходя из необходимости иметь непрерывный резерв на подмену выбывающих из строя (получивших дозу 25 бэр).

В Чернобыле временами резко возрастает активность воздуха. Плутоний, трансураны и прочее. В этих случаях — срочная передислокация штабов и общежитий на новое, более удаленное место. При этом оставляют постельное белье, мебель и другие вещи. На новом месте оборудуют все заново…

Когда в зону бедствия приезжал Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков, люди, в частности, жаловались ему на плохое медицинское обслуживание. Премьер разнес в пух и прах министра здравоохранения РСФСР С. П. Буренкова и его замов…

К сожалению, выяснилось, что у нас в стране нет необходимой специальной техники для устранения и локализации ядерных катастроф, подобных Чернобыльской. Таких, как машины «стена в грунте» с достаточной глубиной траншеи, робототехники с манипуляторами и прочее…

Зам. министра А. Н. Семенов вернулся с совещания у замминистра обороны маршала С. Ф. Ахромеева. Рассказал: совещание представительное, человек тридцать генерал-полковников и генерал-лейтенантов. Был начальник химвойск В. К. Пикалов. Маршал распекал собравшихся, что армия не готова к проведению дезактивации. Нет нужной техники и химикатов…

Конечно, к Чернобыльскому ядерному феномену никто не был готов. Тридцать пять лет академики уверяли всех, что атомные станции безопаснее даже тульского самовара. Жизнь показала, насколько важны верные теоретические предпосылки в оценке развития НТР вообще, и атомной энергетики в частности. Ну, и конечно — правда…

Радиационная обстановка на 7 мая в районе бедствия (принято штабом Минэнерго из Чернобыля по ВЧ):

— вокруг и около АЭС: графит (вплотную) — 2000 рентген в час. Топливо — до 15 тысяч рентген в час. В целом радиационный фон вокруг блока — 1200 рентген в час (со стороны завала).

— Припять — 0,5–1,0 рентген в час (воздух). Дороги, асфальт — от 10 до 60 рентген в час.

— Крыша ХЖТО и ХЖО — 400 рентген в час.

— Чернобыль — 15 миллирентген в час (воздух), земля — до 20 рентген в час.

— Иванков (60 километров от Чернобыля) — 5 миллирентген в час…

Звонок из Чернобыля от начальника стройки В. Т. Кизимы. Жалуется на нехватку легкового транспорта. Водители с машинами, «Москвичи», «УАЗы», «Волги», «Рафики», прибывшие с разных строек, выбрав дозу, уезжают самовольно на своем радиоактивном транспорте. Отмыть машины не удается. Активность в салоне достигает 3–5 рентген в час. Просит дозиметры: накопители и оптические. Острая нехватка. Дозиметры воруют. Уезжающие увозят с собой в качестве сувениров. Самое больное место — организация дозиметрической службы у строителей и монтажников. Эксплуатация деморализована, не обеспечивает и себя…

Связался по телефону со Штабом гражданской обороны страны, получил добро на две тысячи комплектов оптических дозиметров с блоками питания и зарядки с киевской базы. Передал координаты Кизиме. Просил его направить машину…

В штаб Минэнерго СССР звонят по телефону, приходят многие советские граждане, просят направить их в Чернобыль для участия в ликвидации последствий катастрофы. Большинство, конечно, не представляет, какого характера работа их ждет. Но облучение почему-то никого не беспокоит. Говорят: ведь из расчета 25 рентген… Иные прямо заявляют: хотим заработать. Узнали, будто в зоне, примыкающей к аварийному блоку, платят пять окладов…

Но большей частью помощь предлагают бескорыстно. Один демобилизованный солдат из Афганистана сказал. «Ну и что, что опасно? В Афганистане тоже была не прогулка. Хочу помочь стране».

Подготовили проект Постановления правительства по Чернобылю: «О мерах по ликвидации последствии аварии» (обеспечение техникой, автотранспортом, химикатами для дезактивации, льготы для строителей и монтажников). Министр А. И. Майорец доложит сегодня на заседании Политбюро…

20.00. Принято решение подавать жидкий бетонный раствор на завал, чтобы забетонировать куски топлива и графита и тем самым уменьшить радиационный фон Для монтажа трубопровода подачи бетонного раствора срочно требуется 60 сварщиков. Приказ зам. министра А. Н. Семенова начальнику Союзэнергомонтажа П. П. Триандафилиди: «Выделить людей!»

Триандафилиди запальчиво кричит Семенову:

— Мы сожжем сварщиков радиацией! Кто будет монтировать трубопроводы на строящихся атомных станциях?!

Последовал новый приказ Семенова Триандафилиди:

«Подготовить список сварщиков и монтажников и передать в Министерство обороны для мобилизации».

В связи с ожидаемыми ливневыми дождями в районе Чернобыльской АЭС — приказ председателя Правительственной комиссии И. С. Силаева:

«Срочно приступить к перемонтажу ливневой канализации города Припять на водохранилище пруда-охладителя» (ранее была в реку Припять).

«Всему штабу Правительственной комиссии выехать к аварийному блоку для организации срочных мер по закрытию активных кусков графита и топлива, выброшенных взрывом»…

О работах в этом направлении расскажу позднее.

Впереди предстояли еще долгие месяцы напряженной и опасной работы в условиях жестких радиационных полей. И в этих полях будут трудиться десятки тысяч ничего не понимающих в радиации людей…

8 мая 1986 года

В десять утра восьмого мая я получил приказ Е. А. Решетникова — 15-часовым рейсом из аэропорта «Быково» вылететь на Киев, и далее — в Чернобыль.

Задание было лаконичным: разобраться в обстановке, оценить ситуацию, доложить.

Подписывая командировку, заместитель министра Александр Николаевич Семенов сказал мне:

— Определись, пожалуйста, с радиационными полями. Когда мы там были, никто толком не знал, сколько светит, а сейчас скрывают, врут. Определись, пожалуйста… И вообще… Приедешь — просвети меня, безграмотного, насчет опасности радиации. А то вот сижу стриженый под машинку… И давление прет вверх… Не от атома ли это?..

Вылетели из «Быково» около шестнадцати часов. Долго ждали министра. Он явился с опозданием на час в сопровождении своего помощника по режиму, которого взял к себе на работу в Минэнерго СССР из Минэлектротехпрома, где до того сам работал министром.

Кроме меня, летели еще три замначальника Главных управлений Минэнерго СССР: И. С. Попель — замначальника Главснаба, Ю. А. Хиесалу — замначальника Главэнергокомплекта и В. С. Михайлов — замначальника Союзатомэнергостроя — разбитной и несколько дурашливый, с компанейскими замашками, но с очень цепкими и внимательными, изучающими глазами. Он был весь как ртуть, типичный холерик, минуты не мог посидеть спокойно на одном месте. Обязательно вылезал с какими-то соображениями, инициативами, порою лишенными здравого смысла. Словом, шустрый, хитрый зам-начальника Главка по кадрам и быту.

Юло Айнович Хиесалу